Курьеры специального назначения - Сергей Зверев

– Что-то ты слабенький на алкоголь, капитан. – Иван уже начинал клевать носом.

– Слабенький, слабенький… Только ты, Ваня, давай, наверное, тоже остановись, отдохни немного, а потом, возможно, опять продолжим, – пообещал Роман, хотя сам для себя уже решил, что с него действительно на сегодня хватит выпивки.

Когда Иван наконец-то утихомирился, а Людмила убрала со стола, Роман взял пакет с мусором.

– Пойду подышу свежим воздухом, а заодно и мусор выброшу.

– А я тогда приготовлюсь ко сну, пока вас не будет, – обрадовалась девушка.

Вернувшись, Никонов обнаружил своих попутчиков спящими, хотя с момента его ухода прошло не так много времени. Он решил тоже отдохнуть. Стараясь не шуметь, ротный разделся и, застелив постель, лег. Но уснуть не удавалось, мысли о сегодняшней встрече не давали ему покоя. Несколько раз он пытался сосчитать до тысячи, прислушиваясь к мерному стуку колес поезда, но это не дало никаких результатов. Память вновь и вновь возвращала его в те далекие девяностые…

* * *

Когда Роман пришел в себя, он почувствовал, что тело разрывает сильная боль. Он попробовал нащупать ногами твердую поверхность, но у него это не получилось. Превозмогая боль, он все-таки открыл глаза. Никонов находился в ярко освещенной комнате – вернее, он был подвешен на каком-то железном крюке практически под самым потолком. По всей вероятности, провисел он долго, так как чувствовал, что нижняя часть его тела налилась кровью, а верхняя от недостатка живительной жидкости онемела. Голова, зажатая привязанными руками, была ограничена в движениях, и пока Роман мог видеть только то, что находилось прямо перед глазами. На стене перед ним был прикреплен медицинский стеллаж, на котором расположились всякого рода инструменты. Рядом стояли блестящие железные колбы, похожие на массивные термосы. Заметив на них обильный конденсат, Роман понял, что внутри этих колб низкая температура. Он даже не пытался понять их предназначение. Во-первых, его голова гудела так, что, казалось, она вот-вот лопнет. А во-вторых, у него сейчас были задачи посложнее, чем размышлять над тем, для чего предназначены медицинские инструменты. Вспомнив, что с ним произошло, Никонов начал лихорадочно соображать, как ему выбраться отсюда. Другой бы, наверное, на его месте смирился со своей участью, так как надеяться на спасение, будучи привязанным под потолком в бетонном подвале, было, по крайней мере, наивно и глупо. Другой – но не Роман. Он не привык сдаваться, даже в самых безнадежных ситуациях. Как ни прислушивался Никонов, он так и не услышал ни единого звука. «Может, они бросили меня здесь умирать, а сами скрылись?» – подумал Роман, но тут же засомневался в собственном предположении. Здесь на войне никто никогда не оставлял в живых свидетелей каких-либо преступлений. Никонов знал, что были и такие, кто, кроме выполнения своего долга перед Отечеством, не прочь был помародерствовать. Иногда даже попадались организованные банды, которые, перемещаясь по местам боевых действий, только тем и занимались, что грабили и убивали. Это был разный сброд из беглых уголовников, бандитов и дезертиров. «А может, они пошли в разведку? – мелькнула в голове у Романа мысль. – Тогда надо торопиться!»

