Наваждение. Проклятые элохимы - Алина Углицкая

Нет. Не мужчина – элохим.

Захватчик и враг.

Тот, кто лишил ее дома, родителей и свободы.

Хмель мгновенно выветрился из головы.

– Это лишнее, – на лестнице девушка аккуратно, но настойчиво высвободилась из его рук. – Я сама.

Стикс почувствовал ее напряжение. Только что она доверчиво прижималась к нему, а теперь вдруг закрылась, выстроила между ними стену отчуждения.

Он разжал руки.

– Могу я узнать, что случилось?

– Ничего, – она отвела взгляд, – просто я предпочитаю идти сама.

Стикс усмехнулся.

Кажется, эта Айна – первая человеческая женщина на его памяти, которая отказалась от его внимания. Строптивая добыча. Но тем интереснее будет охота.

– Что ж, – он не стал ее принуждать, – я рад, что ты можешь стоять на ногах. Хлоя, проводи гостью.

Тон элохима не изменился. Ни единой нотки недовольства не проскользнуло в его голосе. Но когда дверь закрылась, по телу Айны прошелся озноб. Будто только что за спиной стояло что-то теплое, а теперь там сквозная дыра, в которой гуляет ветер.

– Прошу за мной, эрна, – Хлоя направилась вверх по лестнице на третий этаж.

Очнувшись, Айна поспешила за ней.

Поднимаясь вслед за горничной, она сверлила взглядом ее спину, а на языке крутился вопрос. Не выдержав, все же спросила:

– Хлоя, ты давно здесь работаешь?

– Уже год, эрна.

Голос горничной звучал сдержанно и отстраненно.

– И как тебе?

Айна едва успела затормозить, чтобы не уткнуться носом в грудь Хлои. Потому что та резко остановилась и обернулась.

– Нувэр Хассель не одобряет общение прислуги с гостями.

Сказала сухо, отрывисто.

– Прости, – Айна послала ей нервную улыбку.

Но та уже не смотрела. Молча вошла под арку с орнаментом и направилась по коридору к третьим дверям от лестницы.

Айна поспешила за ней, не забывая подмечать все, что находилось вокруг. Резные панели на стенах, пилястры, облицованные яшмой и бирюзой, толстый пушистый ковер, идущий вдоль коридора. Коридор заканчивался французским окном, сквозь которое сейчас виднелось ночное небо. Черное как агат, с яркой россыпью звезд.

– Ваша спальня, эрна, – Хлоя распахнула перед ней дверь из светлого дерева. – Здесь вы найдете все, что может понадобиться для сна.

– Спасибо.

Пока горничная говорила, Айна перешагнула порог.

Комната встретила ее нежным голубым сиянием. Здесь все было выдержано в сине-голубых тонах: и шпалеры на стенах, и ковер, и мягкая мебель. Даже плафоны на бра и покрывало на широкой кровати. Над панорамным окном паутинкой примостился ламбрекен из голубого шифона. Напротив него голубела рифленым стеклом дверь в ванную.

Айна завороженно вздохнула. Эта комната походила на жилище сказочной принцессы и имела мало общего с теми местами, в которых ей обычно приходилось ночевать.

– Если желаете, – продолжала Хлоя, стоя в дверях, – ужин вам подадут через час. Завтракать нувэр Хассель предпочитает в одиночестве, но вы можете спуститься утром в столовую. Кухарка приходит к шести утра.

– Нет, ужин не нужен.

Айна сбросила тапки и с наслаждением ступила на пушистый ковер. Ноги по щиколотку утонули в дымчато-синем ворсе.

«Завтракать предпочитает в одиночестве», – пролетели в голове слова горничной. Уж не намекает ли она, что незваной гостье лучше убраться до завтрака?

– Есть только одна убедительная просьба, – добавила Хлоя.

– М-м-м? – Айна блаженно зажмурилась.

Ей захотелось прогнать горничную, раздеться догола и лечь на этот ковер.

– Закройте двери на ключ и не выходите из комнаты с полуночи до пяти утра.

– Могу я узнать почему?

Хлоя поджала губы, глядя на гостью с явным неодобрением, но потом все же пояснила:

– Ради вашей безопасности. Нувэр Хассель не отвечает за жизни тех, кто бродит по дому в это время.

Айна поняла, что больше ничего не услышит. Но и этого было достаточно, чтобы она насторожилась. Вряд ли Хлоя станет пугать ее без причины.

– Хорошо. Обещаю, что до утра даже носа не высуну в коридор.

***

Оставшись одна, Айна первым делом заперла дверь на два оборота и оставила ключ в замочной скважине. А затем обыскала комнату на предмет скрытых камер и всякого рода жучков. Может, это и паранойя, но она не раз спасала ей жизнь.

Ничего не найдя, девушка подошла к окну и изучила открывшийся вид.

К ее досаде окно выходило на ничем не примечательный заснеженный пустырь. Кое-где темнели хрупкие елочки, а дальше, сливаясь в сплошную мглу, начинался еловый бор. И ни малейшего намека на забор или охранный контур.

Значит ли это, что владения нувэра Хасселя простираются далеко за границы двора?

Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Айна постаралась рассмотреть, что находится под стеной дома. Ей показалось, что внизу что-то шевелится. Но там был только снег, а еще узенькая дорожка, по всей видимости, протоптанная прислугой.

Закончив осмотр улицы, она осмотрела раму. Та оказалась совершенно глухой. Только сверху открывалась узенькая фрамуга, но лезть в нее и прыгать с третьего этажа – самоубийство.

Разочарованно вздохнув, Айна направилась в ванную.

Здесь тоже царили оттенки голубого и синего. Мраморная плитка на полу и на стенах была цвета лазури. Сама ванна из голубого фаянса – круглая и такая широкая, что в ней с легкостью разместилось бы четверо взрослых мужчин. Такая же раковина и унитаз. Только латунные вентили золотились, выделяясь на общем фоне.

Айна пробежалась пальцами по лавандовым полотенцам, сложенным на полке аккуратной стопочкой. Тронула василькового цвета халат из толстой уютной махры. И замерла, восхищенно уставившись на целую батарею из баночек и бутылочек, которые выстроились у зеркала.

Медленно, боясь спугнуть волшебный момент, она взяла в руки одну из них и открыла. Поднесла к носу и, закрыв глаза, вдохнула душистый аромат.

Яркий мандарин… Тимьян… Орхидея… Капля терпких древесных нот и сладкой ванили…

Голова закружилась от нахлынувших ощущений. Вспомнился мягкий голос Хасселя, прикосновение его рук, холодящая кожа перчаток…

Околдованная запахом духов и собственными мыслями, Айна распахнула ресницы и уставилась на свое отражение.

Светлые волосы рассыпались по ее плечам, подчеркивая яркие пятна румянца на скулах и лихорадочный блеск потемневших глаз.

Она облизала пересохшие губы. Стеклянный пузырек выскользнул из рук и ударился о раковину.