Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу

— Это священный крест семьи Нин. Это боковая защита Чан. Это защита с переходом в наступление в стиле Сун…

И тут Тайши протянула руку и ударила его по лицу.

Удар был не особо быстрым и не очень-то сильным. Цзянь видел, как движется ее рука, но растерялся. Ему хватило бы времени, чтобы отбить удар, уклониться, атаковать в ответ. По крайней мере, хотя бы приготовиться. Но Цзянь просто стоял и ждал, пока ладонь Тайши не шлепнула его по щеке. Голова у юноши мотнулась вбок, он пошатнулся и упал. К счастью, ковер был толстый.

Все ахнули.

— Ну и для чего нужны все ваши техники? — поинтересовалась Тайши, качая головой. — Потребовалось единство всех верующих в пророчество Тяньди, чтобы разыскать этого мальчика. На протяжении пятнадцати поколений каждого ребенка приносили к монахам Тяньди и подвергали испытаниям. Сотни верных подданных отправлялись за много миль. Император Сюаньшин, да продлится вечно память о его величии, поставил целью своей жизни найти Предреченного героя. Когда он скончался, пять государств империи Чжун из уважения к нему заключили мир между собой и предоставили императорский дворец, чтобы растить и обучать спасителя. Каждое государство прислало десятую часть своих воинов и запасов в качестве дани, чтобы защитить пророчество.

После этих слов Тайши указала на Цзяня.

— И что вы с ним сделали?

— Эй!

Этот возмущенный возглас невольно сорвался с губ Цзяня. Он решил, что с него хватит. Внутри он кипел.

Тайши, казалось, не слышала его.

— Вместо того чтобы готовить мальчика, вести его по пути воина и учить боевым искусствам, каждый из вас пытался оставить на нем свой отпечаток, завладеть им, назвать своим. Вместо того чтобы служить людям, вы искали славы — не только за счет мальчика, но и за счет всех государств Чжун.

На лицах мастеров отражались смешанные чувства. Одни были злы, другие пристыжены — и все пришли в замешательство. Цзяню не стоялось на месте. Никто и никогда раньше не отзывался о нем так. Никто не смел! Чужое пренебрежение злило Цзяня больше, чем необходимость выслушивать, как она поносит Синсина, Луду и прочих. У каждого есть недостатки… но они, во всяком случае, были его наставниками!

Не только мастерам пришлось столкнуться с гневом Тайши. Она повернулась к Фаару:

— А вы, господин Персик, скажите-ка, где другие наставники мальчика?

— Ч-что?.. — слабо выговорил Фаару.

— Вы приставили к нему восемь так называемых мастеров военного искусства. Но где же другие учителя? Кто обучает мальчишку стратегии, тактике и дипломатии? Кто учит его каллиграфии? Он вообще умеет читать? Этот неженка хотя бы в состоянии сосчитать до десяти?

Лицо дворцового управителя Фаару покрылось крупными каплями пота. Он неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Наставники обучают его всему необходимому. Уверяю вас, он будет готов, когда настанет время…

— Я умею читать… — начал Цзянь — и замолчал, когда Тайши повернулась к нему. Ее пристальный взгляд был невыносим. — Ну, немножко… — чуть слышно закончил он.

— Он умеет читать… ну, немножко, — передразнила она. — Я тащилась через Зазубренные горы, поскольку меня уверили, что я увижу легендарное величие. Что Предреченный герой, спаситель пяти Поднебесных — зрелище, которое выдается раз в жизни. И что я увидела? Кучку калек и восьмерых глупцов, обучающих высокомерного избалованного мальчишку махать мечом, как палкой.

Цзянь наконец отлепил язык от нёба:

— Вы не имеете права так со мной разговаривать!

Тайши не обращала на него никакого внимания.

— Дворцовый управитель Фаару, я приняла решение. Я сама займусь обучением мальчика. С этой минуты он под моей ответственностью. Надеюсь, еще не слишком поздно.

Синсин поднял руку, как школьник:

— А как же мы?

Тайши резко ответила:

— В ваших услугах больше не нуждаются. Я хочу, чтобы вы все до единого покинули дворец до следующего восхода Короля.

Огонь в душе Цзяня наконец превратился в бушующий пожар. Если его наставники слишком вежливы и почтительны, чтобы защищаться, он, их ученик, заступится за них. Гнев придал ему храбрости.

— Это ты немедленно покинешь нас, женщина. Ты всего лишь посланница князя Шуланьского. Думаешь, можешь указывать всем только потому, что сжульничала на арене? За пределами площадки я никаких фокусов не потерплю!

Тайши смотрела на него с таким видом, будто укусила кислую сливу. Цзянь ожидал другой реакции. Он продолжал:

— Я — Предреченный герой народов Чжун. Мои наставники никуда не уйдут. Таков мой приказ. Они сделали меня воином. Я готов сражаться с ордами Хана хоть сейчас, если потребуется. Ручаюсь, я запросто его побью.

Он выпятил грудь. Тайши внимательно смотрела на него, но на сей раз Цзянь не съежился под ее пристальным взором. Что она могла с ним сделать? Убить? Снова ударить по лицу? Пусть попробует. Для жителей Чжун он был почти богом.

— Правда, мальчик? — К его огромной досаде, Тайши улыбнулась. — А что тебе известно о Хане?

Цзянь вздернул подбородок:

— Он чудовище: наполовину человек, наполовину лошадь. Он силен, как гора, и туп, как булыжник. Он правит дикими ордами, сея ужас и смятение. Я сражу его, как бешеную собаку.

Тайши рассмеялась. Отчего-то чем радостнее делалось ее лицо, тем грознее она казалась.

— Это рассказали тебе глупцы, ни разу не ступавшие на поле брани? Ну а я вышла на бой против Хана, и наши клинки сошлись. Он дик, но не в том смысле, как ты думаешь, — ее голос зазвучал мечтательно и певуче. — Он выше любого обыкновенного человека. Волосы, которые разливаются, словно Травяное море. Голос сотрясает землю. На поле боя он сила природы. Ноги танцора, руки художника, уста поэта… — Тайши помолчала. — Ну, вроде того. Хотя, на мой вкус, его творениям недостает утонченности.

— Что? — Цзянь, казалось, растерялся. — Ты вообще на чьей стороне?

Тайши пожала плечами:

— Сам увидишь, если тебе не посчастливится и ваши пути пересекутся. Надейся, что это произойдет через много лет, мальчик, потому что Вечный Хан — художник смерти, бог войны, правая рука жестокости. Он убивает с выдумкой, истребляет противников десятками и сотнями для развлечения…

Она подошла ближе. От нее пахло персиками и немного опиумом и гнилью.

— В бою Хан — вихрь, состоящий из боевой ярости и мастерства, отточенного до совершенства. Он обладает силой великана и быстротой гадюки. Он ездит в бой на слоне и одной атакой стирает с лица земли целые отряды. В битве у Северного Пэньина он с пятьюдесятью всадниками перехитрил и уничтожил шестьсот воинов, в том числе двух вражеских генералов. Затем катуанцы сровняли город с землей и перерезали три тысячи мирных жителей. Включая детей.