Активист. Теодор Бун расследует - Джон Гришэм

Мистер Бун кивнул:

— Достаточно близкое определение. Я бы еще добавил, что активиста отличает неуемность и неугомонность — что ни случись, с инициативами выскакивают одни и те же типы.

— Ну, допустим, — признала миссис Бун.

Судья не сводил глаз с одного из роллов с яйцом из двух оставшихся, но понимал, что шансов у него немного. Он сходил в кухню попить воды, вернулся в гостиную, уселся перед мистером Буном и вновь уставился на роллы.

— Уйди, Судья, — сказал мистер Бун.

— Пап, он очень любит роллы с яйцом, — вступился Тео.

— Я, между прочим, их тоже люблю и делиться не собираюсь.

— Собаке вредно есть китайскую еду, — заметила миссис Бун. Она говорила это всякий раз, когда Тео прикармливал пса. Родители считали неразумным кормить собаку с общего стола, но, даже запрещая сыну отдавать Судье полпорции, прекрасно знали, что он все равно это делает. Мистер Бун и сам отдавал кое-что собаке, и миссис Бун недовольно говорила: «Вудс, не корми пса». Но Вудс кормил Судью, когда хотел, и тут же сам говорил сыну: «Тео, не корми собаку!»

Странное поведение родителей не раз озадачивало Тео. Например, в девять вечера, когда родители читали, разговаривали или просто сидели на кухне, мать говорила: «Вудс, сегодня твоя очередь варить кофе». Каждый вечер после ужина мистер Бун молол кофейные зерна, наливал воду и программировал кофеварку, чтобы кофе был готов к шести утра. Родителям нравилось просыпаться от запаха свежесваренного кофе. Миссис Бун пила буквально несколько глотков, зато мистер Бун жить не мог без кофеина и охотно выполнял обязательный вечерний ритуал. Это была его обязанность, которой он бы ни с кем не поделился: раз и навсегда установленное количество кофейных зерен, вода, налитая до определенного уровня, фильтр особого типа и так далее. Тем не менее миссис Бун ежевечерне напоминала об этом мужу, а он всякий раз отвечал: «Да, дорогая, я займусь этим через минуту».

А еще миссис Бун отказывалась выносить мусор. Эта обязанность ложилась на мистера Буна или, чаще, на Тео. Дело было пустячное, и Тео не возражал, но почему-то из привычки, которую ни отец, ни мать наверняка не смогли бы внятно объяснить, раза два в неделю отец спрашивал: «Дорогая, ты вынесешь мусор?» — и мать всякий раз отвечала: «Нет, я только что покрасила ногти».

Тео мало интересовал мамин маникюр, но он знал, что она ходит к маникюрше по пятницам. Кстати, ногти у миссис Бун, по мнению Тео, всегда выглядели безукоризненно.

Почему родители так странно себя ведут? Тео был почемучкой, но что-то ему подсказывало: о некоторых вещах лучше не спрашивать. Пусть что-то остается недосказанным. Мальчик подозревал, что семейные люди привыкают к заведенному порядку и многое делают по инерции.

Пока он раздумывал над этим, мать спросила:

— Тео, ты сделал уроки?

Этот вопрос мальчик слышал минимум дважды каждый вечер, один раз от мамы и один — от отца. От него требовали делать домашнее задание в конторе, а уж потом идти домой. Тео хорошо учился и обычно делал основные уроки за час-полтора (оставшееся можно было доделать в школе во время самоподготовки).

— Да, мэм, — ответил он. — Все сделано.

— Когда следующие дебаты? — спросила мать.

— Точно не знаю.

— Обещаю, их я не пропущу.

— Хочешь посмотреть сегодняшние? Я записал на диск.

Миссис Бун бросила палочки, которыми ела.

— Тео! Ставь скорее!

— Отличная идея, — похвалил мистер Бун, радуясь возможности уйти от обсуждения нового шоссе.

Тео вынул диск из рюкзака и вставил в плейер. Целый час все следили за противостоянием команд ССШ и «Сентрал», где разбирались все аргументы за и против поступления детей нелегальных мигрантов в государственные вузы. Миссис Бун не сдержала довольной улыбки. Родители очень гордились сыном, да и Тео не мог не признать, что выступил хорошо.

Даже Судья не отрывался от экрана, размышляя, как это Тео может быть сразу и там, и здесь.

Майор Людвиг командовал отрядом бойскаутов номер 1440, словно это были «морские котики». Он требовал, чтобы все сорок скаутов посещали два собрания в месяц и приходили готовыми и в форме. Он руководил ими, понукал, подбадривал, а порой и взыскивал, но лаял он страшнее, чем кусался, и сердце у Майора было доброе. Мальчишки обожали своего командира и не хотели его огорчать. Тео был бойскаутом уже два года и собирался в скором времени стать скаутским «орлом» — Майор настаивал.

Бойскауты собирались ровно в четыре в первый и третий четверг, если отряд находился в городе. Майор считал, что место их обитания — лес, поэтому надо проводить там как можно больше времени. Каждый месяц он вывозил мальчишек на природу, забирая их в пятницу после уроков и возвращаясь в воскресенье днем. Накануне, в четверг, на сборе уточнялись детали и выслушивались последние наставления.

Тео буквально жил этими походами. Его отец был сугубо городским жителем, поэтому членство в скаутском отряде давало мальчику возможность пожить в палатке, научиться удить рыбу, усвоить полезные навыки — словом, по-хорошему одичать. Родители одобряли увлечение единственного сына, считая, что Тео, во-первых, нужно научиться делиться, а во-вторых, узнать, что такое работа в команде, дисциплина и организованность.

В эти выходные отряд отправлялся на озеро Марло, в свои любимые края. Большое искусственное озеро, окруженное крутыми холмами, находилось в двух часах езды от Страттенберга. Майор вечно подыскивал новые места, поэтому его скауты уже облазили все окрестности и на озеро ездили как к себе домой. На сборе накануне похода Людвиг призвал отряд к порядку, прошелся по повестке дня и выслушал отчеты командиров звеньев, которых в отряде 1440 было пять — «Пантера», «Гремучая змея», «Кабан», «Рейнджер» и «Сокол», по семь-восемь мальчишек в каждом. Тео, как командир «Сокола», отвечал за палатки, экипировку, а главное — за достаточный запас еды на выходные. Он назначал наряды на кухню, организовывал уборку, присмотр за лагерным костром, очистку уборной, заготовку дров и прочее.

Майор проверил меню и распределение нарядов и обсудил запланированные мероприятия. Сборы перед походами были куда интереснее прочих, и мальчики приходили с охотой. Они шумели больше обычного и с некоторым трудом подчинялись приказам Майора. В половине шестого он объявил собрание закрытым и велел очистить помещение.

Майор требовал идеальной посещаемости, и Тео никогда не пропускал сборов, как и Харди Квинн из параллельного класса. После собрания Харди подошел к Тео на улице, где к стойкам была пристегнута целая стайка велосипедов.

— Слушай, — тихо начал он, оглядываясь. — Есть минута?

— Ну, — сказал Тео. — Что стряслось?

— Ты хорошо знаешь законы?

— Некоторые — да. У меня же родители юристы, я часто бываю у них на работе, кое-чего поднабрался.