Медиум с Саутгемптон-роу - Энн Перри

– При чем тут увертки? – ответил Питт. – Дело затрагивает борьбу за одно конкретное место; и пока, насколько мне известно, нам не грозят ни ирландцы, ни террористы.

– Тогда почему ты? – спокойно сказал Рэдли. – Это как-то связано с осуждением Эдинетта? – Он имел в виду процесс над убийцей, так разъяривший Войси и «Узкий круг», что они, решив отомстить Томасу, добились его увольнения с Боу-стрит.

– Косвенно, – признал полицейский. – Ты практически дошел до точки, с которой тебе лучше заниматься своими делами и не лезть в чужие.

– Что за место? – с безупречным спокойствием спросил Джек. – Я не смогу помочь, оставаясь в неведении.

– Ты в любом случае не сможешь помочь мне, – прозаично возразил Питт. – Кроме как сведениями о насущных проблемах и вероятными предупреждениями по поводу тактики. Жаль, что в прошлом я не уделял особого внимания политике…

Рэдли вдруг усмехнулся, правда, с явным оттенком самоиронии.

– Так же, как и я, когда задумываюсь о том, каким незначительным может оказаться наше большинство!

Томасу захотелось уточнить, насколько надежно место самого Джека, но он решил, что лучше выяснит это в другом месте.

– Ты знаешь Обри Серраколда? – спросил он.

Теперь его свояк выглядел удивленным.

– Да, на самом деле я знаю его довольно хорошо. Его жена дружит с Эмили. – Он озабоченно нахмурился: – В чем дело, Томас? Я готов многое поставить на то, что он приличный человек, честный и образованный, и решил заняться политикой, чтобы служить нашей стране. Он не нуждается в деньгах и не стремится к власти как к таковой.

Сказанному следовало бы успокоить Питта, но вместо этого он представил человека, не подозревающего об опасности, которой тот не заметит, пока не станет слишком поздно – причем даже тогда он мог не распознать врага, поскольку его натура будет недоступна пониманию Серраколда.

Прав ли Джек в том, что, не открывая ему всей правды, Томас отказывается от, возможно, единственного доступного ему средства борьбы? Наррэуэй дал ему задание, которое казалось невыполнимым в данном положении. В нем не было ничего похожего на привычное для Питта расследование: он стремился не раскрыть преступление, а предотвратить ошибку в отношении морального закона, хотя, вероятно, и не затрагивающую государственных законов страны. Проблема заключалась не в том, что Войси нельзя допускать во власть – он имел такие же права, как и любой другой кандидат, – а в том, что он натворит, добившись власти, за два или три года, а возможно, даже за пять или десять лет. Однако нельзя наказать человека за то, что он, по вашему мнению, будет делать, какие бы губительные замыслы этот человек ни вынашивал.

Джек подался вперед, к столу:

– Томас, Серраколд – мой друг. Если ему угрожает какая-то опасность, любая, дай мне знать! – Он не пытался угрожать и что-то доказывать, и именно поэтому его слова прозвучали на редкость убедительно. – Я готов защищать моих друзей так же, как ты – своих. Личная преданность многое значит, и в тот день, когда она обесценится, я предпочту удалиться от политики.

Даже когда Питт боялся, что Рэдли ухаживает за Эмили из-за ее денег – а он действительно опасался этого, – Томас все равно относился к нему с симпатией. Джек обладал добродушием, способностью посмеяться над собой и при этом вел себя с явной непосредственностью, составлявшей сущность его обаяния. Не рискуя, Томас не имел бы никаких шансов на успех, поскольку не видел никакого безопасного пути даже для начала борьбы против Войси, не говоря уже о ее окончании.

– Никакой физической опасности, насколько мне известно, – ответил он, надеясь, что поступает правильно, решив проигнорировать наставления Наррэуэя и поделиться с родственником толикой правды. Даст Бог, это не обернется предательством для них обоих! – Скорее, можно говорить об опасности обманных ходов во время выборов.

Джек молчаливо ждал, догадываясь, что это не все.

– Что, возможно, погубит его репутацию, – добавил Питт.

– От кого?

– Если б я знал, то смог бы с гораздо большим успехом предотвратить их.

– Ты подразумеваешь, что не можете сказать этого мне?

– Нет, я просто не знаю.

– Тогда ради чего? Тебе явно известно что-то, иначе ты не пришел бы сюда.

– Ради политической выгоды, разумеется.

– Значит, угроза исходит от его соперника? Иного и быть не может…

– От тех, кто стоит за соперником.

Джек начал было спорить, но быстро умолк.

– По-моему, за каждым кандидатом стоит группа поддержки. Те, кого видно, вызывают минимальное беспокойство. – Он медленно поднялся из-за стола.

Ростом Рэдли лишь немного уступал Питту, но зато выглядел он настолько же элегантно, насколько его свояк – расхристано. Джек обладал естественным изяществом и по-прежнему тщательно следил за своей одеждой и внешним видом, как в те дни, когда еще делал ставку лишь на свое обаяние.

– Я с удовольствием продолжу наш разговор, но через час у меня заседание, а я еще толком не ел сегодня. Не желаешь ли присоединиться ко мне? – спросил он.

– Буду рад, – мгновенно согласился Томас, тоже вставая.

– Проходи, пожалуйста, в нашу парламентскую столовую, – гостеприимно предложил Джек, открывая дверь перед своим посетителем.

Правда, он немного помедлил в нерешительности на пороге, благосклонно взглянув на чистый воротник Питта, но с подозрением – на криво повязанный галстук и слегка оттопыривавшиеся карманы. В итоге, вздохнув, Рэдли смирился с неизбежным.

Томас последовал за свояком и вслед за ним устроился за одним из столиков. Сама обстановка здесь вызвала у него живейший интерес. Едва ли чувствуя вкус блюд, он наблюдал за другими едоками, полностью поглощенный этим занятием, пытаясь, впрочем, делать это незаметно. Портреты многих из них он видел в газетах и в основном даже знал их имена; другие лица казались ему лишь смутно знакомыми. А еще Питт питал надежду увидеть самого Гладстона.

Джек сидел, улыбаясь и с большим удовольствием поглядывая на самого Томаса.

Они уже перешли к десерту – горячему, приправленному патокой пудингу с заварным кремом, – когда возле их столика остановился крупный мужчина с жидкими светлыми волосами. Рэдли представил его как депутата Финча, одного из членов парламента от избирателей Бирмингема, а Питта – как своего свояка, не уточняя род его занятий.

– Рад знакомству, – вежливо сказал Финч и обратился к Джеку: – Привет, Рэдли. Вы уже слышали, что этот лейборист Гарди[4] действительно собрался баллотироваться? Причем даже не от Шотландии, а от Южного Вест-Хэма!