Янтарный меч - Ольга Ромадина

– Ничего. Завтра расскажу. Спи.

Домовой забегал от окна к окну, постукивая коготками по стеклам, и те меркли, пропуская внутрь серебристые лунные отблески. Но свет Ярину не тревожил, отвернувшись к стенке, она провалилась в сон-воспоминание.

***

Ярина отложила щетку, отбросила выбившуюся из-под платка косу за спину, и поежилась. Было зябко. Зима выдалась метелистой, никак не желая уступать весне свой черед. То приспустит мороз, позволит вздохнуть свободно, то заново ударит. Прижаться бы к печке, но полы нужно было доскрести, а потом сесть за оставленное матерью задание по саргонскому языку. Еще бы успеть рубаху летнюю дошить, но с этим подождать можно. Матушка спуску не давала, уроки спрашивала строго. Посевная или покос – обучение она вела без перерывов. Когда отец был жив, то помогал, но его знания больше касались политики. Десять лет минуло после бегства в Заболотье, но учить их продолжали как боярских детей. Даже Рагдай, появившийся на свет уже в деревне, хоть и знал о прошлом лишь по рассказам, зубрил даденное.

Тяжело было совмещать уроки с сельской рутиной! Но так оставалась хоть тень надежды, что когда-нибудь они вернутся к прежней жизни. Пусть не в Белом Бору, в другом городе, поменьше. Где не придется гнуть спину от зари до зари, валясь с ног от усталости. И делать лепешки на муке из лебеды в голодное время. Но отец и слышать не хотел о переезде в соседнюю Арсею, где их не достали бы. Настоял, чтобы они осели здесь. И даже обещание с матушки взял перед уходом, что останется.

– Эй, хозяйки! Есть кто дома? – В окне мелькнуло опухшее лицо местного бортника.

Ярина отерла руки о передник и пошла открывать.

– О, девонька, – неподдельно смутился он, переминаясь с ноги на ногу. – А матушка твоя?

– Они с братцем в Раздольном, на ярмарке снадобья продают, завтра к вечеру вернутся, – ответила Ярина.

Дядька Чет стал захаживать к ним с год назад, как сгибли в пожаре его жена с сыном. И вроде по делу каждый раз, но он все норовил задержаться, помочь по хозяйству. Пытался дарить то соты, то неказистые пряники на меду. Рагдай ненавидел его люто. Будто одно присутствие кого-то рядом с матерью отбирало у него память об отце. А матушка как не замечала.

– Крыша у вас, смотрю, прохудилась, – заметил бортник. – Подлатать бы.

Ярина вздохнула. На плотника не было ни полушки, а лезть самой... Ярина бы попыталась, но матушка после прошлого раза строго настрого запретила самоуправничать. Да и спина все ещё не давала забыть, что бывает, когда берёшься не за свою работу.

– Вот матушка вернется, и посмотрим.

– И стол совсем ветхий, – он заглянул через ее плечо в горницу.

– Его отец делал. – Ярина опустила голову и нахмурилась. Она и без того знала, что хозяйству нужна мужская рука. Но даже думать о том, что кто-то займет место отца, не могла.

Дядька Чет совсем смутился.

– Так, может, я… это…

– Вы хотели что-то? – робко спросила Ярина, мечтая, чтобы он ушел. – Мазь, как обычно?

– Нет, – бортник вздохнул и понурился. – Я в лес иду. Думал, может, вам надо чего.

– Пойду я, – добавил он тоскливо, когда она покачала головой.

– Доброго пути. – Ярина вежливо кивнула и поспешила захлопнуть дверь.

Хвала Охранителям, отделалась. Сколько ни повторяй себе или Рагдаю, что отца со старшим братом не вернёшь, сколько ни думай, что после побега Нежки жить им стало совсем уж тяжко, а матушке не всю ведь жизнь носить вдовий плат, сердце от таких заходов «женихов» было не на месте.

Закончив с полами она уселась за написанные на бересте загадки. Вычурные закорючки саргонского никак не давались, но матушка настаивала.

