Шпион судьбу не выбирает - Игорь Атаманенко

Поскольку «Самурай» без видимых угрызений совести уже представил письменную информацию о Буряце и Брежневой, Карпов решил, дабы не останавливаться на достигнутом, провести проверку «новобранца» на лояльность.

Об остальных качествах японца: смелости, авантюризме и глубоком знании русского языка было известно достаточно. А уж то, что он умеет соблюдать конспирацию, не вызывало никаких сомнений — контрабандисты, вынужденные вести двойную жизнь, умеют хранить тайну…

«Доверяй, но проверяй!» — принцип, которому неуклонно следуют офицеры-агентуристы всех спецслужб мира.

Особенно интенсивны проверки в начальный период негласного сотрудничества. А если «новобранцем» является подданный иностранной державы, да еще и завербованный с использованием компрометирующих материалов, то у его оператора только и забот: каким «рентгеном» просветить обращенного «в новую веру», как убедиться самому и доказать начальству, что мы имеем дело не с двурушником, который одинаково ловко «таскает каштаны из огня» и для нас, и для противника, или того хуже — кормит нас «дезой».

Сказанное выше вовсе не означает, что со временем завербованному иностранцу будут доверять беспрекословно, а всякую добытую им информацию начнут принимать как божественное откровение. Отнюдь. И в дальнейшем представляемые агентом сведения будут подвергаться всестороннему анализу и проверкам, а он — постоянно находиться под контролем. Но одно точно: проверок станет меньше, хотя проводиться они будут изощренней и тоньше.

Не мудрствуя лукаво Карпов прибег к испытанному многими поколениями контрразведчиков трюку. В ходе очередной явки вручил «Самураю» похожую на табакерку плоскую металлическую коробочку с несколькими кнопками, измерительной шкалой и стрелкой на лицевой крышке. Попросил агента, разумеется, пообещав приличное вознаграждение, спрятать эту коробочку на пару-тройку дней в кабинете японского посла, лучше всего где-нибудь за книгами.

Осторожный «Самурай» поинтересовался, зачем «табакерка» должна непременно оказаться именно в кабинете посла.

Генерал пустился в пространные объяснения об ухудшении экологической обстановки из-за расплодившихся в столице НИИ и лабораторий, занимающихся исследованиями в области радиоэлектроники. По утверждению Карпова, жители Москвы рассылают письма во все государственные инстанции, требуя оградить их от действия пресловутых электромагнитных излучений. Поэтому в настоящее время КГБ выясняет, действительно ли настолько загрязнена окружающая среда, что надо принимать неотложные меры. Но для того, чтобы преждевременно не создавать паники, делает это скрытно. Добавил, что Моссовет принял решение начать изучение обстановки со зданий дипломатических представительств, конкретно, — с кабинетов послов и других высокопоставленных иностранных чиновников. Вручаемый регистратор должен зафиксировать наличие или, наоборот, отсутствие указанных излучений.

Казалось, японец был польщен проявлением заботы о здоровье его соотечественников, да ни кем-нибудь, а самим Комитетом госбезопасности! Однако сомнения оставались. «Самурай» с опаской взял регистратор в руки и спросил:

— А он не взорвется?

— Слово офицера — нет! — с пафосом ответил генерал. — Он не только не взрывается, но и не может никому причинить вреда.

В отличие от предыдущих объяснений, это было святой правдой.

— Не надо только нажимать эти кнопки…

Других вопросов со стороны «Самурая» не последовало, он забрал регистратор излучений и на следующий день спрятал его в кабинете посла.

В том, что прибор находится в японском посольстве и именно в крыле, где расположен указанный кабинет, сотрудники оперативно-технического управления имели возможность убедиться, пеленгуя из разных точек микрорайона позывные, издаваемые устройством. Через равные промежутки времени регистратор выплевывал в эфир сигналы, подобные знаменитым «бип-бип», что издавал наш первый искусственный спутник Земли.

В назначенный день «Самурай» вернул Карпову прибор, в котором была еще одна техническая хитрость: регистратор был устроен таким образом, что попади он при посредничестве «Самурая» или без его участия в руки японских контрразведчиков, которые попытались бы определить его предназначение, это было бы обязательно зафиксировано при контрольном обследовании нашими технарями.

Тщательно проверив устройство, специалисты пришли к заключению, что в нем никто не ковырялся и оно не подвергалось ни рентгеноскопии, ни ультразвуковому, ни лазерному обследованию.

Ну, чем не проверка агента на «детекторе лжи»?!

Теперь, когда «Самурай» успешно прошел первый тест на надежность (сколько еще их будет!), Карпов теоретически мог рассчитывать на его помощь и в других, более деликатных, вопросах, а именно: добывании секретной информации.

А то, что «Самурай» является секретоносителем, генералу стало ясно еще во время вербовки, когда при отработке способов связи японец просил не звонить ему на работу. Такая просьба могла поступить только от дипломата, допущенного к секретам, и, кроме того, предупрежденного о том, что его телефон контролируется службой собственной безопасности посольства.

Встреча с «Самураем» должна была состояться в баре на третьем этаже гостиницы «Интурист» в 4 часа пополудни, когда заведение обычно закрывается на санитарный час и остаются лишь «ведомственные», вроде Карпова, посетители. Впрочем, коллеги никогда не мешали друг другу, рассредоточиваясь по углам. «Цеховая солидарность», как никак!

Генерал прибыл на место загодя, чтобы осмотреться и спокойно осмыслить предстоящий разговор с агентом.

Последние два дня в рабочем кабинете это сделать не удавалось: вслед за арестом Буряце Карпова беспрестанно вызывали к себе то Андропов, то его заместитель Семен Цвигун, а то и кураторы КГБ со Старой площади.

Особенно раздражала генерала позиция, занятая Цвигуном.

Карпов понимал, что заместитель председателя не по своей воле вмешивается в дело о краденых бриллиантах, а лишь выполняет указание своего родственника, генерального секретаря, чтобы в случае необходимости отвести удар от Галины Брежневой. Но уж больно беспардонно он это делал!

…Как только копия агентурного сообщения «Самурая» легла на стол Цвигуну, он немедленно потребовал к себе Карпова.

— Слушайте, — заорал зампред, едва только генерал перешагнул порог его кабинета, — вы со своим агентом сожрали весь мой замысел!

— То-то у меня чувство, будто я наелся говна, — парировал Леонтий Алексеевич.

— Вон из кабинета!!! — захлебнувшись от ярости, прорычал Цвигун.

— Вон из контрразведки! — в тон ему ответил Карпов и, пулей вылетев из кабинета самодура, бросился в приемную Юрия Владимировича.

Если бы не вмешательство Андропова, не сносить бы погон строптивому генералу — уволили бы в одночасье без выходного пособия.