Хозяйка изумрудной змеи - Анна Соломахина

— Тинька, дай пож-шрать! — отвлёк меня от воспоминаний совсем другой голос.

Вздрогнула, осознав, что сижу за тарелкой творога, политого вареньем из ирги, и вместо того, чтобы его есть, дремлю. А ведь это одно из моих любимых блюд! Что немаловажно, это сочетание не любит ни Зика, ни Жорик. Вот один творог — да, а так всё в целости и сохранности остаётся.

— И где ты шлялась, дорогая, пока я Барса от Гавика спасала? — не осталась в долгу перед змеёй. — Думаешь, я не заметила, как ты вовремя смылась? Кстати, а где Жорик?

— Понятия не имею, — махнула хвостом Зика. — Но раз-с не идёт завтракать, з-сначит уже наш-шёл какой-нибудь харч-ш.

— Логично. — Кивнула в ответ, сама же не двинулась с места.

Потому что было очень любопытно узнать, где она всё-таки пропадала. Пусть сначала всё расскажет, потом уже и еду получит.

То, что её не было рядом, когда я спасала Барса, говорило о том, что где-то произошло что-то не менее занимательное, чем появление неизвестного животного. И спасение оного от древолазного крокодила.

— Простите, а здесь все звери разговаривают? — подал голос Барс, оторвав мордочку от пустой тарелки.

Облизнулся. Сверкнул своими зелёными глазами, коротко зыркнув на Зику.

Хм, значит, в темноте должен хорошо видеть.

— Нет, только с-самые талантливые, — горделиво прошипела змея. — А ты откуда такой вз-сялс-ся? Непросвещ-щённый.

Лёгкий оттенок превосходства в её тоне явно не понравился Барсу. Его шерсть слегка вздыбилась, сам он подобрался.

— Гавик, который пытался тобой позавтракать, из неразумных, — отвлекла его внимание на себя. — Разговаривать не умеет, но слова понимает. Или тон. Не суть, главное, что не пришлось его прикладывать магией. А вот такого, как ты, я вижу впервые.

— Какого такого? — оскорбился Барс, словно его уже в членистоногие записали.

Или ящерицы.

Кстати, о ящерицах, что-то я давно не видела нашего Шустрика. Обычно он, стоит мне с утра прийти на кухню и начать греметь посудой, подкатывается прямо под ноги. Специально выбирает момент, чтобы я стояла (потому что когда я несколько раз запнулась об него и упала, мало ему не показалось), хватает себя зубами за хвост, встаёт на спину, отталкивается лапками об пол или стены и катится колёсиком.

Знает, умник, как меня это умиляет.

— Маленького и пушистого. — Признаться, вид Барса меня тоже умилял.

Руки так и тянулись его пожмякать, но я держалась. Всё же разумное существо, говорящее. Когтистое.

Стоило вспомнить о его когтях, как кожу на месте царапин тут же засаднило. Ну нет, это фантомное, ведь я уже обработала их ранозаживляющим эликсиром.

— Вообще-то я самый крупный кот в своей округе! — возмущению Барса не было предела. — И единственный, кто умеет говорить!

— Ага, значит кот, — довольно ухмыльнулась я. — И значит один из своего рода. А ты уродился таким или стал в результате магического воздействия?

— Опять эти бесконечные вопросы, — проворчал Барс. — Сначала они, потом и вовсе в клетку запрёте и опыты проводить начнёте.

— С-смотря как с-себя вес-сти будеш-шь, — подлила масла в огонь Зика.

И только я собралась уверить Барса, что клетка — это не про Леннарта, как в кухню ворвалась та самая парочка, которую я потеряла. Поясохвост катился колёсиком, Жорик шуршал корешками, пытаясь его обогнать. Оба были изрядно потрёпаны, цветок и вовсе пожёван.

— Что с вами случилось? — воскликнула, подскакивая со стула. — Жорка, неужто в Заповеднике нашёлся кто-то, кто не в курсе действия твоего сока?

Несчастный цветок принялся так эмоционально махать веточками и цветами, что я испугалась, не отвалятся ли. Поясохвост, приняв свой нормальный вид, привстал на лапках и жалобно затрещал. Жаль, не по-человечески.

Хвала всем богам, со мной была Зика! Она, конечно, та ещё змея, да и не успела рассказать, где была, но, в отличие от меня, этих гавриков понимала.

— Эта парочка напоролас-сь на обиженного тобой Гавика, который со з-слости пыталс-ся сожрать хотя бы их, — доложила моя волшебная змейка.

Причём так расчувствовалась, что даже приподнялась над полом.

— Бедненькие, — принялась жалеть я пострадавших.

Условно пострадавших, так как тот же поясохвост не просто так сворачивается в колесо, прихватывая кончик хвоста зубами — таким образом он защищает свой мягкий животик. Остальное же тело покрыта двухслойной бронёй: снаружи прочные колючие чешуйки, внутри остеодермы, специальные костяные пластинки. По идее мало кто может его прокусить, даже Гавик, но испугать — вполне. Ну а о гибриде мухоловки с росянкой и, Боги ещё знают, с чем и говорить не приходится. Наверняка Жорка уплотнил шипы и сделал свой сок максимально ядовитым. Чую, Гавика я больше не увижу. Хотя… эта скотина такая живучая из-за того случайного магического воздействия, может и отлежится.

— Давайте я вам творожку дам покушать. — Подошла к холодильному ящику, достала оттуда остатки творога, задумалась.

На две части делить или на три? Скосила хитрый взгляд на Зику.

— Да к волкам я ходила, пос-смотреть, как они там пос-сле полнолуния, — поняла безмолвный намек змея. — С-спят, как с-сурки. До обеда точно никого не побес-спокоят, а мож-шет и до вечера. И да, творога я не хочу. С-свари мне яиц-с.

Я впечатлилась. Это получается, Зика беспокоилась о коте? Пусть тогда мы и не знали, что он так называется. Ведь прибеги на его зов ещё и волки, шансы Барса выйти из передряги с целой шкуркой сильно бы упали.

Нет, я бы справилась, но не сразу.

— Договорились. — Честно поделила творог между плотоядным цветком и пластинчатой ящерицей.

Яйца вариться тоже поставила.

К слову, оба «пострадавших» по идее должны питаться насекомыми, максимум мясом. Поясохвост ещё и растениями. Ключевое слово здесь — по идее. Оба магические, к тому же привыкшие к разнообразию благодаря тесному контакту с людьми. У Жорки вообще метаболизм зашкаливает, ведь у его неразумных сородичей переваривание мяса в ловушке длится от пяти до четырнадцати дней. У него же от пяти до четырнадцати минут. Правда, он и энергии тратит в разы больше, поскольку много двигается. И соображает неплохо.

Посему от творога они даже не думали отказываться.

Пока варились яйца, которых я на всякий случай положила побольше — мало ли, кто ещё захочет, вернула к расспросам Барса о его прошлой жизни.

— Так ты уже родился со способностью говорить, или что-то случилось?

Кот, смотревший за моими хлопотами над остальными питомцами во все глаза, кажется, понял, что никто не собирается его здесь мучить. Бедняга, что же с ним сделали, раз он такой зашуганный?

— Ладно, вижу, ты любишь животных, заботишься о них… — оттаял Барс и наконец-то поведал свою историю.