Когда мы верили в русалок - Барбара О'Нил

Джози, Джози, Джози.

Наконец я снова погружаюсь в дрему, проваливаюсь в глубокий сон, и пробуждаюсь только тогда, когда на мои веки падает луч солнца.

Внизу лежит Новая Зеландия – изогнутые участки суши синего цвета среди огромного океана. Вокруг большого острова – множество маленьких, и я с изумлением отмечаю, что из поднебесья моему взору открываются и Тихий океан, и Тасманово море. Тасманово море синее.

Самолет выполняет разворот и начинает снижаться, теперь я вижу бухты и скалы вдоль побережья. У меня громче бьется сердце. Найду ли я Джози, или эта поездка изначально бессмысленна?

Я прижимаюсь лбом к иллюминатору, не хочу отводить глаз от раскинувшейся внизу красоты. На волнах блестит солнце, и я вспоминаю, как мы с сестрой думали, что в океане полно драгоценных камней, они танцуют на гребне каждой волны.

В нашем далеком детстве однажды утром мама шепотом разбудила нас, заглянув в палатку, в которой мы спали – мы с Джози в обнимку с Угольком.

– Девочки, – напевно произнесла мама, обхватив меня за лодыжку, – просыпайтесь! Посмотрите, что я нашла!

Стоял густой туман, схлынувшая в океан вода обнажила идеально ровное песчаное дно. Мама повела нас по тропинке к маленькой пещере, в которую можно было попасть только во время отлива.

– Смотрите! – воскликнула она, рукой указывая на что-то.

В пещере находилось нечто похожее на сундучок. Джози наклонилась, чтобы получше разглядеть его впотьмах.

– Что это?

– Наверное, клад, – ответила Сюзанна. – Иди посмотри.

Джози выпрямилась, сложила руки на груди.

– Не полезу.

– А я полезу. – Хотя Джози была на два года старше меня – ей было семь лет, а мне пять, – я всегда была смелее. Снедаемая любопытством, не страшась всяких ползучих тварей, я храбро шагнула в пещеру. Пригибаясь, чтобы не удариться головой, я даже в темноте разглядела, что из шкатулки вываливаются блестящие вещицы – прямо как на рисунках с изображением награбленных трофеев.

– Сокровища! – воскликнула я и потащила сундучок из пещеры.

Сюзанна опустилась на колени.

– В самом деле. Думаешь, пираты спрятали?

– Или русалки, – кивнула я, погружая руки в жемчуга, кольца с драгоценными камнями, браслеты, потемневшие монеты.

Мама распутала колье из сапфиров и повесила мне на шею.

– Может, и русалки, – согласилась она. – А теперь их драгоценности украшают тебя.

Я надела ей на руку браслеты. Джози нанизала кольца на пальцы ее ног. Увешанные найденными сокровищами, мы сели на берегу и стали пить горячий шоколад. Две русалочки и мама-русалка.

Подошедшая стюардесса заставила меня очнуться от грез.

– Мисс, мы заходим на посадку.

– Спасибо.

Я моргаю, пытаясь вернуться в настоящее, в котором та же самая мама ждет известий о том, что мне удалось узнать об ее утраченной дочери. Уже в миллионный раз я пытаюсь понять, как совместить хорошее и плохое в Сюзанне, но это невозможно. Самая ужасная мать на свете. И самая лучшая.

Внизу уже виден город. Раскинувшийся на обширной гористой территории, он весь утыкан крышами домов и улицами. Я вдруг чувствую себя полной идиоткой: эта поездка – совершенно дурацкая затея. Как я собираюсь найти человека в таком большом городе? Даже если это действительно моя сестра?

Полнейший абсурд.

Да нет, почему же? В репортаже определенно была она, моя сестра Джози, это точно. И если она там, в городе, что простирается внизу, я ее непременно найду.

* * *

Добравшись до центра Окленда, я чувствую, что из-за смены часовых поясов просто валюсь с ног, словно меня околдовали. Смутно помню, как втащила чемодан в вестибюль многоэтажного апарт-отеля; в убранстве интерьера я отметила некоторые намеки на «прошлое» в стиле ар-деко, которого у этого дома никогда не было. Мой чемодан с тихим шумом катит по мраморному полу, и молодая женщина-маори в форменной одежде приветствует меня, вручает мне ключ, указывает направление к лифту. Мимо проходят две элегантно одетые девушки-азиатки, идеальные до невозможности, рядом с ними я – великанша под 180 сантиметров с кудрявыми волосами, ужасно растрепанными после долгой дороги. Макияж, что я наложила в Калифорнии, давно исчез. Жаль, что я не в белом халате, который показал бы окружающим, что я врач, а к медикам отношение другое.

Кошмар.

Лифт открывается, из кабинки выходят мужчина и женщина средних лет, у обоих в руках фотоаппараты; мужчина приятной наружности придерживает для меня дверь. Я киваю ему.

– De nada[4], – чарующе произносит он. Я слабо улыбаюсь, лифт закрывается, и я прислоняюсь головой к стене кабинки, не сразу сообразив, что надо нажать кнопку этажа.

Восемнадцатый.

Я поднимаюсь одна, выхожу на своем этаже, отыскиваю свой номер, открываю дверь. Сначала немного поражена. Номер просторный, красивый. Справа кухня, слева ванная, есть гостиная с диваном и столиком, спальня с балконом, откуда открывается вид на другие здания и бухту.

Но даже все это я фактически не воспринимаю. Телефон мой почти совсем разрядился, надо бы где-то найти зарядку, но я просто сбрасываю одежду, задвигаю шторы и падаю в постель.

* * *

Пробудившись от крепкого сна, я не сразу понимаю, где нахожусь. Лежу, свернувшись калачиком под одеялом, замерзла, а постель не моя.

Постепенно начинаю вспоминать. Новая Зеландия. Сестра. Мама и несчастный Бродяга. Беру телефон, вспоминаю, что он разрядился, а зарядки нет, и я даже не знаю, который час. Не вылезая из постели, дотягиваюсь до занавески, отдергиваю ее.

За окном – словно сверкающая ткань из драгоценных камней – бухта. Ее освещает, должно быть, предвечернее солнце в своем мягком великолепии, по воде скользит парусное судно. В другом направлении быстро и плавно движется паром, вдали длинный мост. Со всех сторон многоэтажные офисные здания. В окнах я вижу людей: они куда-то спешат по коридорам, собираются в конференц-зале, стоят вокруг стола, беседуют. Почему-то эти сцены действуют на меня успокаивающе, я долго лежу в той же позе, наблюдая за незнакомыми людьми.

В животе урчит от голода, придется вставать. Потягиваюсь, разминая занемевшие в полете мышцы, плетусь в кухню. Там стоит ваза с фруктами, есть еще поршневой заварной чайник и пакетик кофе. В холодильнике, просто громадном для такой маленькой кухни, молоко, и на столике пакетики с сахаром. Есть и электрочайник, ярко-красный. Наливаю воды, ставлю кипятиться, сама иду в душ. Душевая великолепна, вся из стекла, на полочке душистые пузырьки с шампунем и мылом. Вода лучше всего возвращает меня к жизни. После душа я готова ко всему, что мне предстоит сделать. Заварочный чайник по конструкции немного сложнее, чем нужно, но кофе получился божественный. Я полностью отдергиваю занавески и, наслаждаясь видом на залив, поедаю два банана, два яблока, пью кофе. Этого мне должно хватить на время, а потом где-нибудь сяду поем.