Сдаю комнату в коммунальной квартире - Ната Николаева

— А что в этом такого? — поднял бровь он. — Вы как рогов никогда не видели! Я думал, вы ногу подвернули.

Я неуверенно протянула руку и пощупала короткий острый рог, торчащий из густой черной шевелюры. Феликс тряхнул головой, буркнул:

— Давайте без интима.

— Вы — демон? — осторожно спросила я.

— Какая узость мышления… — вздохнул он и поволок меня по лестнице, поддерживая под локоть.

Туман рассеялся, и мы вышли в густые лесные заросли. Глаза и крылья исчезли, под ногами расстилалась утоптанная тропинка. Минут через десять ходьбы лес изменился — тропинка превратилась в песчаную аллею, подстриженные деревья перемежались с диковинными скульптурами, а в просвете я увидела мраморный фонтан с розовой чашей-цветком. Очередная аллея привела нас к ступеням огромной каменной террасы. Феликс напомнил мне:

— Вы должны молчать и кивать. Если… если только он захочет нас выслушать.

Подковки его туфель гулко зацокали по украшенной орнаментом плитке. Мои оранжевые пластиковые шлепанцы, в которых я обычно бродила по коридору и двору добавили к эху его шагов неблагородный крысиный шорох.

Я вертела головой по сторонам, поражаясь красоте резных колонн, увитых каменным виноградом. Справа от террасы раскинулся обширный парк, а слева… слева перила ограждали от падения в бесконечное фиолетовое небо, по которому плыли багровые облака. Я попыталась разглядеть, есть ли внизу земля, и чуть не потеряла сознание от приступа головокружения. Остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Где-то рядом раздалось шелковое шуршание, поплыл пряный сладковатый аромат духов. Феликс заговорил на непонятном языке, с непривычно жестким сочетанием согласных, ему мелодично ответил женский голос. Я открыла глаза и встретилась с оценивающим взором рогатой шатенки. Дама в длинном, до полу шелковом платье, обнажавшем плечи, поигрывала золотым кулоном-пауком, покоившимся на ее внушительном бюсте. Поймав мой взгляд, она еле заметно усмехнулась. Потрепала Феликса по щеке и пошла в парк.

Мне захотелось провалиться сквозь пол — рогатая дама за доли секунды определила стоимость моих шлепок, купленных на распродаже в супермаркете и заметила аккуратно заштопанную дырку на рукаве домашнего свитера. Только что замечания не отпустила: «Вам бы джинсы постирать, милочка!». Культурная…

Феликс посмотрел ей вслед и сообщил:

— Не знаю, что и делать. Джилла сказала, что они разводятся. Вряд ли он сейчас захочет что-то слушать. Он всегда злится, когда разводится. Может быть…

Массивная резная дверь, из которой вышла шатенка, распахнулась. На пороге возник высокий, крепко сложенный рогатый мужчина, к которому больше всего подходило слово «лорд». Но не из английского парламента, а из сказок бабушки Нортон и хроник Амбера.

Суровое волевое лицо, коротко подстриженные черные волосы. Темная шелковая рубашка с широким воротником, отделанным кружевом, узкие черные брюки, заправленные в высокие сапоги. Шпаги на боку, к сожалению, не было. Но для полноты образа лорд поигрывал угрожающего вида хлыстом. Он одарил нас с Феликсом мимолетным взглядом, бросился к перилам и что-то проорал в спину шатенке. Та обернулась и с ликующей улыбкой показала ему комбинацию из трех пальцев, унизанных золотыми кольцами. При виде кукиша лорд побагровел и явно перешел на непарламентские выражения. Шатенка звонко рассмеялась и исчезла за поворотом аллеи. Лорд швырнул хлыст в кусты, выкрикнул еще пару энергично звучащих слов. А затем повернулся к нам и стал внимательно рассматривать.

Мне стало совсем плохо. Карие глаза незнакомца постепенно теряли бешеное выражение и становились отстраненно-ледяными, словно он отгораживался от нас с Феликсом прозрачной стеной. Меня еще раз оценили — но не по стоимости и качеству вещей, а по каким-то другим, неясным мне меркам. И я опять не потянула на идеал.

«А что они все хотят? — мысленно возмутилась я. — Будят скандалом, не предупреждая, тащат в гости, где все прилично одеты и изволят брезгливо смотреть на домашние тапки… А дома, между прочим, полиция в двери ломится, и каюк нестабильный вот-вот взорвется! Об этом думать никто не желает! Аристократы хреновы!»

Феликс наклонил голову, тихо заговорил на неизвестном языке. По мере рассказа лорд хмурился, а когда Феликс махнул рукой в мою сторону, так и вовсе помрачнел. Задал пару отрывистых вопросов, выслушал блеянье Феликса и повел нас в дом.

Идти мне не хотелось — ноги так и прилипали к полу. Но Феликс ловко подтолкнул меня в спину, и я влетела в дверь, чуть не сбив лорда с ног. Он недовольно отодвинулся в сторону, а я машинально отметила, что профиль у него подкачал — нос великоват, челюсть слишком массивная. Мы поплутали по темным коридорам с гобеленами на стенах, и попали в рабочий кабинет хозяина. На столе стоял приличный ноутбук, два телефона — красный и белый — и зеленая лампа с тканевым абажуром. Эдакий чекистский интерьер. Лорд указал нам на кожаный диван. Сдвинул морской пейзаж в раме, открывая замаскированный сейф. Достал оттуда какой-то серебристый кружок, прилепил себе за ухо, сел за стол и проговорил:

— Добрый день, милая леди. Меня зовут Максимилиан, я брат этого рассеянного оболтуса, который является вашим любовником.

Услышав речь на родном языке, я немного приободрилась, сказала:

— Видите ли…

Я хотела сообщить Максимилиану, что мы с Феликсом вовсе не любовники, а потом вспомнила, что по роли мне надо молчать и кивать, и растерялась.

— Рассеянным оболтусом я назвал его потому, что он не помнит вашего имени, — вкрадчиво продолжил Максимилиан. — И в связи с этим прискорбным фактом я вынужден просить вас представиться. Мне бы хотелось…

— Меня зовут Мария Александровна, — сухо ответила я, разозлившись на Феликса, который даже не удосужился запомнить, как меня зовут. Вот свинья!

Максимилиан усмехнулся, словно прочитав мои мысли. Феликс покосился на меня и уставился на морской пейзаж. В кабинете повисло тяжелое молчание. Я отбросила приличия, поправила сползшие на кончик носа очки и принялась разглядывать Максимилиана в упор. Симпатичен, спору нет. Такие лица в старинных романах описывались как «честные, мужественные и открытые». Так бы оно и было, если не присматриваться к глазам. В них появился откровенно-блудливый блеск, и я почувствовала себя неуютно — как будто меня звал на свидание знакомый гинеколог, у которого я сделала два аборта. И мужчина привлекательный, и до постели дело нельзя доводить ни в коем случае.

Я отвела взгляд и уткнулась в свои оранжевые тапочки, продолжая раздумывать. Рога, более толстые и острые, чем у Феликса, делают Максимилиана похожим на хищного зверя. А вот интересно, когда в постели лежишь, эти рога, они…

— Мария Александровна! — ехидно усмехнулся Максимилиан, определенно читавший мои мысли. — Вы не могли бы мне объяснить суть проблемы, которую я должен решить? Брат просит