Пандемия - Франк Тилье

Люси принюхалась. Пахло…

– …Мята, – сказал медик.

Воздух был такой сырой и холодный, что облачко пара вырывалось изо рта при каждом слове. Судмедэксперт указал на труп:

– Это я расстегнул куртку и поднял футболку, чтобы осмотреть тело. Множественные проникающие ранения, нанесенные холодным оружием. Такие проникающие, что… – он перевернул труп, уже окоченевший, как бревно, – в верхней части туловища орудие убийства повсюду прошло насквозь. Взгляните…

Он показал несколько мест на груди, потом на спине. Люси уже не раз убеждалась, что только у свежих трупов такая белая, почти прозрачная кожа. Очень быстро она становится молочно-желтой, потом темнеет. Зеленеет, чернеет… Это обусловлено химическими реакциями внутри тела, процессами разложения, размножением всевозможных бактерий: труп становится маленькой автономной фабрикой, постепенно пожирающей себя.

– Отверстия четкие, расположены по два, в трех сантиметрах друг от друга. На первый взгляд они выглядят круглыми, это не лезвие. У меня такое чувство, что кое-где на спине можно найти соответствия, то есть места, где орудие убийства вышло. Над этими элементами мне еще предстоит поработать.

Поодаль люди, кто в стерильных комбинезонах, кто в гражданской одежде, сновали по опушке леса. Десяток насекомых, начавших строить муравейник расследования.

– …И с собакой то же самое. При вскрытии будет легко установить размер и форму повреждений, но я сказал бы, что проникновение как минимум на пятнадцать сантиметров.

Шарко прикинул длину руками и присвистнул сквозь зубы:

– Ничего себе. А ты представляешь тип оружия?

– У меня такого нет даже в Институте судебной медицины, когда я потрошу трупы. Во всяком случае, похоже, это редкая вещица. Не из тех, что берут с собой на улицу.

Он выпрямился и снял двойные латексные перчатки. Под белым хлопковым комбинезоном на нем была тонкая кожаная куртка.

– Окоченение еще не до конца наступило. Мертв, стало быть, меньше десяти часов.

– Иначе говоря, остановка жизненных функций в районе полуночи как минимум.

– Его убили здесь?

– Непохоже, листья вокруг были бы в большем беспорядке. И больше крови. Но трупные пятна указывают на то, что его не перемещали. Или, если перемещали, это не заняло много времени. Не больше четверти часа…

Люси огляделась. Вокруг были только деревья.

– И потом, собака. Ее как будто нарочно положили здесь, рядом с хозяином.

Она уставилась на разинутый черный рот, полный земли. На засыпанные грязью глаза. На изрезанное лицо. Почему убийца устроил все именно так? Гнев? Стыд? Месть? Он не хотел встречаться взглядом со своей жертвой? Люси отошла к собаке, которую просто убили, почти чисто. Действительно мизансцена или пес случайно попал под раздачу?

Поль Шене взял свой чемоданчик с оборудованием и измерительными приборами.

– Ладно… Заберу его, пока он свежий, и вызову ветеринара для вскрытия. Псина – это не мое.

Он махнул рукой служащим похоронного бюро, которые курили в сторонке, и вышел из периметра с Шарко и Энебель.

– Да, как поживаете-то вы оба? Дети, новый дом?

Люси засунула руки в карманы:

– Все путем. Устроились хорошо, всего на две остановки скоростного метро дальше добираться до работы, но это ничего, и потом, мы часто ездим на машине. А Жюль и Адриен уже большие мальчики, шестнадцать месяцев.

– Шестнадцать месяцев. Бог ты мой… Обязательно надо успеть пообедать вместе, пока они не поступили в университет, а я не впал в старческий маразм.

– Назначим встречу в морге.

Он попрощался и ушел. С Люси разом слетела веселость, когда хозяин и собака исчезли в черных чехлах и отправились к столам для вскрытий и ящикам морга. Им повесят бирку на ногу – или на лапу. Еще вчера они были живы. А сегодня… Какой-то монстр решил сократить их жизнь. Отнять ее без разрешения.

Она всмотрелась в окружающий лес. Черные стволы, почти голые деревья, листья, трепетавшие на ветру и бесшумно падавшие на землю. Осень продолжала свою подрывную работу.

– Что скажешь?

– Когда находят трупы в лесу, следствие затягивается. Способ убийства, эта земля на его лице… Выглядит как-то ненормально.

– Убийство всегда ненормально.

Шарко дал ей легкого тычка в бок:

– Угу. И тебе это очень нравится, а?

Николя Белланже, договорив с муниципальными полицейскими, подошел к ним со своим блокнотиком в черной кожаной обложке. Резким движением он закрыл его и сунул во внутренний карман куртки.

– Его зовут Феликс Бланше, пятьдесят три года. Жил в доме в пятистах метрах отсюда, с женой и собакой. Местные полицейские и семейный врач сейчас там. С женой плохо.

Лейтенант Шарко легко мог себе представить, какой это был удар. Бедная супруга, наверно, никогда не оправится. А ведь им придется ее допрашивать… Вот что Шарко ненавидел больше всего, что рождало в нем лютую злобу. Эти чертовы убийцы не только отнимают жизнь, они разрушают семьи. Часто близкие не могут пережить испытание и превращаются в настоящих зомби.

– Что удалось обнаружить?

– Ребята нашли возле тела обрывки раздавленных листьев мяты и фрагменты, похожие на кусочки губки. Все это пойдет на анализ.

Шарко выдохнул через нос:

– Мята и губка, надо же.

– Следов пока не нашли, слишком много листьев, земля относительно сухая. Не нашли и крови в других местах, лес большой. Точно не известно, где он был убит. Здесь или где-то дальше.

Франк посмотрел на часы:

– Мне надо кое-куда позвонить. Робийяр останется с ребятами из службы криминалистического учета, чтобы получать информацию напрямую. Вы дуйте к вдове, надо действовать, пока все не усложнилось. Смотрите аккуратней, она знает только, что ее мужа убили, но не знает как. И возвращайтесь с уловом. Будет хорошо для группы закруглить это дело по-быстрому. Надо набирать очки.

Шарко поправил воротник застегнутого на все пуговицы пальто и по примеру своей подруги засунул руки в карманы.

– Мечтать не вредно.

Александр Жакоб собрал девять из двенадцати сотрудников ГМР в зале заседаний Пастеровского института в Париже. Из отсутствующих двое были в командировке где-то в Юго-Восточной Азии, третий работал над срочным случаем в лаборатории Центра изучения гриппа.

Стаканчики с кофе были зажаты в руках или стояли на столе. На большой белой доске в глубине зала еще можно было разглядеть следы событий, которыми занимались другие команды Пастеровского института: заражение Pseudomonas aeruginosa в университетском госпитальном центре Клермон-Феррана, поломка рентгеновского аппарата в больнице Лиона, заболевание в яслях, вызванное употреблением апельсинового сока…