Ученик Бешеного - Виктор Доценко

В силу популярности своего частного сыскного агентства под обязывающим названием «Барс» Константин, после успешного раскрытия нескольких сложных дел, был настолько завален работой, что уже не мог справляться в одиночку, а потому взял в помощники трех человек.

На должность референта, в обязанности которого входили и обычная секретарская работа, и знание компьютера, Рокотов взял выпускницу юридического факультета МГУ — Веронику Добролюбову. Эта длинноногая красавица двадцати трех лет с длинными черными волосами, роскошной грудью и ярко–синими глазами, не раздумывая, согласилась со всеми требованиями и отлично справлялась с обязанностями.

Немаловажным фактором, побудившим ее принять предложение Рокотова, стало то, что Вероника, едва ли не с первого дня знакомства, запала на него. Но до сих пор тщательно скрывала свою любовную страсть, справедливо считая, что любовь любовью, а на работе нужно заниматься делом, и неукоснительно придерживалась этого правила, холодно, а то и откровенно грубо пресекая любые попытки флирта на рабочем месте с кем бы то ни было, даже с предметом своей страсти.

В оперативные помощники Константин взял двух смышленых и весьма опытных парней. С одним довольно давно их познакомил Савелий: Иван Калуга работал заместителем покойного президента Ассоциации ветеранов–афганцев «Герат» Олега Вишневецкого.

После того как погиб Олег, его друг и руководитель, Иван не смог ни смириться с этой потерей, ни остаться в «Герате» под началом Лады, жены погибшего друга. Поначалу запил, а потом все‑таки взял себя в руки и устроился охранником в один небольшой частный банк.

Эта работа, несмотря на приличную зарплату, не устраивала бывшего афганца. За мощной спиной внушительного мужчины — как‑никак, а рост метр девяносто три сантиметра что‑то да значат — были служба в Кремлевском полку, в морской пехоте, в спецназе ВДВ, война в Афганистане, где он был

дважды ранен. Все это не позволяло ему смириться с работой охранника. И когда они случайно встретились с Рокотовым и он узнал, что Константин подыскивает себе помощников для оперативной работы, Иван, нисколько не раздумывая, предложил свою кандидатуру. И конечно же был безоговорочно принят.

А через некоторое время Иван рассказал Константину о своем старом приятеле, с которым работал еще в «Герате».

Ясно, «Герат» не нуждается в представлении, — заметил Константин, — но ты мог бы немного рассказать об этом человеке, чем он может быть полезен нашему небольшому, но спаянному коллективу?

Естественно, — пробасил Иван и благодушно улыбнулся. — Колесников Константин Серафимович, как видишь, твой тезка. Как и Савка, тоже сирота, закончил спецшколу со спортивным уклоном. Как и я, прошел спецназ. Служил на восточных границах, овладел восточными единоборствами. Четыре года провоевал в Афганистане, был ранен, награжден. Но это так, — отмахнулся Иван, — для характеристики. Для нашей команды пригодится тем, что год назад закончил юридический институт и этот год проработал не абы кем, а следователем в Московской городской прокуратуре. Чтобы предупредить твои вопросы, скажу сразу: Колесо оттуда уволили — начальству не понравились его самостоятельность и независимость. Если тебе интересно мое мнение, то Колесо парень толковый, не подведет и не предаст никогда.

Говорил с ним о работе у нас? — спросил Константин.

Если бы я с ним переговорил, то пришлось бы его брать к нам на работу, — серьезно ответил Иван. — Он не из тех людей, которым принято отказывать.

А если он мне не понравится?

— Если он тебе не понравится, значит, и я в тебе ошибся, — жестко отрезал Иван.

— Даже так! — недовольно нахмурился Рокотов.

— А мне кажется, по–другому и быть не должно: есть вера — начинаем вместе пахать! Нет ее — и начинать не фига! Важен единый, слаженный коллектив, как семья! — сказал, будто отрубил Иван Калуга и пояснил: — Работа у нас такая, что спина должна быть защищена на все сто, чтобы мысли не отвлекались на беспокойство…

— Что ж, резонно, — задумчиво проговорил Рокотов, — ладно, приводи своего Колесникова…

Когда Иван ввел своего протеже в офис, Константин, едва взглянув на него, сразу воскликнул:

— Когда, Иван, что же ты сразу не сказал, что твой приятель был в команде Бешеного?!

— Откуда… — начал было Колесников, но, внимательно посмотрев на Рокотова, улыбнулся и недовольно покачал головой: — И как это я так опростоволосился? В первый момент промелькнуло, что лицо вроде бы знакомо, но… — он взмахнул рукой, — ты же, как мне кажется, тоже должен был быть в команде…

Обстоятельства… — Рокотов пожал плечами, не очень‑то желая вспоминать, что Савелий тогда не взял его на архисложное задание по совету своего крестного — генерала Богомолова, и, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний, перевел разговор в другое русло: — Но мы с тобой впервые увиделись в «Герате»: как раз в тот день я увольнялся.

— Черт! Действительно! — недовольно воскликнул тезка Константина. — Два ноль не в мою пользу, никогда за собой такого не замечал.

Колесников всерьез огорчился, и Рокотов решил смягчить ситуацию:

— Не горюй, тезка, как говаривал наш общий друг: «Пусть это будет самым большим огорчением в твоей жизни!»

Нет! — лукаво сверкая глазами, подхватил Иван и заговорил с кавказским акцентом: — Э–э, дарагой, нэ правылно гаварыш… Наш Бэшэный го- ворыл так: «Пуст это будэт самоэ болшое огорчэныэ в твой жизни! Э!» — Он смешно вскинул указательный палец.

Все дружно рассмеялись, и к ним в кабинет заглянула обеспокоенная Вероника.

Заходы, красавыца! — в тон Ивану пригласил Рокотов и, как только девушка вошла и прикрыла за собой дверь, повернулся к Колесникову и вопросительно взглянул на него.

Иван мне обрисовал вкратце, чем вы тут занимаетесь, — начал тот и сделал многозначительную паузу, но никто на реплике Рокотова даже не улыбнулся: все внимательно слушали Колесникова, словно понимая серьезность момента.

Ну, что скажешь? — Рокотов с интересом смотрел ему в глаза и молчал, терпеливо ожидая ответа.

Что ж, я согласен, но при одном условии… — Колесников вновь сделал паузу.

Ты что гонишь, приятель, — недовольно буркнул Иван, — какое еще условие?

А это не к тебе, — продолжая смотреть на Рокотова, заметил Колесников.

— Готов выслушать, — спокойно отозвался Константин.

В небольшом коллективе два одинаковых имени могут когда‑нибудь внести путаницу, а потому предлагаю меня величать Константином, Костей, Костиком, Костяном или, на худой случай, Колесом, а вас, как‑никак нашего начальника, исключительно Константином Михайловичем, — пояснил он, потом взглянул на Ивана и Веронику и многозначительно добавил: — Касается всех, без исключения!

Согласен, но на «ты»! — подхватил Рокотов.

Идет, но только не при посторонних, — вставил‑таки свое последнее слово его тезка.