Шмотки. Роман из мира моды - Кристин Орбэн

Меня предало подвенечное платье, но не любовь.

Ну что ж, я хотя бы попробовала. Женщина ведь обязана жить с мужчиной, не так ли? Повсюду вокруг меня люди живут парам мне тоже следовало попытаться.

Как узнают, что любят? Как узнают, прошла ли любовь или же и вовсе не начиналась? Я была бы счастлива пережить великую любовь, но, увы, сердцем я сознавала, что не испытала ничего подобного. Я не уехала немедленно, нет. Прибыв в пункт назначения, я осталась там, предоставив себя в распоряжение окружающих. Мне ненавистен тюль, традиционные снимки в пластиковой рамочке: чета новобрачных на вершине лестницы, расфуфыренные по случаю торжества родственники, розовое боа вокруг тетушкиной шеи.

Он был обманут, как и все, поскольку мужчины тоже обманываются. После они осваивают, каким образом можно успешно сочетать мечту и реальность. Я никогда не могла понять, как мой муж мог полюбить такую женщину, как я. Бывают на свете мужчины, которые воздерживаются от того, чтобы потребовать то, чего ты им дать не в состоянии. Может, ему и нравилось это мое сопротивление.

Позднее у моего мужа номер 1 возникла резко отрицательная реакция на платья, поначалу он относился к ним как к друзьям, пока до него однажды не дошло, что это соперники. Я не выбирала платья, преследуя определенную цель – очаровать мужа, я выбрала мужчину, стремясь, соответствовать определению элегантной женщины, которое сформулировал Ив Сен-Л оран: черный пуловер, черная юбка, рядом мужчина, на которого она опирается. Меня забавляли эти брачные доспехи из шерсти. Никогда еще мне не доводилось вырядиться подобным образом. Муж настоял, чтобы я облачилась в один из тех бесцветных костюмов, в которых некоторые женщины выглядят шикарно, – так сказать, и в пир, и в мир, и в добрые люди. И вот, в тот самый момент, когда я уступила его воле и надела пресловутый костюм, меня пронзило ощущение, что между мной, Дарлинг, и другими людьми возникло противоречие. Этот мой поступок породил расхождение между тем, что мне хотелось сообщить, и тем, что воспринимают окружающие, между манией заметать следы и внутренним раздражением, неким самоумалением. Я вновь задумалась о слышанной накануне вечером фразе: «Ни в коем случае не следует плохо отзываться о себе самой, люди повторят ваши слова, уже не сознавая, от кого они это слышали». Прогуливаясь в день свадьбы в длинной черной накидке с капюшоном, я пыталась выделиться, я отзывалась о себе плохо, и люди передавали это дальше, забывая о том, что источником была я сама.

Не ищу себе оправданий, но могла ли я быть самой собой в наряде, созданном нарочно, чтобы эпатировать общественное мнение? Могла ли я сохранить себе верность, видя расплывающуюся улыбку свекрови? Разве я не имела права на жест противления? Это платье было задумано для единственного мужчины, это был выбор, жертвоприношение, исполнение долга. Это было платье в честь расставания. Расставания с другими мужчинами, с постыдными взглядами, брошенными на вздувшуюся ширинку джинсов или серых фланелевых брюк. Но нет, не тут-то было, фокус не удался!

На меня накатывал приступ аллергии.

Я говорю «с мужьями», потому что все они на одно лицо: подпав под влияние с того момента, когда ими произнесено слово «да», эти мужчины немедленно обретают вид притесняемых жертв, жертв, в общем-то, совершенно спокойных, они выглядят как те, кто вернулся в строй, это счастливые домоседы, наконец-то облачившиеся в халат и тапочки.

Разумеется, встречаются и упрямцы, беглецы – как в собачьей своре, эти смываются, чтобы с тем большей охотой вернуться или же не вернуться.

Тому, что я стала женой одного из этих домашних животных, я обязана его матери, которая еще с младенчества приучила его жить с женщиной, не проводя особого различия между матерью и супругой – супругой, обреченной стать матерью.