“Ты должна знать травы. А лекари используют названия на саргонском, – говорила она. – Назовут тебе лопух “арктиум”, что ты делать будешь?”

Ярина так задумалась, что не сразу услышала торопливые шаги во дворе. Дверь в сени хлопнула, заставляя вскочить. Мамину поступь она узнала сразу. Почему так рано? Что-то случилось?

Лицо матери было белым как снег. Такой она была лишь однажды. В ту жуткую ночь, когда они бежали из Белого Бора, наперегонки с ветром, а отец подгонял коней, пока те не пали прямо под седоками.

– Риша, беда! – Рагдай выглядел не лучше. Такой же перепуганный, брат не понимал, что происходит, и от этого боялся еще сильнее.

Ярина кинулась к матери, обнимая ее, ледяную. Сжала дрожащие пальцы в своих.

– Что случилось?

– Надо уезжать, - бескровными губами прошептала та. – Как можно скорее. Ох, доченька!

Велемира, жена Милорада, последние десять лет носившая имя «Мира» никогда и ничего не боялась. А значит, случилось страшное.

– Меня узнали, – выдохнула мать. Растерянный взгляд ее метался по избе. – Хорек один… чародей… Подошел ко мне, начал расспрашивать, не жила ли я в Белом Бору. А у меня амулеты запылали, видно, сквозь них пробиться хотел.

– Но мы и раньше чародеев встречали. – Ярина обняла Рагдая, но тот вырвался, сверкнув глазами. Ещё десятую зиму не разменял, а уже слишком взрослый для бабьих нежностей.

– Встречали, да не тех. Плохо это… десять лет… Он доложит, обязательно доложит!

Даже когда пришло известие, что отец и братец Сивер погибли в одном из боев с Парельем, самообладание не оставляло матушку. А сейчас она закрыла лицо ладонями и готова была разрыдаться. Ярина не понимала этого ужаса. Ведь раньше матушка никогда не боялась ездить на ярмарки, и колдуны ее не пугали. Но спросить не решилась, хоть и не понимала толком ничего. Эти разговоры в доме были запретными.

Слабость была минутной. Мать тяжело перевела дыхание, голос ее зазвучал отрывисто и резко, падая приговором тому, что осталось от их семьи.

– Нам придется уезжать и немедленно. Я возьму Рагдая с собой, попытаемся пробиться в Арсею, нет, подожди! – она подняла руку, призывая открывшую рот Ярину к молчанию.

– Лучше разделиться. Поедешь в Ольховник. К Нежке. Иначе с ней связаться не получится, письмам доверять нельзя. Возьмешь лошадь и поскачешь севером, не выезжая на тракты. Через веси будет дольше, зато надежнее. Ни с кем не говори, никому не доверяй. Нам лошадь не понадобится, пойдем лесами, в них можно укрыться. Все письма от нее возьмешь с собой, жечь будешь по одному. Они с Тильмаром в помощи не откажут. Я буду оставлять метки по дороге, у озер. Осядем на побережье, большего не скажу. Тильмару найти нас труда не составит. Не стой и не возражай. Собирайся. Едешь немедленно.

– Матушка, Рагдай слишком мал для… – Но ее не слушали, мать нахмурилась, резко проводя по воздуху сверху вниз узкой ладонью.

– Ты не сможешь. Если будет погоня, мы укроемся в лесу, я позабочусь о нем. Собирайся, дочка.

Ярину недоверие обижало. Брату безопаснее будет поехать с ней и найти приют у Нежки. Погоня помчится не за ними. Да и помчится ли вообще? Десять лет прошло, мало ли, что колдун тот усмотрел. Может, матушка ему просто глянулась – несмотря на тяготы, она все ещё была красавицей. Но спорить было бесполезно. Ярина безропотно покидала в котомку нехитрый скарб, надобный в дороге. Лошадь мчала ее прочь уже через два часа, на виду у всей деревни, пока мать с Рагдаем пробирались к лесу тайком…