Китайские мифы - Тао Тао Лю

что единственным способом сохранения этих преданий был пересказ, передача из поколения в поколение. Наверное, люди тогда не боялись исчезновения этих общеизвестных мифов, однако устные истории имеют обыкновение видоизменяться, а то, что очевидно сегодня, может быть забыто завтра. За две с лишним тысячи лет утрачено многое из того, что не было записано, то же касается и письменных источников. В то же время некоторые мифы пережили столетия и дошли до нас практически без изменений.

Незадолго до эпохи Хань к власти пришли интеллектуалы — люди, умевшие читать и писать. При Восточной Чжоу, в период Сражающихся царств (476–221 гг. до н. э.) произошел рост грамотности среди ши — представителей низшего слоя аристократии (иногда это слово переводят как «рыцари» или «джентри»). Изначально это было сословие воинов, однако благодаря образованию в области литературы и философии ши начали приглашать на роль секретарей и управляющих. В таком качестве у них появилось больше возможностей влиять на власть. Они не были правителями сами, но к их словам прислушивались: стало в порядке вещей убеждать государя, побеждать оппонентов доводами. Подход был практическим, а не философским, а китайцы всегда отличались практичностью.

Устные предания и письменные источники, в которых они иногда зафиксированы, похожи на лоскутное одеяло. Это осложняет реконструкцию древних мифов. Источники времен Хань не столь близки к оригиналу, как нам бы хотелось. Во-первых, значительное число грамотных людей — писцов из класса ши — придерживалось конфуцианских убеждений и предпочитало мифам историю. Во-вторых, записать различные версии преданий, бытовавшие во всех тогдашних государствах, было просто невозможно. Об этом упомянул Сыма Цянь в «Ши цзи»: «Я бывал в местах, где почтенные старцы по отдельности и вместе постоянно рассказывали мне о Хуан-ди, Яо и Шуне. Хотя поверья и поучения, конечно, были различными, <…> я отобрал из них лучшее и наиболее правильное». В разных местах, среди разных народов, на разных наречиях устное наследие развивались неодинаково, поэтому изложения одних и тех же историй зачастую противоречат друг другу. Впрочем, книг с доханьских времен сохранилось мало, и мы так или иначе зависим от источников времен Хань.

Вэньчан: бог литературы

Среди представителей класса писцов — особенно тех, кому предстояло сдавать экзамены[27], — был особенно популярен бог литературы Вэньчан. Согласно «Записям историографа» Сыма Цяня, он обитал среди шести светил над Большой Медведицей и присматривал за судьбой каждого человека. Как бог, он утвердился во времена ранней Чжоу в регионе Шу провинции Сычуань. Позднейшие предания связывают Вэньчана с воином Чжан Яцзы, который жил при империи Цзинь (265–420 гг. н. э.) в уезде Цзытун провинции Сычуань: он был убит в сражении, а потом как бог стал определять человеческую долю. При империи Сун, когда экзамены в целом стали для амбициозных людей единственным путем к улучшению своего положения, Чжан Яцзы был обожествлен как бог экзаменов.

Бог литературы Вэньчан со слугами.

E. T. C. Werner, Myths and Legends of China with thirty-two illustrations in colour by Chinese Artists, Лондон, 1922

Удивляет то, что зерно этих историй осталось неизменным, и некоторые дошедшие до нас древние мифы не слишком отличаются от версий, записанных в книгах времен Хань. Большинство антропологов и фольклористов согласятся, что сегодня молодое поколение слышит от старших те же версии, что и раньше, — особенно на храмовых праздниках, которые когда-то были единственным развлечением для сельских жителей. Отчасти причина такой сохранности в том, что их повторяли в определенное время на протяжении года. Несмотря на упадок религии, которую во время Культурной революции активно преследовали и считали «предрассудком», в Китае сохранились многие храмы, посвященные богам из древних мифов. Обычно это касается святынь, особым образом связанных с местом своего расположения, — иногда находящихся там, где зародился культ данного бога. Мы уже говорили о храме Паньгу на вершине названной в его честь горы в провинции Хэнань. Другой пример — храм Жэньцзу в провинции Шэньси, где поклоняются древним божествам Нюйве и Фуси (см. ниже). Теперь его посещают толпы туристов и настоящих паломников. Даже если мифы меняются, древние предания не исчезают в одночасье, а постепенно вытесняются другими версиями, более уместными в современном мире: с течением времени народные верования становятся более заметными.

ДРЕВНИЕ И КЛАССИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

Если не считать мифов, упомянутых вскользь в трудах эпохи Чжоу, например «Каноне стихов» («Ши цзин»), письменных источников классической эпохи у нас совсем не много. Самыми важными из них являются две, к сожалению, не полностью дошедшие до нас книги: это «Канон гор и морей и «Вопросы к Небу» («Тянь вэнь»).

Пейзаж из «Канона гор и морей». Издание династии Мин.

Библиотека Конгресса, Вашингтон

«Канон гор и морей» — своего рода мифологический атлас. От него остались лишь подписи к различным картам и иллюстрациям доциньского Китая с лаконичным и иногда противоречивым изложением древнекитайских мифов. Никто точно не знает, когда был создан этот труд. По всей видимости, над книгой поработал не один автор, и она может относиться к периоду от Сражающихся царств (476–221 гг. до н. э.) до эпохи Хань (220 год до н. э. — 220 год н. э.). Поэт-отшельник Тан Цянь (365–427 гг. н. э.) писал, что чтение «Канона гор и морей» доставило ему большое удовольствие, но мы не знаем, были ли в издании, которое он читал, первоначальные иллюстрации.

Писатели-отшельники

Говорят, что Лао-цзы, один из величайших даосских мыслителей, жил в уединении. Даже Конфуцию было сложно осесть в одном месте: он путешествовал из царства в царство, безуспешно пытаясь заинтересовать правителей своей философией. Сильные традиции отшельничества есть и в буддизме: монахи могут десятилетиями жить в пещерах и медитировать в одиночестве. В китайской истории много примеров ухода из общества, и даже в поздний период изгнание в безлюдные северные пустоши или пагубные для здоровья южные джунгли считалось обычным наказанием. Жизнь на лоне природы превозносили чиновники-конфуцианцы. В их стихах часто звучит тоска по одинокой хижине в горах, по жизни в обществе птиц и местных рыбаков. В сельской местности проще достичь и даосского идеала гармонии с природой.

Авторство «Вопросов к Небу» из «Чуских строф» приписывают поэту и политику Цюй Юаню (около 340–278 гг. до н. э.) из государства Чу. Произведение ставит вопросы и не дает на них ответов: может быть, они в то время были так очевидны, что записывать