Сдаю комнату в коммунальной квартире - Ната Николаева

вот почему! Никогда его не рассматривала, как потенциального кредитора.

— Нет, — выдавила из себя я. — Совсем другой вопрос, Андрей. Мне вчера вечером двоюродный брат из Казани доллары привез. Тетя дом в деревне продала и нашу часть наследства прислала. Я хочу проверить, не фальшивые ли они. В смысле доллары, а не дом с тетей. Понимаешь, Казань, деревня…

— Без проблем, — отставил чашку Андрей. — Молодец, Маша. Соображаешь. Никому нельзя доверять — ни тете, ни брату. Сейчас разберемся.

Он вышел во двор, открыл ключом массивную железную дверь в торце дома и провел меня в священную обитель — внутренние комнаты ювелирного магазина. Хорошенькая девица с длинными ногтями кровавого цвета включила ультрафиолетовую лампу, зашуршала купюрами. Я стиснула зубы.

— Все путем! — через десять минут сообщила дева. — Вот только одна как-то странно светится.

Андрей взял сотню, потер, взглянул на просвет. И уверенно сказал:

— Нормальная. Просто залита чем-то.

Я перевела дух. Сложила доллары в пакет, стала путано благодарить Андрея. Тот благодушно жмурился и раздувался от гордости. Я сунула пакет под свитер, подумав, что за сегодняшнее утро выполнила месячную норму вранья и побежала домой, чтобы избавиться от загадочного квартиранта.

Еще на лестнице мне стала слышны Лизины вопли.

— Все, мое терпение лопнуло! Вот сейчас приедет полиция, пусть она и разбирается.

Я влетела в коридор и напоролась на указующий перст Лизы.

— К вам, Мария Александровна, — отчеканила она, — я вызвала полицию. Пусть органы проверят, что это за брат из Казани к вам приехал. Я, пока вас не было, постучала к нему и вежливо попросила вкрутить мне лампочку…

— Зачем вы вообще стучали в дверь моей квартиры, зная, что меня там нет? — вспылила я.

— Наглая какая… — сквозь зубы процедила Лиза и отступила в свою комнату. — Я вызвала полицию, слышишь? Я сказала им, что ты укрываешь террориста! Он бомбу собирает, я видела!

После этих слов отставная полковница спряталась и закрылась на засов. Я подавила желание ударить по двери ногой, прошла к маминой комнате. Феликс на стук не отреагировал. Поколебавшись, я толкнула дверь. Вошла в комнату и остолбенела. На столе, с которого была снята клеенка, лежала странная конструкция из металлических деталей, проводов и шестеренок. В середине устройства, на блестящем диске, медленно вращалась хрустальная пирамидка. Феликс, возившийся с куском проволоки, поднял голову и недовольно поинтересовался:

— Что вам нужно?

Я сглотнула и спросила, указывая на конструкцию:

— Что это такое, позвольте узнать?

Он буркнул что-то неразборчивое — то ли «каюк», то ли «пасюк» — и уставился на меня своими синими бездонными глазами.

— Мы так не договаривались! — собрав все силы, заявила я и в панике заперла дверь на ключ изнутри. — Меня это не устраивает. Быстренько собирайте это ваше… как его там… забирайте свои деньги и уматывайте. Соседка уже вызвала полицию, и теперь я ее вполне понимаю. Собирайте немедленно!

— Но вы же сдали мне комнату! — возмутился Феликс. — Вы сказали — два месяца. Я на это рассчитывал. Я не могу сейчас разобрать каюк, он взорвется!

— Как — взорвется? — опустилась на стул я. — Это все-таки бомба? Так вы… вы террорист?

— Почему террорист? — нахмурился он. — С чего вы взяли?

Я уклончиво пожала плечами. Еще раз посмотрела на хрустальную пирамидку и решила, что это не бомба, а Феликс — не террорист. Обычный душевнобольной, которому дома родственники запрещают собирать вечный двигатель. Кстати… Вот странно. Пирамидка крутится, а каюк в розетку не включен. Наверное, на батарейках работает.

— Послушайте, Феликс… — ласково проговорила я. — Надо было сразу меня предупредить, что вы собираете… такую замечательную штуку. Я бы подготовила соседей. Придумала что-нибудь. А то они увидели ваш… в общем, увидели эту штуку и вызвали полицию. Вы это понимаете? Сейчас сюда приедет милиция. Посмотрит на… Потребует предъявить документы…

— У меня нет документов, — сообщил мне Феликс и снова взялся за проволоку.

— Как это — нет? — еще более ласково спросила я. — Вы оставили их дома? Давайте позвоним вашим родным, пусть привезут. И справку какую-нибудь захватят заодно.

— Я не смог купить документы, — рассеянно ответил Феликс, сгибая проволоку. — Те, кто помогли мне придти сюда, продали только деньги. А документов у них не было.

— Как нехорошо вышло… Что же мы скажем полиции?

— Придумайте что-нибудь, — предложил он.

— Нет уж! — твердо сказала я. — Разбирайте свой каюк и проваливайте. Я властям врать не буду.

— Но его нельзя трогать! — вскинулся Феликс. — Он нестабилен! Он взорвется!

Я посмотрела ему в глаза и почему-то безоговорочно поверила, что разбирать странную штуковину нельзя. И как только я в это поверила, раздался громкий стук в дверь.

— Полиция, — обмирая от страха, выговорила я. — Они его сейчас по любому сломают… Что же делать?

Феликс отбросил проволоку и испуганно взглянул на дверь.

— Во что вы меня втянули? — отчаянно выкрикнула я. — Это же кошмар какой-то! Сделайте что-нибудь! Немедленно!

— Хорошо, — пробормотал он. — Только вы пойдете со мной. Надо будет… Вы подтвердите, что сами пустили меня жить? Или… давайте скажем ему, что вы моя любовница, ладно? Что я бывал у вас раньше, а потом заметил нестабильность стен и решил провести эксперимент. Договорились?

В дверь снова постучали — бесцеремонно и оглушительно.

«Все-таки он псих, — испуганно подумала я. — Надо открыть и пусть с ним полиция разбирается».

— Договорились, — кивнул Феликс, принявший мое молчание за знак согласия.

Он встал, вынул из кармана стеклянный шарик, не больше мячика для пинг-понга. Размахнулся и с силой швырнул его в стену. Я зажмурилась, ожидая удара и звона осколков. Тишина.

— Пойдемте, — дернул меня за рукав Феликс. — Надо торопиться. Идемте, вы же обещали!

Я открыла глаза. Посреди стены зиял провал в темноту, освещаемый слабыми багровыми всполохами. Феликс подтащил меня туда и начал уверенно спускаться вниз по еле заметным скользким ступенькам. Я растерянно пошла следом, поминутно оскальзываясь и хватая его за плечо. Дело осложнялось тем, что перил на удивительной лестнице, непонятно откуда взявшейся в стене маминой комнаты, не было. Слева и справа клубился густой иссиня-черный туман, в котором мелькали чьи-то глаза и крылья, нагонявшие невообразимую жуть.

— Куда мы идем? — содрогаясь от очередного мимолетного взора, спросила я.

— Через Прорву к задней калитке, — ответил Феликс. — Я знаю, он дома. Вы молчите и соглашайтесь с тем, что я буду говорить. А я его попрошу, чтобы он все уладил.

Туман просветлел, окрасившись в болотно-желтые тона. Я в очередной раз поскользнулась, привычно схватилась за Феликса и взвизгнула от ужаса. Он повернулся ко мне и недовольно поинтересовался:

— В чем дело?

Я уставилась на его голову и пробормотала:

— У