Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий - Джон Бэлсдон

Женщина – это дикое и неконтролируемое животное, и не стоит отдавать ей в руки вожжи, думая, что она не собьется с пути. Нет, вы должны крепко держать бразды правления в своих собственных руках, иначе обнаружите, что это дело совсем незначительное, по сравнению с другими ограничениями, налагаемыми на женщин обычаями или законами, которые женщины презирают и ненавидят. Они хотят одного – полной свободы или, если говорить прямо, полной вседозволенности. Уж если они задумали решить нынешнюю проблему бунтом, то что они сделают в следующий раз? Вспомните, сколько запретов было введено в прошлом, чтобы ограничить их вседозволенность и подчинить их своим мужьям. И несмотря на эти запреты, вам с трудом удается их контролировать. Предположим, вы позволите им приобрести возможность выбивать из вас одно право за другим и в конце концов добиться полного равенства с мужчинами, так неужели вы думаете, что сможете все это терпеть? Чепуха! Добившись равенства, женщины станут вашими господами…

Я не вижу ни смысла, ни прока в некоторых их жалобах. Вероятно, некоторым женщинам кажется вполне естественным злиться и стыдиться, если им не позволяют обладать тем, чем владеет другая женщина; однако сейчас, когда ограничения в одежде применяются повсеместно, стоит ли женщинам боятся, что на них будут с презрением указывать пальцем? Жить экономно или в бедности – это последнее, чего следует стыдиться; но, благодаря закону, вам не требуется стыдиться ни того ни другого. Чего у вас нет, вам не позволено иметь по закону. Конечно, богатые женщины презирают такое равенство. Почему, спрашивают они, мы не можем стать привлекательными для всех, облачившись в пурпур и золото? Почему другие женщины, которые не могут себе позволить подобной роскоши и защищены этим законом, думают, что они тоже так бы оделись, если бы им позволял закон? Я спрашиваю вас – вы что, хотите, чтобы началось соперничество в одежде? Богатые женщины хотят носить платья, которые никто в мире не может себе позволить, бедные женщины тратят больше того, что имеют, потому что иначе на них будут смотреть с презрением? Если вы ощущаете стыд безо всякой причины, то вам уже не будет стыдно тогда, когда это нужно. Если женщина может себе что-нибудь позволить, она это купит; если нет, то обратится к своему мужу за деньгами. И жалок тот бедный муж, который уступает своей жене, и тот, который не уступает. Если он не найдет денег, их найдет другой…»

Речь, которую произнес трибун Л. Валерий, защищавший противоположную точку зрения, была не менее пылкой:

«В то время когда все наслаждаются возрождением всеобщего процветания, наши жены, похоже, не получают никаких выгод от восстановления мирной жизни. Мужчины конечно же будут носить пурпурные тоги, если они служат судьями или жрецами; это же касается и наших сыновей; это же касается и важных персон в провинциальных городах и здесь в Риме, даже чиновников на местах, которые, в конце концов, не относятся к сливкам общества. На это мы не имеем никаких возражений, и не только во время их жизни, но и после смерти, когда их сожгут в пурпурных одеждах. Но женщинам, видите ли, носить пурпурные одежды запрещено. Если вы мужчина, то вам позволяется покрывать свое седло пурпуром; женщине же, которая занимается вашим домашним хозяйством, надевать пурпурное платье запрещено; таким образом, ваша лошадь будет экипирована лучше, чем ваша жена.

Однако, когда пурпур изнашивается, его выбрасывают, и здесь я вижу кое-какое основание, хотя и несправедливое, для вашего упрямства. Но что вы скажете о золоте? Вам, может быть, придется заплатить златокузнецу за его работу, но золото само по себе никогда не потеряет своей ценности. И для частного человека, и для государства, как показали недавние события, это полезная форма вложения капитала.

Но если принять за истину следующий аргумент Катона, в государстве, где никто не владеет золотом, между женщинами не может возникнуть ревнивого соперничества. А что же мы наблюдаем сейчас, когда все без исключения женщины чувствуют себя обиженными и злятся? Они смотрят на жен наших латинских союзников, и что же они видят? Этим женщинам разрешено носить украшения, которые запрещены римским женщинам; эти женщины поражают нас красотой в своих золотых и пурпурных облачениях; эти женщины ездят по улицам Рима, а нашим приходится ходить, словно это не римляне, а наши латинские союзники правят империей. Это и мужчинам покажется странным. Что же тогда говорить о женщинах, которых может расстроить любой пустяк? Женщины не могут занимать посты жрецов и судий, праздновать триумфы и приобретать украшения или подарки или трофеи войны. Элегантность, ювелирные украшения и красоту – вот что ценят женщины; все это составляет то, что прежние поколения называли «женским туалетом». От чего приходится отказываться женщинам во время траура? От пурпура и золота. А когда время траура заканчивается, именно это они и надевают. Как они отмечают праздники и святые дни? Меняя одежду и облачаясь по этому случаю в самые лучшие свои наряды.

Перехожу к следующему аргументу Катона: если вы отмените закон Оппия, то никогда уже больше не сможете наложить ни одного ограничения, которое теперь накладывает этот закон; и обнаружите, что уже больше не можете контролировать своих дочерей, своих жен и даже сестер. Независимость, которую они приобретут, потеряв своих родителей или овдовев, – это то, от чего они умоляют их избавить. Что касается их внешнего вида, то они скорее согласятся с вашими требованиями, чем с требованиями закона. А вы, со своей стороны, не должны превращать своих женщин в рабынь и называть себя их господами; вы должны заботиться о них и защищать их; о вас должны говорить, как об их отцах или мужьях».

Хорошо это или плохо, но победил либеральный взгляд. Валерий Максим, живший более двух веков спустя, в эпоху императора Тиберия, считал, что это были черные времена в истории Рима. «Окончание Второй Пунической войны… поощряло более скудный образ жизни. Замужние женщины не побоялись запереть трибунов М. и П. Юниев Брутов в их домах, поскольку те собирались наложить вето на отмену закона Оппия… Им удалось одержать победу, и закон, действовавший в течение 20 лет, был аннулирован. Это произошло потому, что мужчины того времени не представляли, до каких крайностей может довести женщин их непреодолимая страсть к обновлению одежды или до чего дойдет их развязность после того, как они начнут добиваться отмены неугодных им законов. Если бы они могли предвидеть, во что превратится погоня за модой, когда ни дня не сможет пройти без изобретения какого-нибудь нового дорогого платья, они задавили бы эти экстравагантные стремления в самом зародыше. Но почему мы говорим только о женщинах? Лишенные интеллектуальных способностей и возможности развивать более серьезные интересы, они, естественным образом, сосредоточили свое внимание на том, чтобы их внешность производила все более потрясающее впечатление. А что же мужчины?..»

Спустя девять лет: 186 год до н. э.

П. Эбутий, отец которого служил в кавалерии и погиб во время войны, имел опекуна. После его смерти воспитанием Эбутия занялись его мать Дурония и ее второй муж Т. Семпроний Рутил, в которого она была безумно влюблена. Не желая представить отчет о том, как управлял собственностью пасынка, Рутил столкнулся с выбором – либо убить его, либо полностью подчинить своей власти. Одним из способов было развратить юношу во время вакханалии. Поэтому Дурония послала за сыном и сообщила ему, что, когда он болел, она пообещала, в случае его выздоровления, приобщить его к вакхическому культу. Ее молитвы были услышаны, и она решила выполнить свое обещание. Он должен провести десять дней в полном воздержании, потом пообедать и, после исполнения ритуала, войти в храм Вакха.