Правила игры в любовь - Ева Ночь

— Всё потом, — шепчу я одними губами и всё же проталкиваю Лео в отделение с верхней одеждой. Там просторно, но для него низковато.

— Я не одета, мам, после душа. Что ты хочешь? — спрашиваю, оттягивая время и не желая открывать дверь.

— Пришла узнать, всё ли у тебя в порядке. Ты не зашла ко мне.

Где взять сил, чтобы ей противостоять?

— У меня всё хорошо, и я очень хочу спать.

— Ты мне не откроешь? Я принесла тебе горячего молока.

В последнюю секунду я прячу тюльпаны, что принёс мне Король. Они не белые и не жёлтые. Нежно-желтоватые, как крем-брюле. Моё любимое мороженое. Он помнит. И это удивительно. Я точно знаю: Лео не купил первые попавшиеся цветы. Он выбирал. Он всегда отличался скрупулёзностью в мелочах.

Мама входит осторожно. Стакан молока она держит в левой руке на маленьком круглом подносе.

Я вижу, как цепко она оглядывает мою комнату. Контроль. А молоко — предлог. Но чего-то подобного я от неё и ожидала. Но наглости пройтись и заглянуть во все щели у неё не хватает. Она лишь напряжённо бросает взгляды на ванную комнату, где по-прежнему горит свет.

— Как прошёл вечер? — спрашивает она заранее заготовленный вопрос.

— Замечательно, — фальшиво улыбаюсь ей, — но давай поговорим завтра. Если бы я хотела, то зашла бы к тебе, когда вернулась из клуба.

— Саша тебя провожал? — она пододвигает ко мне стакан и кивает головой. Я должна сделать хоть глоток, иначе она не отстанет.

И я покорно беру стакан. Пью молоко с мёдом. Это вкусно, но приторно. Придётся ещё и воды выпить, чтобы избавиться от этого вкуса.

— Да, конечно, — отвечаю и думаю: а если бы я сказала «нет»? Она бы звонила Ландау и отчитывала, что их сын — невоспитанная свинья? — Это всё?

— Отдыхай, — вздыхает она. — Спокойной ночи.

А затем, кинув ещё один взгляд в сторону ванной, самым естественным тоном спрашивает:

— Можно я вымою руки? Липнут от мёда. Вымазалась, когда готовила тебе молоко.

Браво. Она всё же нашла способ, чтобы засунуть нос туда, куда я, по её мнению, кого-то прячу. Видимо, она всё же слышала наши с Королём голоса.

Я пожимаю плечами и делаю приглашающий жест. Из ванной мать возвращается быстро. Может, предложить ей посмотреть под кроватью?

Она уходит, а я выключаю верхний свет и зажигаю ночник. Из шкафа злой, как чёрт, вываливается Король.

— Я тебе что, пацан по шкафам ныкаться? — шепчет он яростно.

Хорошо хоть не кричит. Понимает, что мать может вернуться. Если мы будем разговаривать шёпотом, то нас никто не услышит: стены толстые и звукоизоляция отличная.

— Извини, — прошу я прощения, абсолютно не чувствуя никакой вины.

Мне забавно. И его ярость вызывает улыбку. Он вспыльчивый, но отходчивый. По крайней мере, со мной. Я любила в нём незлопамятность и умение не копить обиды годами.

— Никогда больше, слышишь? — его дыхание задевает моё лицо.

Мы стоим слишком близко друг от друга. Полшага — и я могу коснуться его грудью. Или протянуть руку и притронуться к его лицу. Конечно же, я ничего этого не делаю.

— Не входи в окна, не будешь застукан, — спокойно возражаю я.

Чем больше Король бесится, тем спокойнее я становлюсь. То, что происходит сейчас, нравится мне гораздо больше, чем до этого. Мне, наверное, нужно выдать маме приз. Она сломала барьер отчуждённой холодности, который Лео почему-то установил между нами. Хотя этого стоило ожидать. Он всегда старается выбирать линию и гнуть её до последнего.

— Куда бы я ни вошёл, я не собирался прятаться!

Он сейчас не очень соображает, что говорит.

— Если бы ты не собирался прятаться, то вошёл бы в дверь — раз. А во-вторых, не спрячь я тебя, сейчас бы разразился скандал, и ты бы всё равно ушёл. Так что давай ты остынешь и успокоишься.

Лео вдруг затыкается. Фыркает. И меня затапливает с головой его обаятельная улыбка. Это он тоже умеет. Переключаться.

— Ты права. Я не хотел с ней сталкиваться. Не хотел скандала. Ты же знаешь: она терпеть меня не может и не дала бы поговорить. Планка упала и башню сорвало. Я ещё никогда не сидел по пыльным шкафам у девиц, к которым залазил в окна.

Вот теперь у меня слетел «стоп-кран».

— Мой шкаф не пыльный, а я тебе не какая-то там девица. Я знаю: у тебя их было без счёту, и ты всех покорил, победил, победун хренов, но ещё одно слово — и я заеду тебе пяткой в челюсть.

— А сможешь? — снова улыбается он, но уже немножко виновато и примирительно.

Уже да. Я могла бы и ногу ему на плечо положить легко. Гибкость у меня оказалась выше всяческих похвал. Правда, Королю уже не суждено было об этом узнать.

После того случая я увлеклась единоборствами. Даже не так: стала фанатом. В некотором роде. Вначале вынужденно, а потом увлеклась. В каждом деле нужно искать кайф, как говорит мой дед. И я стараюсь находить.

— Будем проверять мои навыки контактного боя или всё же закончим наш разговор? Я никуда не собираюсь с тобой ни уходить, ни убегать. И уж тем более, никто не вправе забирать меня как вещь. Я не марионетка, Лео. А ты не кукловод.

Я вижу, как гаснет его улыбка. Как из глаз уходят искры. Как опускаются уголки его губ. Он из мальчишки, каким я его помню, резко превращается в мужчину «под тридцать».

Нет, у него не вырастает животик, не появляются морщины. Просто меняется взгляд. Такого Лео я не знаю. И не уверена, что хочу узнавать. С испугом думаю, что, наверное, Саша Ландау понятнее и привычнее. Пусть скучнее, зато без вот этой мрачной тьмы, что проступает в чертах человека, которого я когда-то хорошо знала.

— У тебя нет выбора, Эль. А я сюда пришёл не в игры играть.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Лео убивает меня наповал всего двумя словами:

— Кракен вернулся.



Таня

Настоящее время

Сегодня, наверное, день убийств словами. Всего двумя. Второе из них — вернулся.

Но если «Король вернулся» — это всё же радость, пусть и разбавленная горечью, обидой, то «Кракен вернулся» — это шок, ужас, полная дезориентация.

— Тань, — шёпот Короля обжигает.

Дыхание вызывает дрожь. И когда он поправляет влажную прядь волос, меня раздирают противоречивые чувства. Одновременно хочется отпрыгнуть и прижаться к надёжной груди. Спрятаться, как раньше, знать, что ничего не будет, он всё решит, со всем справится сам.

Это безумное желание — довериться ему. Просто стать маленькой и слабой, беззащитной. Свалить всё на его плечи — они у него мощные и широкие. Пусть решает!