Странник - Михаил Русаков

был 1975 год, после окончания института было присвоено звание «лейтенант медицинской службы», после сборов по повышению квалификации была присвоена ВУС «авиационная медицина» и звание «старший лейтенант». Доктор медицинских наук. Сюда попал из 2021 года. Как – не знаю. Просто заснул в метро в ночь с пятницы восемнадцатого июня на субботу девятнадцатого июня, а проснулся в том же или таком же вагоне двадцать первого июня 1941 года. Ещё раз про перенос, переход, провал или как ещё это можно назвать. Я не знаю, то ли это природное явление, то ли Божье провидение, то ли потомки накуролесили. Но я уверен, что к подобным технологиям в 2021 году учёные даже близко не подошли. Разве что в какой-нибудь сверхсекретной лаборатории о которой никто не слышал, но это вряд ли. Если не конкретные сведения о работе в этом направлении, то какие-то слухи о том, что физики-теоретики изучают возможность чего-то подобного просочились бы в прессу, причём за много лет до начала практических работ.

Так что о надвигающейся войне я узнал из школьных учебников по истории, мемуаров наших и, немного, немецких военачальников, научно-популярных статей по истории и, как это ни смешно звучит, художественной литературы.

Сергей Петрович замолчал выжидательно глядя на присутствующих. Те то же молчали, переваривая услышанное. Наконец Берия сказал:

– Вы хотели посмотреть кино, покажите его нам, пожалуйста, и подвинул телефон в сторону Гущина.

Тот намёк понял, взял телефон, отнёс его Сергею Петровичу, но возвращаться на место не стал. Сергей Петрович взял аппарат, незаметным прикосновением пальца к датчику отпечатков пальцев включил его, отыскал, наконец, нужный файл, запустил его воспроизведение и сдвинул перемотку на середину. Из динамика раздались голоса актёров. Гущин слегка вздрогнул. Сергей Петрович отдал ему телефон, и он отнёс его Берии.

Берия с минуту рассматривал происходящее на экране, потом протянул телефон мужчине с тремя ромбами в петлицах.

– Всеволод Николаевич7, по-моему, убедительно, – потом обратился к Сергею Петровичу. – Что это?

– Вы про аппарат или про фильм?

– И про то, и про другое.

– Вообще-то это телефон. Вернее, радиотелефон. Но, поскольку в этом времени нет сети базовых или, иначе говоря, ретрансляционных радиостанций, через которые он работает, использовать его по основному назначению невозможно. Но в него напихали массу сервисных функций, в частности, показ заранее записанных в память кинофильмов. И сейчас он показывает какую-то там, кажется, седьмую, серию многосерийного фильма «София». Это про жену Ивана третьего Великого Софью Палеолог. Если можно, дайте я его выключу, а то, пока идёт показ фильма, энергосбережение отключено и батарейка сядет, она и так уже старая.

Всеволод Николаевич отдал телефон Гущину и спросил:

– Так что Вы говорили про противодействие диверсантам?

Гущин отнёс телефон Сергею Петровичу и сел на своё место. Сергей Петрович, опять же незаметно, выключил аппарат и положил его в карман.

– Сначала о расчёте времени. Известно… В той истории, которую знаю я и которой, надеюсь, уже не будет, товарищи Берия и Шапошников, возможно, кто-то ещё, днём 21 июня поехали на дачу Сталина. Нигде не сказано, они подняли Хозяина с постели или дождались, пока сам проснётся. Судя по одному эпизоду 1945 года, второе более вероятно. Потом какое-то время ушло на обсуждение докладов внешней разведки, рапортов пограничников о шуме танковых моторов и чего-то ещё. Около шестнадцати часов, вроде бы около шестнадцати, но могу ошибаться, было принято решение и сформулирован приказ. Его основные положения: войска рассредоточить, приготовиться к нападению, на провокации не поддаваться. Далее вступила в действие военная бюрократия: приказ надо оформить на бумаге, зарегистрировать, зашифровать и передать в округа. В штабе округа его надо расшифровать и зарегистрировать. Дальше требуется приказ командующего округом. И хорошо, если он дома или в театре, а мог ведь и на рыбалку поехать. А потом всё по новой. В общем, когда штабы округов были готовы передать приказ в дивизии, связи уже не было. В результате утром 22-го июня, в первый день войны, немецкие бомбардировщики уничтожили почти всю авиацию приграничных военных округов на аэродромах базирования и нанесли тяжёлый урон наземным войскам, разбомбив казармы и летние лагеря. Те, кто уцелел, зачастую, были вынуждены встречать немцев винтовками с примкнутыми штыками, но без патронов, так как патроны не смогли привезти со складов боеприпасов. Вы лучше меня понимаете работу армейских штабов, соответственно, лучше меня можете рассчитать время. Единственно, могу отметить, что, на мой взгляд, немцы должны были перерезать связь непосредственно перед началом наступления, то есть, ночью, но в книгах написано, что это произошло вечером. Теперь, по поводу противодействия.

– Подождите, Вы ведь раньше говорили про 12-16 часов, – прервал Сергея Петровича Берия.

– Ну, это я специально нагнетал обстановку, я ведь не мог даже предположить, что удастся так быстро пробиться на Ваш уровень. А приказы по организации противодействия обязательно должны пройти до обрыва связи, иначе высока вероятность, что им не поверят.

– Хорошо, продолжайте.

– Так вот, пункт первый. Судя по всему, Вы уже прочитали, то, что я помню по поводу диверсантов. На первом и третьем этапах их поймать практически не невозможно. А на втором они уязвимы. Устроив засаду на связистов, они привяжут себя к месту обрыва линии связи и там их можно прихватить.

Пункт второй. После разрушения общегражданских линий связи можно использовать альтернативную сеть. Многие не знают, а те, кто знает, часто забывают, что у железнодорожников есть своя система связи. Но аппаратура у железнодорожников наверняка слабая, скорее всего это просто телефон, причём, возможно, один канал на весь перегон между двумя крупными станциями. О проблемах с движением поездов не сообщалось, из этого можно сделать вывод, что немцы железнодорожную связь не тронули. Значит, её можно использовать для управления войсками. Но нужна определённая подготовка. Посадить к телефонам железнодорожников офицеров связи, обеспечить их связью с соответствующим штабом, подготовить шифры и кодовые таблицы, а самое главное – объяснить военным, что, во-первых, многостраничные приказы, к которым они привыкли, через этот канал не пройдут, а во-вторых, железнодорожная связь предназначена для обеспечения работы железной дороги и если военные, из самых лучших побуждений, её перегрузят и ограничат доступ железнодорожников, то поезда встанут или, что ещё хуже, сойдут с рельсов и от этого будет плохо всем, в том числе и армии. И, зная увлечённость наших людей СВОИМ делом могу предположить, что просто совместного приказа Начальника Главного штаба и Наркома путей сообщения будет мало, придётся контролировать и воспитывать. Значит, потребуется ещё и Ваша подпись, Лаврентий Палыч. И контролёры от Вашего ведомства.

Сергей Петрович замолчал.