Внебрачная дочь миллиардера - Анастасия Ридд

— Верно подмечено, но только не всегда это так просто сделать, — двери кабины лифта открываются, и я прохожу внутрь.

— Что-то нас на лирику потянуло, — невесело усмехается мужчина. — Какие планы на вечер?

— Да какие планы?! — я окидываю себя беглым взглядом. — Взгляни на меня. Объемная длинная футболка, из-под которой едва виднеются шорты, и на ногах огромные кроссовки. Навряд ли меня пустят в таком виде в ресторан Воскресенского.

— Кстати, в его особняке сегодня вечеринка, — говорит Глеб, на выходе из дома пропуская меня вперед. — Разумеется, идея целиком и полностью принадлежит моей сестре. В прошлом она занималась организацией вечеринок в различных столичных клубах, поэтому идеи у нее порой самые нестандартные.

— Что-то я не видела в СМИ ни одной статьи об их свадьбе, — равнодушно произношу я.

— Даниил временно не хотел афишировать, они расписались пару месяцев назад, а журналисты еще не успели об этом прослыть, — мужчина включает зажигание, и мы трогаемся с места.

— Понятно, — отвечаю я.

— Так что, может, съездим на пару часиков? Если все устраивает сестричка, то точно будет весело, — мужчина проезжает несколько километров и останавливается. — И наверняка все не закончится банальным ужином. Что скажешь? А как захочешь вернуться домой, я сразу же тебя отвезу.

Я сгораю от любопытства увидеть супругу Воскресенского, и именно поэтому соглашаюсь. Мне совершенно плевать, как будет выглядеть мое появление, но соблазн взглянуть на нее хоть одним глазком слишком велик.

— Думаю, мы могли бы заехать на часок-другой, — хитро прищуриваясь я. — Если ты, конечно, клятвенно обещаешь отвезти меня домой, как только я заскучаю.

— Даю слово, — мужчина давит в педаль газа, и машина резко срывается с места.

Этот дом остается в точности таким, каким я его помню. Вот только несмотря на огромное количество людей, он не кажется мне живым. По правде говоря, когда я впервые увидела особняк, то воображение нарисовало мне большую семью, бегающих друг за другом детишек, а, самое главное, любящих супругов. Но сейчас это место похоже, скорее, на загородный дом, где собирается толпа богачей, чтобы отлично скоротать выходные. Бррр! Становится даже как-то не по себе.

Как только я подхожу к воротам, и, еще едва касаясь калитки, в моей памяти всплывает утро первого января пятилетней давности. Я злюсь на Воскресенского и пытаюсь сбежать, но он полураздетый выбегает на улицу, успевая поймать меня и затащить обратно в дом, после чего говорит о том, что не хотел меня обидеть. Я так хорошо помню тот день. Он дарит мне сережки и кормит завтраком, который только что приготовил самостоятельно. Не верится, что с тех прошло так много времени.

Невольно трогаю мочку уха. Да, подаренные сережки по-прежнему на мне, и за пять лет будто становятся неотъемлемой частью меня. Как и кольцо, которое лежит в шкатулке под замком в Лондоне. Надо заметить, после развода я долгое время не снимала его и не говорила своему отцу и матери, что мы с Воскресенским развелись. Их бы точно хватил удар. Особенно меркантильную Татьяну, которая матерью и не являлась. Она была нашей с Костей тетей, которая всеми фибрами души ненавидела отпрысков своей сестры.

— Агния, ты задумалась, — меня выдергивает из воспоминаний хрипловатый голос Глеба. — Все в порядке?

— Да, все отлично, — немного растерянно произношу я. — Вспомнила кое-что.

— Как работала над проектом этого особняка? — Ланской чересчур проницателен.

— Да. Это была запоминающаяся работа. Интересно, Даниил за пять с половиной лет что-то изменил здесь? — я прохожу вперед, ступая на вымощенную дорогим камнем дорожку.

— Насколько мне известно, нет. Даниил очень доволен, несмотря на то, что современные концепции за это время претерпевают изменения. Кому как не тебе знать об этом, — мужчина равняется со мной, продолжая говорить. — Кстати говоря, он не раз восхищался этой работой, рассказывая своим партнерам и знакомым. Кажется, и твои контакты он кому-то давал.

— Правда? — у меня едва не отвисает челюсть от последней фразы Глеба.

— Да, — отвечает мужчина.

— Ты тоже узнал обо мне от него? — я постепенно отхожу от шока, продолжая расспрашивать мужчину.

— Нет, на тебя я наткнулся в одной из социальных сетей и только, когда вы с Воскресенским встретились, вспомнил, что как раз тебя он так хвалил, — Глеб искренне улыбается, случайно задевая рукой мои пальцы. — И я понял, что не прогадал.

— Спасибо, мне очень приятно, что ты доверил свою квартиру мне. Надеюсь, я тебя не разочарую, — я расплываюсь в застенчивой улыбке.

— Такая женщина как ты не может разочаровать, — мужчина осторожно берет меня за руку, после чего нажимает на звонок.

Даниил открывает дверь, явно ошарашенный моим появлением. Он сканирует меня пристальным взглядом, задерживаясь на голых ногах, после чего возвращается к глазам. На автомате он пожимает Глебу руку и впускает нас в свой дом. Здесь действительно ничего не изменилось. Все точь-в-точь как было, когда я приходила к нему в последний раз.

— Мне нужно в уборную, — быстро говорю я.

— Глеб, проходи в гостиную, я провожу Агнию, — тоном, не терпящим возражений, произносит Даниил.

Я прекрасно знаю, куда идти, но не осмеливаюсь поспорить. Кидаю быстрый взгляд на Глеба, показывая лишь глазами, что все в порядке, и только после этого мужчина проходит в самую большую комнату. К моему удивлению, Воскресенский указывает на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Но ведь на первом этаже тоже есть уборная? — возражаю я. — Я помню план.

— Он временно не работает, завтра с утра приедут рабочие, починят, — Воскресенский делает шаг ко мне.

— Понятно, — ступаю на лестницу и касаюсь рукой гладких перил, замедляясь. — Даниил, я в курсе, где у тебя тут все находится.

— Что ты здесь делаешь? — в спину спрашивает он, поднимаясь следом. Я ощущаю его бешеную энергетику кожей, отчего она снова и снова покрывается мурашками. Этот человек слишком сильно действует на меня.

— Меня пригласил Глеб, — я все же оказываюсь на втором этаже и направляюсь к месту назначения.

— Но не я, — отрывисто произносит мужчина, заставляя меня повернуться.

— Я настолько нежеланная гостья в твоем доме? — я задираю подбородок, встречаясь с темными глазами бывшего мужа.

— Ты изменилась, Агги, — мужчина оказывается чересчур близко от меня, от моих губ.

Я слышу его дыхание, чувствую запах дорогого одеколона, ощущаю разгоряченное тело, которое почти касается моего. Боковым зрением вижу, как он поднимает руку, борясь с желанием коснуться меня. Напряжение между нами растет в геометрической прогрессии, а предательские бабочки в моем животе порхают в отчаянии. Жар разливается по телу, когда горячие пальцы касаются моей руки. Дыхание учащается, пульс зашкаливает до критической отметки, но я успеваю вовремя прийти в себя.