Андрей Чикатило. Ростовское чудовище - Пьер Лоррен

И дело снова замяли…

Радуясь, что так легко отделался, он панк н себе другую работу — стал преподавателем в профессионально-техническом училище № 39 города Новошахтинска, расположенного в сорока километрах к северу от Новочеркасска. Жене не признался, что его выгнали из школы, выдумав историю о более выгодном предложении:

— Ко мне пришли и предложили хорошую работу.

* * *

Спустя несколько лет он снова поменял место работы: теперь он был воспитателем в общежитии ПТУ № 33 в Шахтах. Благодаря этой должности и он получил жилье — большую комнату, где поселился с женой и двумя детьми. По вечерам, продолжая играть роль защитника социалистической морали, он сочинял для местной газеты статьи о долге строителя коммунизма.

Ученики по-прежнему считали его человеком с причудами и, когда он проходил мимо, передразнивали его любимую привычку: трогать собственную ширинку. Его называли гомиком и голубым (гомосексуалистом и геем) и говорили, что лучше держаться от него подальше. Коллеги тоже насмехались над ним.

Несмотря на такое мнение о нем, он до поры до времени интересовался главным образом женщинами. Нелегко понять, что именно побудило его как-то ночью пробраться в комнату одного из учеников, Владимира.

— Когда я увидел мальчика, который спал, сбросив одеяло, во мне пробудилось желание, — признается он потом следователю. — Я снял с него трусы и взял в рот его член… Но он проснулся и пригрозил, что позовет друзей. Я сразу ушел…

После ареста журналисты расспрашивали Чикатило относительно его гомосексуальности. Он охотно поддержал эту тему:

— В детстве мальчики обзывали меня девчонкой. Теперь я уже толком не знаю, к какому полу в большей степени принадлежу… Мне нравятся мужские приставания.

— У вас были близкие друзья?

— Нет, у меня не было близкого друга. Я был погружен в мечты, жил воображением. Переживал несправедливые обиды.

Директор шахтинского училища отреагировал точно так же, как директор новочеркасского интерната, — первым делом надо избежать огласки, В советских условиях такое дело было особенно серьезным: к попытке изнасилования и совращения малолетнего присоединялся гомосексуализм — правонарушение, сурово каравшееся Уголовным кодексом СССР. Чикатило мог надолго угодить за решетку.

Но, может быть, вновь избежав кары, он поверил в собственную неуязвимость? Во всяком случае вскоре после этого он из сексуального маньяка превратился в убийцу.

Во время процесса часть российской прессы яростно обрушилась на руководителей учебных заведений, которые предпочли избежать огласки и не сдали маньяка в руки милиции. Но были и другие мнения: это ничего бы не изменило, поскольку примерно у 12 % из всех серийных сексуальных преступников, обследованных психиатрами института Сербского в течение последних двадцати шести лет, были выявлены нарушения сексуального поведения. О них были должным образом проинформированы власти, но соответствующие меры не приняты. 40 % из них имели судимость, причем 22 % — за сексуальные преступления.

После вынужденного увольнения из ПТУ № 33 Чикатило и думать не смел о преподавательской работе. Его репутация стала подмоченной, и руководители народного образования области не хотели рисковать.

В конце концов он нашел работу в городе Шахты — стал начальником отдела снабжения промышленного объединения «Ростовнеруд», включавшего в себя заводы, которые производили не-металлоносные материалы.

Эта должность, совершенно неизвестная на Западе, была одной из важнейших на социалистическом предприятии. Роль этих торговых представителей наизнанку заключалась в том, чтобы находить сырье и промежуточную продукцию, которые должны были дать их заводу возможность выполнить государственный план.

При рыночной экономике главная задача предприятия — продать свою продукцию, то есть найти покупателей. Чтобы добиться этого, посылают агентов и торговых представителей, которые должны знакомить с изделиями предприятия и находить для них сбыт. В плановой советской экономике единственное, что требовалось, — произвести определенное количество продукции. При таком планировании не учитывалось, нужны ли кому-нибудь изготовленные предметы и сколько. Потому порой продукция скапливалась на складах или в магазинных подсобках, не востребованная покупателем. Однако само по себе выполнение плана обеспечивало выплату зарплаты и премии государством.

Так, если план, составленный для фабрики, выпускающей кастрюли, предусматривал поставку в розничную торговлю миллиона кухонных принадлежностей, в интересах ответственных за выпуск продукции было поощрять изготовление мелких, легких и простых в производстве предметов. Таким образом, рынок оказывался заваленным жестяными стаканчиками.

Если же план составлялся не в штуках, а в тоннах продукции, место стаканчиков занимали огромные, тяжеленные котлы, потому что так заводу проще было выполнить план.

Ну а если конечный результат исчислялся в рублях, на рынок выбрасывали в больших количествах электрические самовары, которые стоили намного дороже.

Карикатура? Ничего подобного. В своей недавно вышедшей книге «Le Russisme» («Русизм») Виржини Куллудон (Coulloudon) рассказывает, что один из крупнейших в СССР заводов по изготовлению зерновых комбайнов «Ростсельмаш», расположенный как раз в Ростове-на-Дону, выпускал такие тяжелые машины, что ни один колхоз не соглашался их использовать из страха погубить поля. Вместо того чтобы обсудить с потребителями их потребности и выпускать подходящие машины, сотрудники предприятия предпочитали выполнять план и обеспечивать выпуск продукции любой ценой. Дирекция «Ростсельмаша» нашла оригинальный способ избавляться от нераспроданных излишков: машины бесплатно передавали руководителям сельскохозяйственных предприятий области, а те спешили загнать их в ангары и там забыть. И это лишь один из множества подобных примеров.

Так что советское предприятие могло совершенно не заботиться о судьбе выпускаемых им товаров. Зато ему приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы раздобыть материальные ценности, которые позволят выполнить план и получить от государства причитающуюся за это кругленькую сумму в виде премии.

Отсюда важность роли снабженца, или толкача. Он должен толкаться во все двери (отсюда и пошло прозвище), чтобы найти не покупателей, но поставщиков, способных снабдить его завод сырьем и комплектующими деталями. Естественно, для выполнения своей работы снабженцы использовали те же приемы, что и торговые представители в других странах: подарки, выпивка, взятки и путевки на отдых в хороших, престижных местах.

Во время суда над Чикатило корреспондент одной из зарубежных программ телевидения, впервые услышав о существовании подобной системы, воскликнул:

— Если бы в моей стране так работали, она давно бы развалилась!

— А что, по-твоему, случилось с нашей страной? — печально отозвался кто-то.

Вот, значит, какая работа досталась Андрею Чикатило и позволила ему колесить по всему Советскому Союзу, оставляя за собой кровавый след.