Свой, чужой, родной - Татьяна Полякова

— Он так говорил? — хмыкнула я. — А мне врет: красавица, умница, да еще спортсменка… Сколько тебе нужно?

— Пару тысяч. Тачку заправить нечем.

Пока я ходила за деньгами, Людка выпила кофе, который я себе приготовила.

— Спасибо. А чем это у тебя воняет?

Я пожала плечами. Никакого неприятного запаха вроде не чувствовалось.

— За мойкой мышь, случайно, не сдохла? — По части запахов у Людки пунктик, я вновь начала принюхиваться. — Прикинь, — продолжила она, — мне сегодня всю ночь крысы снились. Здоровые. Будто я в каком-то подвале, а они вокруг так и шмыгают. Проснулась в холодном поту. Хотела Глазкову в стенку стучать, чтоб бежал спасать девушку. Потом решила: больно много чести… И стала читать «Анну Каренину», поставила рекорд: вырубилась на третьей странице.

— А мне покойник приснился, да еще без рук.

— Это вчерашние разговоры, — кивнула Людка. — Нет бы о приятном поговорить… О мужчинах, к примеру…

— Вряд ли Глазкова эта тема увлечет.

— Тогда о бабах… Хотя нам-то они к чему… Ладно, за денежку спасибо. Пойду трудиться. Ну как тут тебе не позавидовать? И деньги есть, и идти никуда не надо.

Проводив Людку, я позавтракала и вернулась с книжкой в руках в гостиную, она же спальная, внезапно осознав, что ничего лучше моего старенького дивана до сих пор не изобрели.

Все бы хорошо, но слова подруги о трупе, на сей раз мышином, в голову запали. Выбравшись на кухню, чтобы налить чаю, я сразу же начала принюхиваться. В самом деле, запах есть. Для начала я избавилась от мусора, прогулявшись до мусорных баков, затем вымыла мусорное ведро. После чего начала принюхиваться с удвоенным рвением. Кончилось тем, что я решила отодвинуть кухонный гарнитур. Был он стареньким, единая столешница у него отсутствовала, так что воплотить свой замысел я смогла без особого труда. Мойку с места я, конечно, не сдвину, но подлезть к ней смогу, если стол перемещу.

В общем, я взялась за дело. Мышиных трупов не обнаружила, но грязи здесь скопилось предостаточно, что неудивительно. За два года жизни в квартире генеральной уборкой я не занималась ни разу, и те, кто жил здесь до меня, этим себя тоже не обременяли.

Собрав мусор в совок, я потянулась к швабре и вот тогда заметила листок бумаги, прилипший к шероховатой задней стенке стола. Я подхватила его с намерением бросить все в тот же совок, но по неведомой причине не сделала это сразу, а повертела листок в руке. И пораженно замерла. Может, реагировать так и не стоило, но в тот момент я почувствовала нечто вроде озарения, как будто всего на несколько секунд увидела наш мир в хитросплетении причинно-следственных связей и поняла, как все устроено…

Длилось сие недолго, но я продолжала еще некоторое время стоять, таращась на листок бумаги. Обычный листок, который используют для заметок и держат под рукой на тот случай, если надо что-то записать. До сих пор в гостиницах такие лежат возле телефонов, а рядом — карандаш или ручка.

В квартире тоже был телефон, но я им никогда не пользовалась, предпочитая мобильный, хотя старательно оплачивала. Листок пожелтел и скукожился, наверное, оттого, что на него попала вода, запись, сделанная шариковой ручкой, выцвела, однако прочитать ее можно было без особого труда: «Нижняя Гончарная, 23. В 17.00». 23-й дом по Нижней Гончарной — это не дающий мне покоя дом с колоннами! И кому-то из бывших жильцов квартиры там назначили встречу. Помнится, Людка говорила, в доме было фотоателье и магазин дамского платья. В магазине время не назначают, а вот в ателье, пожалуй, могут.

Интересно, сколько здесь пролежал, то есть, скорее, провисел этот листок? Если верить подруге, дом с колоннами в нынешнем его виде стоит лет шесть-семь. Мог листок находиться здесь столько времени?

Я спешно закончила уборку, а найденный листок магнитом придавила к дверце холодильника, самой себе не в состоянии объяснить, зачем это делаю.

Приготовив обед, я вновь села за работу, но во время перерывов подходила к холодильнику и брала листок в руки. Просто наваждение, ей-богу! Вертела его и так и сяк, словно рассчитывая разглядеть что-то еще.

В шесть часов с работы вернулась Людка и заглянула ко мне:

— У тебя пожрать есть?

— Диетический плов сгодится?

— А что, в стране с мясом проблемы?

— С мясом в стране порядок. Ешь что дают.

Людка пошла мыть руки, но потом решила принять душ. Ожидая ее, я успела накрыть стол и заварила чай. Ждала я ее с нетерпением, и лишь только мы приступили к трапезе, сообщила:

— Трупов за мойкой не обнаружено.

— А чем воняло? — Людка начала принюхиваться. — Вроде сейчас все нормально…

— Совок грязи намела. А еще нашла вот это. — Я поднялась, взяла листок и протянула Людке.

— И чего? — спросила она, глядя с некоторым недоумением.

— Адрес. Это дом с колоннами.

— О господи! — Она вернула мне листок. — У тебя на этом доме легкий сдвиг. Не находишь?

— Согласись, это все-таки странно, кто-то жил здесь до меня и…

— Тоже незаметно спятил? Может, там какая-то контора была. Дай Глазкову задание, пусть узнает, что там за злые духи… Хотя недолго им осталось…

— В каком смысле?

— В смысле, что есть решение пустить там Любанинскую магистраль. Несколько домов, и твой любимец в том числе, пойдут под снос, зато губернаторский сад не тронут. Вот так.

— Это точно? — нахмурилась я.

— Еще месяц назад решение приняли. А сегодня на пресс-конференции сам мэр сказал. Он, поди, знает, что говорит. Хотя в нашем мэре я не особо уверена. В принципе правильно, четыре дома, что идут под снос, исторической ценности не представляют, а из-за губернаторского сада такая война развернулась, до президента дошли… И дорогу, в конце концов, надо делать, чтоб всю Россию не смешить.

Любанинская магистраль, о которой говорила подруга, в самом деле стала притчей во языцех. Новую дорогу начали строить лет десять назад, чтобы разгрузить центр города, который просто задыхался в пробках. Шла она по старому руслу реки Любань, от которой осталось лишь название. Еще в прошлом веке речка превратилась в болото, которое осушили, в результате остался овраг, заросший камышом. Он разрезал старый город на две части и портил всю картину. Мало того, запах там стоял весьма неприятный, а еще прибавьте несанкционированные свалки, которые росли в овраге, как грибы-поганки.

Оттого новую дорогу и решено было проложить там — чтобы и старую разгрузить, и избавиться наконец от зловония, о котором местные уже стихи слагали, что-то типа «старинный город наш могучий стоит на Любани вонючей».

Однако намерение так намерением и оставалось. Долгое время все ограничивалось десятком «КамАЗов» с песком и дополнительным неудобством для водителей. Каждую весну «КамАЗы» исправно появлялись, затем исчезали, а остряки подсчитывали, сколько денег зарыли на этот раз, и утверждали, что на потраченные за десятилетие средства можно было построить дорогу Москва — Пекин.