Изучив находящуюся перед ним стену и не найдя там ничего полезного для собственного спасения, Никонов продолжил изучение странной комнаты. О том, чтобы повернуть голову, не могло быть и речи. Оставалось только одно – повернуться всем телом. Поработав немного пальцами ног, он почувствовал, как застоявшаяся кровь стала понемногу циркулировать по организму. Теперь нужно было сделать круговое движение ногами, чтобы всем телом повернуться в одну из сторон. Сделав глубокий вдох, Роман, собрав остатки сил, сделал первую попытку. Его тело пронзила такая сильная боль, что в глазах снова потемнело. Но все же ему удалось качнуть тело в сторону. Когда прошел приступ и Роман открыл глаза, то почувствовал, как по его телу пробежал холодок. То, что Никонов увидел в первое мгновение, заставило его ужаснуться. На железном столе лежало тело ребенка лет пяти. Глаза были широко открыты, а руки раскинуты в стороны, где они крепились специальными ремнями, так же, как и ноги. Одежды на нем не было. Тело было распорото вдоль туловища, и внутри не было никаких внутренностей. В голове у Романа окончательно все перемешалось. Он не мог понять, кто мог пойти на такие зверства? Даже если эти фээсбэшники – совсем не фээсбэшники, то зачем им понадобилось так издеваться над невинным ребенком?

В это время справа раздался слабый стон. Никонов не помнил, откуда у него взялись в тот момент силы, но он все же смог развернуться так, чтобы посмотреть. Почти рядом с ним, под потолком, висел мужчина. Его тело было исполосовано вдоль и поперек. На ранах уже запеклась кровь, и было ясно, что этот пленник висит здесь долго. Роман хотел было что-то спросить, но не успел. Дверь открылась, и на пороге появился мужчина в белом халате, представившийся при их первой встрече капитаном ФСБ Бессоновым.

– Ну, что, герой, я смотрю, ты уже пришел в себя? – Бессонов подошел к Роману вплотную и, нагло усмехаясь, посмотрел ему прямо в глаза. – Это хорошо, а то времени у нас осталось не так много.

Роман почувствовал сильный запах перегара и понял, что, скорее всего, они, поминая своего убитого товарища, глушили водку.

– Готов умереть за Родину, герой? – Бессонов пальцем приподнял голову Романа за подбородок.

Никонов молча смотрел в глаза мнимому капитану ФСБ и понимал, что у этого человека не осталось ничего человеческого. В его глазах не было даже намека на сострадание или жалость.

– Да пошел ты на хер! – равнодушно ответил Роман и отвернулся.

В это время в комнате появился недавний «пленник». Подойдя к Роману, он похлопал его по голому торсу.

– Слушай, Бес, а может, его тоже на запчасти пустить? Парень он молодой, здоровый. – Он еще раз похлопал Никонова по бедрам, как будто бы перед ним находился не человек, а арабский скакун, которого он собирался приобрести.

Никонов не сразу понял, о чем речь. Он хотел что-то ответить, но тут его взгляд упал на разрезанное тело на столе, и тут до него дошел смысл сказанного. Он сообразил, для чего предназначены запотевшие термосы. Эти бойцы занимались здесь извлечением человеческих органов. Роман почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы.

– А что, мысль неплохая, – согласился тот, кого называли Бесом. Посмотрев на часы, он обвел комнату взглядом. – Если сейчас начнем, то к приезду машины успеем! – Он потер руки и, повернувшись к своему напарнику, приказал: – Для начала надо убрать со стола, – он кивнул на железный стол, где лежало тело малыша. – Тащи кислоту, Серый!

Через минуту Серый уже откручивал крышку на металлической канистре, а Бес отстегивал ремни, которыми были привязаны руки и ноги мертвого мальчика. Роман следил за каждым их движением, при этом не переставая думать о своем освобождении. Бес взял тело малыша за ногу и небрежно, как куклу, отнес в угол комнаты, где стояла глубокая ванна. После того как он опустил туда мертвого ребенка, Серый стал поливать его из канистры светлой жидкостью. Послышалось шипение, и по комнате стал расползаться неприятный запах паленого человеческого тела. Кроме того, едкий запах кислоты начинал заполнять все пространство комнаты. Заткнув широкой ладонью половину лица, Бес вылетел из комнаты. Через секунду за ним последовал и Серый, забыв при этом закрыть крышку канистры. От резкого запаха, похожего на нашатырь, смешанного с запахом тлеющего мяса, у Романа перехватило дыхание. Даже зажмурившись, он чувствовал, как из его глаз ручьями текут слезы. Казалось, что кислота проникала в каждую его клеточку, и не было от нее никакого спасения.