Правила игры в любовь - Ева Ночь

В то время и скрывать-то особо нечего было, но после того, как Маринка нанесла мне кровную обиду, я перестала вываливать все свои новости и переживания на подруг. Только то, что хотела — не больше.

По сути, я вела двойную жизнь. Не стыдную, но глубоко хранимую от всех. Как-то так получилось, и чувство вины я за это не испытывала и не испытываю до сих пор.

Всегда было что-то «для всех». И что-то — только моё, личное.

Наверное, я никогда и ни перед кем не раскрывалась настолько полно, как перед Лео. Он всё во мне перевернул. Не сразу, конечно.

— Ты переболела им, Тань?

Леткин вопрос вышибает воздух из лёгких. Я даже глаза открываю. Лео не корь и не свинка. Мне даже оскорбительно думать о нём в подобном ключе.

— Лет, давай мы не будем это обсуждать, — наконец-то у меня прорезается твёрдый голос.

Она меня всё же разбудила. Веки тяжёлые, воспалённые. Голова раскалывается. Во рту сухо. Это ещё вчерашнее шампанское.

А ещё, как унылый знак вопроса, просыпается чувство вины. Сашка Ландау. Не надо было раздавать авансы.

С другой стороны, я живая! Не могу сидеть в башне и ждать, когда приедет принц на белом коне.

— Ну, как знаешь, — обижается Летка, — хотела как лучше, а ты как всегда. Как надумаешь Ландау бросить, сообщи. Пойду утешать.

Она отключается, а я какое-то время сижу с телефоном у уха. Она серьёзно? Саша ей нравится, а я не заметила? Или она сказала это от досады и обиды? У Летки так бывает: слишком тонкая грань между правдой и сарказмом.

Но если ей действительно нравится Ландау, то готова ли я легко и непринуждённо его уступить лучшей подруге?

Прислушиваюсь к себе. Чёрта с два! Это какое-то иррациональное чувство: с одной стороны, Сашка вроде бы мне и не нужен; с другой стороны, всё внутри противится отказаться от него с лёгкостью. Я всё же… привыкла к нему, привязалась по-своему? Видимо, так. И это сложно, невыносимо сложно — решать задачи личного характера.

Утешает одно: сегодня вечером у меня поезд. Я цепляюсь за эту мысль, как обезьяна — за лиану. Понимаю: это не решение проблем, а возможность улизнуть, оставить позади себя неразбериху, надеясь, что проблемы рассосутся сами по себе, хотя так не бывает.

Контрастный душ, дыхательная гимнастика и упражнения на растяжку. Снова придётся возобновить занятия: последние полгода я забросила спортзал из-за нехватки времени. Скоро сессия. А я ещё и подрабатываю.

Нет, я не пошла учиться в консерваторию, хоть и об этом мечтала мама. Слишком остро я жила музыкой и много переживаний у меня связано со звуками.

Мама сильна, а я сильней — настояла на своём. Пошла в институт культуры — осваивать библиотечное дело. Книги — моя вторая страсть. А может, даже и первая. Сейчас и не понять, когда полюса сдвинулись.

Я потянулась к тумбочке и вспомнила о тюльпанах. Слегка привядшие, они всё же смотрелись хорошо.

Я поставила их в воду. Отойдут. Жаль, радовать глаз будут недолго: скоро уезжаю.

— Таня, — стучит в дверь мама, — ты проснулась? Завтракать пора.

Время критическое. Летка всё же молодец — разбудила. А то бы лишних вопросов не избежать.

— Да, мам, уже иду, — отзываюсь, прихорашиваясь у зеркала.

Мать негромко, но настойчиво тарабанит в дверь.

Нехотя открываю.

— У нас гости, — говорит она почти шёпотом и заходит в комнату. Взгляд её тут же прилипает к тюльпанам.

— Цветы? Вчера я их не видела.

Чёрт. И каждый раз я должна оправдываться, как маленькая.

— Эти? — бросаю небрежный взгляд на стол, где, почувствовав благодатную влагу и солнечный свет, в простой стеклянной вазе распускают головки тюльпаны. — Саша вчера подарил.

— Странно. Ночью я их не заметила.

Не знаю, какими усилиями я заставляю себя оставаться спокойной.

— Да, потому что они лежали на кровати, а не стояли на столе.

Мать внимательно смотрит на меня, слегка склонив голову.

— Какой внимательный и чуткий молодой человек, — разжимает она губы. — Надо поблагодарить его. Кстати, я поэтому и зашла. Ты оденься поприличнее, — кивает она на мою футболку и обтягивающие лосины. — Он в гости пришёл.

С утра?! Это впечатлило даже меня. У матери рождается улыбка, когда она смотрит в моё потрясённое лицо. Смотрит и уходит. А я стою, пытаясь прийти в себя.

Цветы. Она спросит о них. И что я буду врать в этот раз?..

Чертыхаясь, я натягиваю сарафан и набрасываю на плечи лёгкую шаль. Бальное платье в пол подошло бы больше, наверное. К счастью, мой гардероб не столь креативен.

Они уже сидят за овальным столом в столовой. Папа, дед, мама и Сашка. Вокруг них хлопочет Гала: ставит сметану к оладьям, предлагает Саше сырников свежих. А ещё — блинчики с мясом, красной рыбой и без ничего. Зато варенье на любой вкус в маленьких вазочках. Чай, кофе — на выбор. Обычный завтрак буржуев.

Я злюсь. Наверное, поэтому. Не особо богатые, так, середнячки, скорее. Но дань традициям (без домработницы нельзя! Как же!).

Я встречаюсь глазами с Сашей. Он смотрит на меня… не с восхищением, нет, но взволнованно. По-особенному. Не так, как вчера, когда спрашивал разрешения поцеловать.

И в это мгновение тишины вклинивается острым топорищем голос матери:

— Мне понравились тюльпаны, что вы подарили Танечке, Саша. Какой у вас, однако, изысканный вкус.



Таня

Настоящее время

— Т-тюльпаны? — на лице и в голосе Ландау — замешательство. Он растерянно хлопает ресницами, а затем пытливо смотрит на меня. Не знаю, что он видит: я старательно изображаю каменную бабу в степи. Мне нельзя ни умолять взглядом, ни пугаться. — Ах, тюльпаны… — хлопает он себя по лбу и мило улыбается. — Да-да, конечно. Рад, что вам понравились.

Я вижу, как у матери расслабляются плечи.

Закашливается дед и перетягивает внимание на себя. Он по горло закутан в плед, но всё равно мёрзнет — я знаю. И я почти уверена: он специально кашляет, чтобы сбить мать с прицела. Дед всегда чувствовал подобные моменты и пытался, как мог, защитить меня.

— Я счастлив, что она появилась в нашей жизни, — как-то сказал он. — Счастлив, что взяла сына в руки и даже оседлала, — издал он хриплый смешок. — Иначе мы бы никогда не дождались внуков. Твой папа — как моя Даша: весь в себе, в науке. Это их роднит. Но если Даша умела выныривать наружу, то у Володи не получается. Или не хочет. Ему удобно. Поэтому её появление в нашем доме — благо. Мы с Дашей уже отчаялись. И вдруг — Люда. Неглупая, образованная, вежливая. Не совсем из нашей среды, но на это мы с радостью закрыли глаза. Знаешь ли, от свежей крови потомство лучше и крепче.