Говоря о нем, я никогда не произносила «мой муж». Мужчину нельзя сделать своей собственностью, как домик в деревне, даже если бы я не мечтала ни о чем ином, как только заловить одного из них лишь затем, чтобы сменить свое обличье на официальный наряд идеальной законной супруги: свитер из верблюжьей шерсти с круглым воротником-стойкой, твидовый пиджак и брюки с выточками. Возможны варианты: пресловутый костюм, вышедший из моды уже в момент покупки, с воротником и манжетами, отделанными бордовым или бутылочно-зеленым бархатом, фасон «Инес» – но без Инее де ля Фрессанж. Провал гарантирован. А еще есть короткое платье с набивным рисунком, обретшее популярность благодаря Диане де Фюрстенберг. Его не нужно расстегивать. Успех гарантирован.

День замужней женщины соответствует гардеробу – не бог весть что, а вечер и того хуже. В час коктейля неизбежное черное платье будущей вдовы, прискорбно не выходящее из моды – форма, отлитая навеки. Не возбуждающее никаких ожиданий, сведенное к банальности до такой степени, что стало бесцветным, не поддающееся классификации, оно на глазах растворяется в пространстве. Безусловно, такие платья можно надеть на крестины, на похороны и, с соответствующими аксессуарами, на званый ужин и даже на бал.

Со времени аллергического приступа в бутике Шанель я просто не могу находиться в обществе, если одета как все. У меня возникает такое ощущение, будто я истаиваю, как сливочное масло в картофельном пюре или как плитка шоколада на полуденном солнце, и я начинаю задыхаться под комьями сыплющейся на меня земли.

Шопинг несовместим ни с дружбой, ни с болтовней с приятельницами перед очередной курточкой-ветровкой «Сахара» или новой версией смокинга, любезные советы здесь также неуместны, поскольку зачастую они направлены к некоей цели и всегда скверны. Мою приятельницу, потерянную в переходах «Бон Марше», звали Эглантиной.

Эглантина говорила, задавала мне вопросы по существу, всегда допытывалась: что делает меня счастливой? как я думаю, в чем секрет удачного брака? занимаюсь ли я гимнастикой или придерживаюсь какой-то диеты (женщины, склонные к полноте, всегда задают подобные вопросы тем, у кого стройная фигура)? А я отвечала ей, что напишу все эти вопросы на идиотском платье от Лоры Эшли, которое она только что купила, и это придаст платью характер, а ответы я помещу на прихотливо скроенном платье от Сони Рикель.

Она не могла взять в толк, как это можно всерьез исписать фломастером новое платье. Решила, что я над ней подшучиваю. К тому же она мешала мне сосредоточиться.

Для того чтобы совершать удачные покупки, нужно вслушиваться в собственное тело, как врач в стетоскоп.

Для меня платье звучит, оно может звучать верно или же фальшиво, мне достаточно вслушаться во внутренний рокот, в мой ритм, во внезапно возникающую музыку, в мою биологическую партитуру.

Мне по душе образ одинокого охотника с сердцем Карсона МакКаллерса или Хемингуэя. В такие дни, как этот, я выбираю тему, прохаживаясь по этажам больших универмагов. Женский отдел, отдел мод, отдел для двадцатилетних, отдел Высокой Моды – столько слов, столько различных определений, вместо того чтобы просто сказать: отдел шмоток. Итак, необходимы сосредоточенное внимание, осмотрительность, проницательность, раскованное воображение. Чтобы совершить удачную покупку, необходимо вжиться в каждую модель, вообразить себя рядом с мужчиной, которого ты хочешь соблазнить. Выбор платья – это каждый раз новый роман. Раскрою секрет: чтобы удачно выбрать и с удовольствием носить новый наряд, нужен очаровательный и внимательный собеседник. Мужчина, наделенный мужскими качествами в достаточной мере, чтобы высвободилась заключенная в нем частица женственности, мужчина, который заметит желтую кружевную юбку или сумочку, отделанную норкой, и насладится всем этим не меньше, чем адресованным ему взглядом.