Кляча в белых тапочках - Елена Логунова

Муж молча подал мне аппарат. Я напрягла память, не без труда вспомнила одиннадцать цифр федерального телефонного номера и застучала по кнопочкам.

– Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, – сообщил мне лишенный эмоций девичий голос.

Значит, не судьба! Созвонюсь с Генкой завтра, благо времени на то, чтобы сделать сюжет о юбилее старушки, у меня достаточно.

Я выбросила из головы блудного Конопкина и пошла пить коньяк с бананами, которые заботливый Колян принес Масяньке в подарок «от зайчика». Ребенок все равно лег спать, не дождавшись прихода папы с гостинцем, а завтра милый зайчик передаст ему что-нибудь другое. И потом, разве мифический косой не может хоть изредка баловать маленькими подарками не только малыша, но и его маму?

– Кыся! У нас на работе капусту давать будут, нам не надо? – словно услышав мои мысли про зайчика, спросил Колян. – Ты не собираешься на зиму заготовить капустки – засолить или замочить, не знаю, что там с ней делают?

– Нет уж, в нашей семье мочить принято только сотовые телефоны, – объявила я.

Я еще не знала, что вскоре «мочить» начнут меня саму!

Утро нового дня началось нескучно: в семь часов пробудился Масянька, встал в своей кроватке и, как Ленин на броневике, простирая вперед руку, провозгласил:

– Мама! Кака!

Я приоткрыла один глаз: ребенок стянул с прикроватной тумбочки книжку и размахивает ею над головой, стараясь привлечь внимание родительницы. Ага, значит, «кака» – это было не ругательство, малыш просто требует почитать ему сказку.

– Папа! Кака! – переадресовала я призыв.

Колян вздрогнул и, не открывая глаз, обреченно забубнил:

– Одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка, ускакала от меня…

Инсценируя описываемые сцены, я сдернула с супруга простынку – авось, на утреннем холодке побыстрее пробудится. Сама встала с постели и побрела в ванную.

– Мама! Кайка! – строго сказал мне в спину малыш.

– Будет, будет тебе кашка, подожди пару минут, – попросила я, скрываясь в банно-прачечном помещении.

К моменту моего выхода из него сцена в комнате изменилась: малыш в позе маленького Будды восседал на большой кровати, блестя глазенками и разинув рот. Посреди комнаты возвышался двухметровый Колян, пугающе размахивающий руками и вещающий с отменным грузинским акцентом:

Ухады-ка ты дамой, – гаварыт!

Да лыцо свае умой, – гаварыт!

А нэ то как налэчу, – гаварыт!

Р-растапчу и праглачу, – гаварыт!

Я поняла, что крокодил из сказки Корнея Ивановича Чуковского почему-то причислен к числу лиц кавказской национальности, и в тон сказала:

– Вах! Шашлык-машлык будешь?

– Кайка!! – восторженным хором воскликнули мои Коляны, и большой, и маленький, бросаясь в кухню.

Напитав троглодитов, я быстренько упаковала Масяньку в прогулочный костюм, собрала вещмешок с набором сменных одежек, печеньем и соком и вручила дитя приходящей няне.

– Пока-пока! – помахав маме и папе ручками, малыш с достоинством удалился на прогулку.

– Пока-пока! – повторил Колян, принимая из моих рук свою сумку, пакет с обедом, часы, ключи, бумажник, сотовый телефон и зарядник к нему. – Надеюсь, ты ничего не забыла!

С этими словами супруг испарился.

– Уф! – Я вытерла пот со лба, в диком темпе перемыла оставшуюся от завтрака посуду, простирнула пару свежеописанных Маськиных трусишек, промчалась по дому со шваброй наперевес, вымыла руки, наскоро причесалась, оделась и поскакала на работу.

К месту свершения своих трудовых подвигов я, по обыкновению, опоздала минут на тридцать. Вредная старушка-вахтерша по прозвищу Бабулина при моем появлении возгласила:

– Явилась – не запылилась! Вот ты, Елена, опять опаздываешь, а я из-за тебя сиди тут, карауль! Нету у меня столько времени, чтобы каждого по отдельности записывать!

Она демонстративно поставила в журнале жирную галочку против моей фамилии, гулко захлопнула свою амбарную книгу, сунула ее в ящик стола, вытянула оттуда взамен рулон туалетной бумаги и торжественно проследовала в места общего пользования.

Обращать внимание на злобствующую Бабулину не стоило, но за ее спиной в дверях кабинета стоял с самым страдальческим выражением лица наш главный редактор Дмитрий Палыч. Поймав мой взгляд, он укоризненно постучал пальцем по циферблату наручных часов. Понимая, что надо как-то оправдать свое опоздание, я порылась в сумке, вытащила кстати подвернувшуюся компьютерную дискету и сказала первое, что пришло в голову:

– Написала дома текст к сюжету, хотела распечатать – и не смогла, принтер испортился, такая досада!

– Принтер сломался? А что с ним случилось? – против ожидания, главный не принял мою версию, как обычно, одним благосклонным кивком, захотел проявить сочувствие.

Черт, а что в самом деле могло случиться с принтером?!

– Да ничего страшного! Батарейки сели! – ляпнула я и тут же втянула голову в плечи: боже, какие могут быть батарейки в принтере?!

– Надо новые купить, – посоветовал не сведущий в компьютерной технике Дмитрий Палыч, исчезая в своем кабинете.

Уф! Отбилась!

Победно улыбаясь, я проследовала в нашу редакторскую. Очевидно, мои более дисциплинированные коллеги уже заняли свои посты на линии трудового фронта, потому что в помещении никого не было. Ну-ка, поспешу и я включиться в работу!

Я прошла к своему столу, поставила на стул сумку и, не присаживаясь, набрала номер редакции газеты «Живем!». Это желтоватое популярное издание занимает этаж под нами, и именно там работает Генка Конопкин, который обещал свести меня с кем-то из потомков столетней бабы Капы.

– Алле, Наташа? Привет, это Лена, – поздоровалась я с секретаршей. – Натуся, Конопкин там?

– Еще нет, привезут к двум часам, – как-то грустно ответила обычно смешливая Наташа.

Что за новости, Генка начал ходить на работу во вторую смену? И даже не ходить, а ездить – вон, говорят, его привезут? Я удивилась, но не стала уточнять, что к чему.

– Я непременно должна его увидеть, – сказала я Наташе.

– Все должны, – согласилась она. – Гражданская панихида состоится на кладбище, а прощаться будем у нас в актовом зале, с четырнадцати до пятнадцати.

– С кем прощаться?! – обалдела я.

– С Геннадием Петровичем!

– С кем?!

– Да с Конопкиным же!

– Он что, умер?!

– А ты не знала? – удивилась Наташа. – Гена погиб!

– Когда?!

– Вчера.

– Как – вчера? – Я не верила своим ушам. – Да вчера мы с ним вместе были в Приозерном на старушкиных именинах, и Генка был живее всех живых, трескал пироги и пил самогонку!