Докричаться до небес - Лана Муар

она. Покрасневшая кнопка носа и эта улыбка, когда увидела меня.

— Привет.

— П-п-п-р-р-и-в-в-е-т-т, — отбивая зубами дробь ответила она.

— Давай, заходи, хрен-ли мёрзнуть.

Она пожала плечами и спросила:

— А т-т-е-б-бя не у-в-в-во-лят-т?

Я не удержался и засмеялся, втягивая ее за руку внутрь:

— Как уволят, так и обратно примут. Без меня тут никак.

Глава 5. Маргарита

Я пинала себя за то, что пошла и стала спрашивать у охранника про официанта. Чувствовала себя какой-то полной дурой, пока он рассматривал меня, словно оценивал, стоит ли вообще мне отвечать.

— Его нет.

— Извините, а может вы знаете, его уволили или просто сегодня нет? — спросила я и тут же отвесила себе подзатыльник.

"Господи, да какое дело охраннику до этого!"

А сама выдохнула с облегчением, услышав, что нет, не уволили. Амбал ещё ухмыльнулся, и я окончательно почувствовала себя дурой. Приперлась, спрашиваю, ещё и Ромка рядом маячит, поторапливая.

— Спасибо.

Развернулась и поскакала к брату.

— Ну?

— Вроде говорит, что не уволили.

— А я что тебе говорил? Приехал, объяснил, что Лису в больницу отвозил…

— И потом всю ночь там просидел, чтобы убедиться, что с ней все в порядке?

— Ну да.

Ромка шмыгнул носом и завертел головой в поисках ближайшей остановки. Увидел приближающуюся маршрутку и понёсся сайгаком к грибку с табличкой, крикнув:

— Наша!

Я демонстративно никуда не побежала. Подняла руку и, когда "Газелька" остановился рядом со мной, окрикнула братика. Показала ему язык и залезла внутрь занимать ему место.

— Олень, — хихикнула я, доставая кошелек.

— Малявка, — Ромка плюхнулся рядом и набычился.

— Передайте на два, пожалуйста.

Второй раз я пошла одна. Ромка с Пашкой как раз свинтили за какими-то крылом для развалюхи брата на разборку, а мне позарез захотелось узнать, что этого парня не уволили. Лично от него. Где-то глубоко внутри поселилась мысль, что если его уволили, то это из-за меня. Без логики, без объяснений. И пусть он сам мне нахамил, а я написала в жалобной книге тираду, что таких нужно держать подальше от людей, пришедших в день рождения в клуб приятно провести время, а не выслушивать грубости от официанта. Он же извинился? Даже розу купил. А сколько получают официанты? И сколько могут стоит цветы в клубе? Да и за жалобу его по-любому ещё и премии лишат. Или у них там вообще премии нет? И снова все свелось к тому, что парня уволили по моей вине.

Приехала, спросила. "Его нет. Нет, не уволили. Может завтра появится." Блин, да как так-то? У него свободный график что-ли? Потопталась, дожидаясь автобуса, и поехала к Ксюхе — Ярослав Всеволодович пообещал, что вечером заедет и отвезёт нас проведать Лису.

И сегодня. С утра проснулась в полной уверенности, что нужно сходить. Два дня не ходила, а тут, как молоточком по затылку — иди, иди, иди. Высидела пары, наврала Ромке, что хочу заехать в "Атриум" за красками, а сама, стоило только братику свернуть за угол корпуса, понеслась на остановку, перепрыгивая сугробы, и поехала в "Feelings". На трамвае. Пока доехала, замёрзла так, что зуб на зуб не попадал, и потом ещё ждала, когда выйдет охранник, снова помотает головой в ответ на вопрос, обернется, высматривая что-то внутри здания, и бросит: "Погоди минутку."

— П-по-г-г-го-д-д-дю…

Я немного попрыгала, чтобы хоть как-то согреть в конец замёрзшие ноги, вспомнила, как в детстве мама говорила, что нужно постучать ногой о ногу, чтобы так разогнать кровь в пальцах. Попробовала. И пяткой о пятку, и носком о пятку, и даже носком о носок. Ноль. Только чуть не грохнулась, поскользнувшись. А когда за спиной открылась дверь, обернулась.

— Привет.

— П-п-п-р-р-и-в-в-е-т-т.

— Давай, заходи, хрен-ли мёрзнуть.

— А т-т-е-б-бя не у-в-в-во-лят-т?

— Как уволят, так и обратно примут. Без меня тут никак.

Чуть-ли не силой втянул меня в клуб, смеясь так, словно никто ему не скажет слова поперек. Протащил в зал, кивнул в сторону диванчика: "Садись" и ушел.

"Вот и поговорила."

Мимо прошел какой-то парень, покосился и, не сказав ни слова, пошел дальше. А я окончательно растерялась. И так не знала, что говорить, а теперь вообще. При всем желании ничего не скажешь — некому.

— Ботинки снимай! — он возникает за спиной слишком неожиданно, опускает на пол какую-то кастрюлю, и пока я хоть как-то пытаюсь сообразить, что происходит, опускается на корточки и расстёгивает молнию на сапоге. — Блядь, не тупи!

— Ой! — взвизгиваю, ощутив, что сапога больше нет, а парень уже стягивает носок и закатывает джинсину выше, к колену. — Ты что делаешь?

— Помолчи!

— Да ты! Какого… Мама!

Пальцы словно пронзило миллиардом иголок, я дёргаю ногой, но он сильно нажимает на колено, воюя с заевшей молнией на левом сапоге:

— Да сиди ты спокойно!

И через мгновение во вторую ногу впивается ещё один миллиард игл.

— Совсем шибанутая в таком по холоду шастать?

— У-у-у-у…

— Терпи! Чего пришла?

Я оторопело поднимаю глаза и не нахожу ничего лучше, как спросить:

— Тебя уволили?

— А тебе какая разница?

— Если спрашиваю, значит есть.

— Ну, допустим, нет. Что дальше? — он достает из кармана пачку сигарет, придвигает к себе пепельницу и кашляет в кулак.

Только сейчас я замечаю, как сильно он осунулся, а щетина маскирует впавшие щеки.

— Ты простыл?

— Твое какое дело? — смотрит волком, поворачивается и громко кричит куда-то в сторону, — Дэн, долго ждать?

— Да пошел ты! Нашел тоже мальчика на побегушках! — парень, косившийся на меня несколько минут назад, грохает на стол электрический чайник, пару кружек и пачку заварки. — Что ещё изволите?

"Что тут вообще происходит?"

— Свали в туман. И далеко не отходи.

— Пойду тогда побреюсь, — парень скалится, а в ответ ему разгибается средний палец.

"Э-э-э… допустим."

Разлив кипяток по кружкам, Фил бросает в них по пакетику и одну придвигает ко мне, а остатки выливает в кастрюлю.

— Пей.

Испугано кивнув, стягиваю рукавички и обхватываю горячую кружку. Пальцы на руках медленно обволакивает приятное тепло, а нос начинает щипать от запаха табачного дыма — он все таки решил закурить.

— Пей, — снова командует Фил, кивая на кружку. Выпускает дым носом, жадно затягивается и почему-то скачет взглядом то на мои губы, то на кончик носа, то на пальцы, обнимающие кружку.

— Знаешь, — медленно произношу я, — Плохая была идея. Спасибо, конечно, но я пойду.

— Сидеть!

— Да ты… да я…

— Дерьмовая идея? Я бы поверил, услышав это, приди ты в первый раз, но сегодня третий. Слушаю. Чем обязан такой настойчивости? Хотя… — он встаёт, быстро подходит к барной стойке и, перегнувшись,