Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей» - Мартина Фоккенс

Лин пригласила меня поехать взглянуть на условия, мы отправились вместе с Виллемом. Дом назывался «Вилла на берегу Вехта». Чудесное место для детей. Тишина, простор, зелень, полно животных. К сожалению, всех троих они взять не могли. Старшую отправили к тете Анне и дяде Йаапу, а младших – к тете Йо и дяде Герриту. Я навещала их каждую неделю и заваливала подарками.

Что до заявления «два года поработаешь, а потом дети вернутся домой» – об этом на самом деле не было и речи. Виллему вечно было мало денег. Мне приходилось выкручиваться самой. От отца толку было чуть.

Наш брак продлился девять лет. Девять горьких лет. После развода и скитаний по съемным углам мне наконец удалось устроить дом для детей. У меня появилась своя квартира на Слоэстраат, в южном квартале Амстердама, и мои родители жили по соседству.

Мартина, 1965

Всякое начинание сложно. Мне досталась комнатка под лестницей и куча инструкций: сначала назвать цену в двадцать флоринов, заставить раскошелиться, как войдет; ничего из одежды не снимать, остаться стоять; попробовать выудить больше денег. «Клейся к нему, обещай рай на земле, но – минимум действий. И требуй больше денег».

Не так-то просто. Первым моим клиентом был американец. Симпатяга. Луиза осталась со мной, чтобы помочь. И разумеется, я так долго возилась с презервативом, что, когда мне удалось его натянуть, парень в момент кончил. Хорошо, что я хотя бы успела содрать с него денег.

В то время презервативы закупались не коробками, а упаковками по две дюжины.

Клиент прихватывал их у дверей. На следующий день до меня дошло, почему нужно было набивать ими карманы, когда ведешь мужчину в номер. Я обслуживала здоровенного чернявого парня, одного из тех выпендрежников, что обвешивают себя золотыми побрякушками. Я сказала ему:

– Деньги вперед.

Он заплатил, но доверия у меня не вызвал. Я сунула деньги под персидский ковер около буфета у двери. Когда я вернулась в комнату, он заявил:

– Хочешь, чтобы я тебе шею свернул?

– Попробуй, чего ждешь, – усмехнулась я.

Не знаю, что на меня нашло, почему я его не выставила. Но он ведь уже заплатил, поэтому я осталась. Я натянула на его член презерватив – он тут же его снял. Он хотел без. Просто чтобы позлить меня. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, но постаралась остаться любезной.

– Ложись, – сказала я.

Он остался стоять. Парень явно заложил за воротник: от него несло алкоголем. Я повалила его на кровать, та заскрипела и застонала. Я снова надела на него презерватив – он его снова содрал. Пришлось тут же натянуть новый.

– Ну все, без фокусов, – сурово заявила я, – лежи спокойно.

Я исхитрилась довести его до оргазма, но герр особой радости по этому поводу не выказал. Он был недоволен и захотел забрать деньги. Я побежала за сестрой. К счастью, Луиза была свободна, она привела Лин, хозяйку.

– Ах, это ты! – воскликнула она, взглянув на клиента. – Решил проверить девочку? Убирайся, и чтоб я тебя больше не видела, а то плохо будет!

Оказалось, это местный сутенер. Слухи о появлении новой девочки быстро разошлись по округе, а сутенеры всегда пытаются «опробовать» и переманить новеньких. Этот успел обработать нескольких, как я узнала позже. С тех пор мы с девочками были начеку. А я прошла боевое крещение.

Луиза, 1964

Вошел Фриц Хромоножка. Мы так его называли, потому что у него была только одна нога. Вторую он потерял на войне. Как-то раз я спросила:

– Расскажи, как это случилось.

Но он не захотел. А я не настаивала. Не мое дело, в конце концов.

– Привет, Фриц. Как дела?

Он поздоровался, заплатил мне – и дальше все было гладко, как по маслу. Фриц отстегнул протез, прикрепленный к культе ремешками, и прислонил его к стене рядом с кроватью. Это была целая нога, как настоящая, даже с ботинком. Фриц считал это практичным – «можно не обуваться лишний раз».

Все было хорошо, я даже почти забыла, что нога у него только одна. Потом у Фрица появились еще пожелания, и он захотел побыть подольше.

– Не вопрос, но это стоит дороже.

– Хорошо.

Фриц остался доволен, но внезапно принялся торговаться, снижая цену. Ему не хотелось переплачивать.

– Фриц, кончай этот спектакль!

Я была так зла, что вскочила с кровати с возгласом «Ну ты и негодяй!», схватила его деревянную ногу, швырнула в шкаф, заперла дверцу на ключ и спрятала его.

– Вот что. Хочешь вернуть свою ногу – плати по счетам. Я дам тебе время подумать, а сама пока выпью чашечку кофе!

Фриц какое-то время ворчал и возмущался, потом позвал меня.

– Что такое, Фриц? Тебе что-то нужно?

– Мне нужно свалить от тебя. И никаких денег сверх.

– Уверен? Такой трюк тебе со мной не провернуть. Гаденыш!

Тогда Фриц плеснул воды в свое вино и заплатил мне.

Я вытащила его протез из шкафа. Он надел его и сказал:

– Больше не приду.

– Ну да. Это я уже слышала, актер.

– Ты сунула мою деревянную лапу в шкаф!

– А в следующий раз суну ее за стекло в витрину! Пока, Фриц, до скорого, Хромоножка.

Он пошел к выходу, подволакивая ногу и сгибаясь от хохота.

Мартина, 2011

Некоторые клиенты просят, чтобы их заперли в шкафу на кухне. Мне-то что. Главное – расставить потом вещи по местам.

– Добрый день, мефрау. Как хорошо, что вы уже здесь.

– Чашечку кофе?

– Не откажусь.

– Сейчас свежий сварю. Располагайтесь как вам удобно.

Он раздевается и аккуратно складывает вещи на стуле.

– Я хотел бы зайти в кухонный шкаф.