Смертные машины - Филип Рив

— Зачем ты помешал мне его убить? — Она повернулась к Тому спиной и начала подниматься по глиняному склону.

Том наблюдал за ней не шевелясь, все еще потрясенный случившимся. И лишь когда она скрылась за гребнем, осознал, что не хочет оставаться в этой канаве в одиночестве. Любая компания, даже ее, лучше, чем полная, давящая на уши тишина.

Он отшвырнул порванную рубашку и поспешил за Эстер, поскальзываясь на густой, жирной глине, хватаясь пальцами за корешки растений. Глубокая траншея уходила влево, и, лишь поднявшись на гребень, Том понял, что траншея эта — одна из сотен ей подобных, и все они — гигантские следы гусениц, на которых передвигался Лондон. Далеко-далеко он увидел и сам мегаполис, темную гору, окутанную выхлопным дымом двигателей, на фоне светлеющего на востоке неба. Его охватила тоска по дому. Все, кого он знал, находились на этой движущейся горе, все, за исключением Эстер, которая быстро удалялась, подволакивая раненую ногу.

— Стой! — закричал он и припустил следом. — Эстер! Мисс Шоу!

— Отстань от меня! — рявкнула она.

— Но куда ты идешь?

— Я должна вернуться в Лондон. Мне потребовалось два года, чтобы найти его. Я пересекала Открытую территорию пешком, поднималась на борт маленьких городов в надежде, что Лондон на них польстится. И когда наконец я попадаю туда и нахожу Валентина, который, как и обещали кладоискатели, спустился на верфи, что из этого выходит? Какой-то идиот мешает мне вырезать ему сердце, воздав по заслугам. — Она остановилась, повернулась лицом к Тому. — Если бы не ты, он был бы сейчас мертв, и я бы умерла рядом с ним со спокойной душой!

Том смотрел на нее, и тут его глаза, против воли, наполнились слезами. Он ненавидел себя за это, негоже плакать в присутствии девушки, но ничего не мог с собой поделать. Потрясение от случившегося, обида, что его бросили в чистом поле, оказались слишком сильны, и горячие слезы хлынули по щекам, смывая с них грязь.

Эстер, уже собравшаяся отвернуться, передумала и смотрела на юношу, словно не понимая, что с ним происходит.

— Ты плачешь! — наконец нарушила она затянувшуюся паузу, голос звучал мягко, в нем слышалось удивление.

— Извини, — всхлипнул Том.

— Я никогда не плачу. Не могу. Не плакала даже, когда Валентин убил моих отца и мать.

— Что? — Голос Тома еще дрожал от слез. — Мистер Валентин никогда бы такого не сделал! Кэтрин сказала, что он не смог пристрелить волчонка. Ты лжешь!

— А как ты здесь оказался? — спросила она. — Он столкнул тебя следом за мной, не так ли? Только за то, что ты видел меня.

— Ты лжешь! — повторил Том. Но вспомнил эти большие руки, подталкивающие его к желобу, вспомнил, как падал, вспомнил странный свет, вспыхнувший в глазах археолога.

— Ну так как же ты попал сюда? — спросила Эстер.

— Он меня столкнул, — с неохотой признал Том.

Эстер Шоу лишь пожала плечами, как бы говоря: «Видишь, каков он на самом деле». Повернулась и двинулась дальше.

Том торопливо пристроился рядом.

— Я пойду с тобой! Я тоже должен вернуться в Лондон! Я тебе помогу!

— Ты? — Она презрительно хохотнула и сплюнула ему под ноги. — Я-то думала, что ты человек Валентина. А теперь ты хочешь помочь мне его убить?

Том покачал головой. Он и сам не знал, чего хотел. С одной стороны, в нем теплилась надежда, что все это — недоразумение и на самом деле Валентин — хороший, добрый, смелый. Он, конечно, не хотел, чтобы его убили, а Кэтрин осталась сиротой… Но при этом он понимал, что в одиночку до Лондона ему не добраться. И чувствовал, что несет ответственность за Эстер Шоу. В конце концов, вина за ее рану лежала на нем.

— Я помогу тебе идти. Ты ранена. Я тебе нужен.

— Никто мне не нужен, — фыркнула она.

— Мы пойдем за Лондоном вместе, — пообещал Том. — Я — член Гильдии Историков. Меня послушают. Я все расскажу мистеру Помрою. Если Валентин действительно сделал то, о чем ты мне рассказала, с ним разберутся по закону!

— По закону? — Голос сочился презрением. — Да в Лондоне Валентин и есть закон. Или он не любимчик лорд-мэра? Или он не возглавляет Гильдию Историков? Нет, он убьет меня, если только я не убью его первой. И тебя тоже, скорее всего, убьет. Раз, и готово. — Она выхватила из ножен воображаемый меч и пронзила им грудь Тома.

Солнце поднималось все выше, над влажной глиной заклубились испарения. Лондон по-прежнему двигался, постепенно уменьшаясь в размерах. Обычно, переварив добычу, мегаполис останавливался на несколько дней, и Том задался вопросом: «Куда же он так торопится?»

Но тут девушка споткнулась и упала: подвела раненая нога. Том помог ей подняться. Она не поблагодарила его, но и не оттолкнула. Он положил ее руку себе на плечи, и они пошли по глиняному гребню на восток, вслед за Лондоном.

В сотне километров впереди солнце освещало Круговой парк, широкое кольцо лужаек и клумб, окаймляющее Первую палубу. Под его лучами поблескивала поверхность декоративных озер, сверкали капельки росы на цветах и белые металлические шпили Клио-Хауза, виллы Валентина, расположившейся среди раскидистых кедров на краю парка и похожей на гигантскую морскую раковину, вынесенную на берег прибоем.

Кэтрин проснулась в своей спальне на верхнем этаже и какое-то время лежала, наблюдая за солнечными лучами, которые просачивались сквозь жалюзи из панцирей черепах. Она чувствовала, что на душе у нее тяжело, только поначалу не могла понять почему.

Потом вспомнила прошлый вечер: нападение на отца в Брюхе и отважного юного подмастерья, который бросился за убийцей и погиб сам. Она побежала за отцом, но к тому времени, как добралась до желоба, все уже закончилось. Молодой подмастерье-Инженер — его лицо стало таким же белым, как и резиновый плащ, — шатаясь, брел от желоба, ничего не видя перед собой, а отец стоял у ограждения, бледный и рассерженный, в окружении полицейских. Никогда она не видела его таким, никогда он не рявкал на нее, как в этот раз, приказав немедленно идти домой.

Ей очень хотелось свернуться калачиком и еще немного поспать, но, с другой стороны, нужно было повидаться с отцом, убедиться, что с ним все в порядке. Откинув одеяло, Кэтрин встала, надела одежду, еще пахнущую дымом плавилен, которую, придя домой, бросила на пол.

За ее дверью коридор плавно спускался вниз, закругляясь, как внутренний канал раковины. Она быстрым шагом направилась к столовой, лишь на мгновение задержалась, чтобы поклониться Клио, богине Истории, стоявшей в нише. В других нишах лежали сокровища, которые отец привозил из экспедиций: глиняные черепки, фрагменты компьютерных клавиатур, ржавые металлические черепа Сталкеров, этих странных полумеханических солдат давнишней войны. Их треснутые стеклянные глаза злобно смотрели на Кэтрин, когда она проходила мимо.

Отец пил кофе в атриуме, просторном, открытом пространстве в центре дома. Все еще в халате, он, насупившись, вышагивал между растущих в горшках папоротников. Кэтрин хватило одного взгляда, брошенного на отца, чтобы понять, что этой ночью он не сомкнул глаз.