Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив. - Александр Сидоров

Фьють! Бздыннь! Фьють, фьють, фьють! Пули свистели по воздуху, взрыхляли землю, рикошетили от валуна.

— Блин, да их тут как грязи! — взвизгнул Исай и ткнул пальцем в сторону, откуда прибыла четвёрка отважных стрелков. Сверху ещё двое нехороших парней, присев, пытались достать Серёгу и Борю короткими очередями.

— Линяем, Грач! — крикнул Исай и дёрнул Бориса за рукав.

— А эти? — Грач показал на тела учёного и шпиона. — Надо хоть Лоусона прихватить!

— Да пошёл он, чмо забугорное! Положат нас, как пить дать положат! Дёргаем, пока при памяти!

— Дёргаем так дёргаем…

И приятели рысью понеслись к склону, прихватив оба чемоданчика — и лоусоновский, и востряковский. Они вспорхнули, как два воробушка, и рванули на «лексусе» подальше от страшного места. Погони не было.

— Я же говорил — зверь машина, — радостно и нервно прохрипел Серёга.

— Мотню застегни… Зверь тебя впереди ожидает.

— Это кто? — не понял Исай.

— Аркадий Игоревич Драбкин…

из которой читатель узнаёт о семействе Кости Костанова, фамильных армянских проблемах, порочных привычках Хемингуэя и русской уголовной наколке

21 апреля, Мокрый Паханск, первая половина дня

ДОМОЙ КОСТЯ КОСТАНОВ прикатил с улицы Сельской через четверть часа. Вот что значит личный транспорт; а то трясись в «уазике», жди, пока всех развезут. По счастью, полосатого типа пристукнули почти в центре города, от дома недалеко. А если бы на окраине?

Костанов был на четверть осетином и очень этим гордился. Его покойный дед, Григорий Константинович, в пятнадцать лет бежал из Осетии не то от «кровников», не то от правосудия: юный Гриша промышлял конокрадством. В донских краях он женился на казачке-разведёнке, наплодил кучу детей и умер от двустороннего воспаления лёгких после войны, в один год со Сталиным. А внук конокрада стал лучшим следователем районной прокуратуры города Мокрого Паханска.

Костя работал в прокуратуре, но был хорошим человеком. Следаку оставался год до возраста распятого Христа. Но он предпочитал всё больше распинать других. Такое занятие казалось ему более комфортным. К тому же эти другие распятия вполне заслуживали. Ростом Костя перемахнул за сто восемьдесят сантиметров, фигурой пошёл в деда Гришу: как отмечала многочисленная родня, тот был широк в плечах и необычайно узок в талии. От кавказцев следователь перенял заодно сухопарость и тонкую кость.

В целом Костанов был если не красив, то чертовски привлекателен. Он слегка смахивал на персонажей испанского художника Эль Греко: черты лица с налетом утончённого аскетизма, чёрные слегка вьющиеся волосы, густые смоляные брови. Особенно привлекали глаза — глубокого сиреневого цвета. Странный цвет для мужчины. Вызывающий. Его можно было бы даже назвать легкомысленным, если бы выражение костановских глаз не навевало вселенскую печаль. Правда, едва Костя начинал говорить, впечатление развеивалось: по натуре он был человеком жизнерадостным и остроумным, причём всеми этими качествами природа наделила следователя с избытком, и они частенько перехлёстывали через край. В душе Костя был артистом — хотя и оригинального прокурорского жанра.

Жил следователь с семьёй в первом этаже трёхэтажки довоенной постройки, занимая две комнаты коммунальной квартиры. Вообще-то со стороны автора неприлично помещать героя в коммуналку. Это даже хамство какое-то — герой всё-таки, а не баран чихнул… Пусть хотя бы в «хрущобу», но изолированную. Однако, дорогой читатель, такова правда жизни: следователь районной прокуратуры Константин Костанов жил в пошлой коммуналке на двух хозяев. Соседом был грузчик близлежащего магазина. Грузчика звали Коляном, как и новопреставленного морячка в пиджаке. О чём Костя не преминул сообщить соседу.

— Мусора, они и есть мусора, — грустно вздохнул тот. — Что с вас взять? Нету в вас никакой душевности к человеку.

— Нету душевности, — согласился Костя. — Вот чего нет, того нет.

Костановы занимали две небольшие комнаты «трамвайчиком». Проходная считалась гостиной, за ней располагалась спальня, где сейчас посапывал девятилетний Мишка. Завтрак ждал следователя в гостиной. Жена приготовила в микроволновке несколько бутербродов с сыром, настрогала салат из помидоров, огурцов и красного лука, а завершала меню полулитровая кружка густого чёрного чая.

— Ты что, Ла, поднялась в такую рань? — удивился Костя.

— Да надо поработать на очередного клиента, — пояснила бодрая жена.

Лариса подвизалась на поприще дизайна интерьеров. Конкуренция здесь наблюдалась серьёзная, однако у Ларисы Костановой имелось несколько сильных козырей. Во-первых, она обладала тонким вкусом и незаурядными способностями. Во-вторых, умела убедительно говорить. Это, пожалуй, поважнее будет. Что такое для состоятельного буржуина тонкий вкус? Для него тонкий вкус — это тонко нарезанные ломтики ветчины. А вот попробуй втолкуй клиенту, что, ежели не выложить стену в прихожей серым известняком с цветной мозаикой, народ над ним будет смеяться, как над голожопым королём! Да так втолкуй, чтобы этот хрюн моржов не посчитал тебя слишком умным («мы сами не лаптем щи хлебаем!»). Чтобы в конце концов лично настаивал: вот именно известняком и именно с мозаикой! Что вы, Лариса Васильевна, ребёнок малый, что ли? Мне ли объяснять дизайнеру такие очевидные вещи?

Наконец, третий козырь. Лариса Костанова была очень красивой женщиной и выглядела лет на десять моложе своего возраста. А стукнуло ей… Не будем о грустном, скажем так: выглядела она на двадцать два года. И это сражало наповал. Потому что у обывателя мнение о дизайнере складывается из того, как дизайнер выглядит. Если на рожицу он не ахти, то знания его мудрые состоятельному пижону до лампочки. Пижон убеждён, что страшнорылое существо способно только всё перегадить в уютном гнёздышке общей площадью шестьсот девяносто квадратов! И доказывать пижону обратное — всё равно, что читать фельдфебелю стихи Петрарки.

— Сегодня надо показать заказчику наброски, вот спозаранку и чирикаю, — весело вздохнула Лариса. Видимо, заказ попался не слабый.

— Чего делаешь? — переспросил Костя.

— Чирикаю спозаранку, — повторила Лариса.

— Налево чирикаешь? — уточнил следователь.

— Почему — «налево»? Я на себя работаю, какое тут лево-право? Ну, гонорар, конечно, в конверте буду получать. А что это ты спрашиваешь?

— Так, к слову, — отмахнулся Костя. — Просто у меня сегодня тоже один клиент налево начирикал.

— И что?

— И всё, — сказал Костя. — В морге. Отсвистел своё, болезный.

— К чему это ты? — спросила жена.

— Да ни к чему. По ходу жизни…

Лариса и Костя были одногодками и познакомились ещё в студенчестве. Правда, Лариса родилась раньше на двенадцать дней, и это давало повод мужу ворчать, что он женился на женщине-перестарке исключительно из меркантильных соображений — чтобы тихо досмотреть её до скорого угасания и завладеть несметным наследством. Костя лгал — никакого богатого наследства у Ларисы не имелось. Её родители-парикмахеры в лучшем случае могли красиво остричь следака под «нуль», чтобы было удобнее посыпать голову пеплом.