Хочу только тебя! - Хелен Бьянчин

— Почему ты так решил?

— Ты молода, красива, уверена в себе и способна справиться одной рукой с любым мужчиной, — проговорил он шутливым тоном. — И если на сей раз у тебя случилась осечка, то это уже интересно. Хотелось бы мне посмотреть на него.

— Этого никогда не будет, — отрезала Мишель.

— Ладно. — Эмилио поднял руки, сдаваясь, но на лице его так и осталась ироническая усмешка. — Доедай свою пиццу.

— Я это и делаю. — Мишель откусила хрустящий краешек и, взяв бумажную салфетку, вытерла пальцы. — Я помогу тебе все убрать и пойду домой.

— Коробка из-под пиццы, стаканы да банки. Что тут убирать?

— Ладно. Тогда я пошла. — Мишель поднялась на ноги и, наклонившись к Эмилио, коснулась его лица щекой. — Чао.

Двери галереи распахнулись в четыре пополудни, а спустя час все приглашенные были на месте и прохаживались по залу небольшими группами с бокалами в руках. Из умело расставленных усилителей неслись негромкие звуки музыки эпохи барокко, сливающиеся с приглушенным говором.

Мишель выбрала для сегодняшнего случая черное кружевное платье классического покроя на чехле. Туфли на шпильках, тонкие черные чулки, волосы, зачесанные назад и собранные в высокую прическу, и легкий макияж, подчеркивающий глаза, дополняли образ элегантной и стильной женщины.

К тому времени, когда нанятые официанты вынесли подносы с закусками, у многих картин Бретта уже висели таблички «Продано».

«Это успех», — с чувством облегчения подумала Мишель. Все шло прекрасно. Закуски выше всяких похвал, шампанское великолепное, атмосфера perfetto[5], как сказал бы Эмилио.

Мишель посмотрела в дальний конец зала, поймала взгляд напарника и засмеялась.

— Еще один триумф, дорогая.

У Мишель екнуло под ложечкой. Джереми, и, как всегда, саркастичен. Мишель с натянутой улыбкой повернулась к нему.

— Вот уж не ожидала, что ты почтишь нас своим присутствием.

— Что ты, да я не пропустил бы такой случай ни за что на свете.

Джереми наклонился к ней, она слегка отстранилась, и его губы мазнули ее по щеке. Он прерывисто вздохнул, глаза его потемнели.

— Вижу, долгожданный Никос пока не появился. — Джереми отступил на шаг, скользя пальцами по ее руке.

Мишель подняла голову и наткнулась на его мрачный взгляд.

— С чего бы это ему появиться, если его не приглашали?

— Ах, моя милая Мишель, — с издевательским сочувствием начал Джереми. — Никос был на ланче у моих родителей, на яхте. И там очаровательная Шанталь пригласила его на сегодняшний вернисаж. — Он помедлил для пущего эффекта, прежде чем сказать главное: — Насколько мне помнится, Никос сказал, что соизволит прийти.

Ее сердце подпрыгнуло и сильно забилось.

— Правда?

Джереми иронически поднял бровь.

— Я не ошибусь, если скажу, что такая перспектива кое-кого не радует? — Он хохотнул. — У тебя такой ошарашенный вид.

«Спокойно, держи себя в руках», — твердила себе Мишель, стараясь отодвинуться от Джереми. Он удержал ее за руку.

— Оставь, прекрати этот бессмысленный разговор, — сказала она сердито, выдергивая руку из его цепких пальцев. — С вашего позволения, мне надо идти, — продолжала она отчужденно-вежливым тоном. — Надеюсь, вам понравится выставка. Я и Эмилио уверены в таланте и больших перспективах Бретта.

— Ах, этот противный Эмилио, — проговорил Джереми. — Ты знаешь, что он бисексуал?

Мишель не выдержала:

— Между прочим, это называется клеветой. Смотри, как бы тебе не оказаться ответчиком в суде.

— Не слишком ли горячо ты его защищаешь, дорогая?

— А ты… — Мишель задыхалась от возмущения, — ты первостатейный…

— Мишель!

Она вздрогнула всем телом. Интересно, давно ли Никос Алессандрос стоит тут и слушает, как она ссорится с Джереми?

Мишель медленно повернулась.

— Здравствуйте, — сказала она и застыла, почувствовав, как его рука ложится ей на талию.

Лицо его было непроницаемо, но за этим внешним спокойствием чувствовалось что-то мрачное, когда он коротко поклонился Джереми.

— Какие-то проблемы? — мягко спросил Никос, и Мишель почувствовала, что вот-вот заплачет.

«Да, проблемы, и еще какие! Джереми ведет себя Бог знает как, да еще ты заявился!» Она взяла себя в руки.

— Простите, но мне надо идти.

Мишель повернулась, чтобы идти, но Никос не отставал.

— Что вам от меня нужно? — Она тщетно пыталась высвободиться.

— Хочу помочь.

— Я не нуждаюсь в помощи!

Никос ухмыльнулся.

— Особенно в моей, да?

— Послушайте…

— Приберегите свой гнев до более подходящего случая.

— Какого такого случая? Я не собираюсь больше видеться с вами!

— Ну, вряд ли стоит на это надеяться, учитывая, сколько приглашений я получил от ваших родителей и Бейтсон-Берроузов, — сказал он, не скрывая усмешки.

Мишель захотелось его ударить. С нее было достаточно Джереми, чье невыносимое поведение за последние сутки можно было смело отнести на счет человека, шедшего рядом с ней.

— А что, если нам походить, посмотреть работы вашего протеже?

— Зачем? — вырвалось у Мишель, и она обнаружила, что смотрит, не отрываясь, в лукавые серо-голубые глаза.

— Ну, я ведь, можно сказать, потенциальный покупатель, а вы, как уверяет Шанталь, умеете находить молодые таланты.

— У мамы у самой настоящий талант восхваления моих предполагаемых талантов.

— Ну что за цинизм? Он вам не идет.

Они остановились у одного из полотен, и Мишель, перейдя на профессиональный тон, начала рассказывать о свете, цвете и стиле, о необычной технике Бретта, упомянув под конец, до какой суммы может возрасти ценность этой картины в ближайшие пять лет.

Никос убрал руку с ее талии, и ей вдруг стало холодно и неуютно, как будто ее бросили.

— Какая из картин нравится вам больше всех? — поинтересовался Никос.

Они неторопливо передвигались от одного полотна к другому. Мишель время от времени приходилось отвлекаться, здороваясь с гостями, и всякий раз она вынуждена была представлять им человека, находившегося рядом с ней. В выражении лиц сквозило любопытство, и Мишель не знала, сердиться ей или не обращать внимания.

Она хотела было уже сказать что-нибудь резкое, но в последний момент передумала.