Эпохи холст – багряной кистью - Александр Владимирович Плетнёв

броненосцев аргумент слабый, даже невзирая на приданный в усиление броненосный «Якумо».

* * *

Помощь «итальянцам» запаздывала ровно на те немногие минуты, которые и были нужны Рейценштейну и Елисееву.

Всё действо происходило в течение менее получаса!

Миноносцы быстро и вовремя нагнали «Аскольда», прикрывшись его бортом. В том числе и от беснующегося беглой пальбой «Ниссина». Нормально (теплично) бить тому не давали «Полтава» и «Севастополь», на отходе грохоча в его сторону главным калибром.

Командиру крейсера капитану 1 ранга Такэути и без того хватило одного ранее полученного двенадцатидюймового «чемодана», чтобы понять – участь «Касуги» не исключение.

Прикрыть мателот, не подставляя своё судно под обстрел двух русских броненосцев, было непросто. Поэтому он держался на приличном удалении, постоянно шарахаясь от падающих вокруг снарядов, тем не менее остервенело паля по распластанному силуэту русского крейсера, что прикрывал атаку миноносцев.

Минная атака – это бой накоротке, это на резкой стычке… дневной бросок – и вовсе почитай нахрапом.

Маленькие скоростные кораблики – командиры мичманы и лейтенанты… молодые, отчаянные, лихие. Будущие капразы и адмиралы, чёрт побери! Если дослужатся… ежели выживут!

Минари резали воду, заливаясь бурунными брызгами, разбивая волны, сглатывая ус из-под форштевня их лидера-крейсера. На него команды судёнышек, пожалуй, должны были молиться… когда вокруг сыпались всплески, когда он бедолага вздрагивал, принимая на себя огонь «Касуги», бьющего всем, чем мог дотянуться, особенно опасными шестидюймовками.

Хронометры щёлкнули двадцатиминуткой – наступал момент маленькой убийственной кульминации.

«Аскольд», выжав из машин двадцать два узла, стремительно несся на противника, стеля трубодым практически горизонтально, пылая пожаром на шкафуте, в брызгах из-под форштевня, под душем кипящих накрытий, беспрестанно долбя носовым плутонгом.

Флагманский миноносец «Выносливый» (брейд-вымпел Елисеева) резал стальным клювом-форштевнем едва ли не вровень, нос к носу! Четвёрка второго миноносного отряда шла борт о борт – руку протяни!

Когда до подранка оставалось не более пятнадцати кабельтовых, «хищники» выскочили из-под борта крейсера и, рассыпавшись строем фронта, доводя ход до полного возможного, кинулись в атаку.

«Касуга» едва ли держал семиузловый ход, волоча за собой вялые дымы от множественных возгораний, тем не менее продолжая отстреливаться… не очень бойко, но часть орудий ещё были в работе.

Наверное, там, у прицелов-казёнников, их – узкоглазых – потряхивало и лихорадило, должно быть на адреналиновом пике бросало к инстинктам – осознание, что и маленькие суда несут в себе не менее сущную смерть, оставалось за гранью анализа. И стволы, как на магнит, наводились на более крупную цель, уводя прижатые к воде миноносцы в тень внимания, пока те не вышли на ударную прямую.

Миноносцы «летели», даже не пытаясь стрелять из своих погонных пушечек (огневую поддержку обеспечивал «Аскольд»), практически не уклоняясь от вздымающихся фонтанов воды.

Уже на дистанции «в упор» пошёл в циркуляцию «Бесшумный», получив «прямой в нос», секундами погодя выбросив флажки «не могу управляться».

Горел «Бурный», проседая на корму, отстрелив мины со слишком большого расстояния.

«Касугой» давно уже управлял кто-то из младших офицеров, после влетевших в рубку «двенадцати дюймов» с «Полтавы», выкосивших подчистую командный состав.

Перед японским офицером стояла дилемма – продолжать отворачивать от наседающих русских или открыть углы для уцелевшей артиллерии и тем самым подставить борт.

Эти его терзания были актуальны ровно до того момента, когда из-под рвущегося вперёд русского крейсера не выскочили «гончие», за минуты сократив дистанцию, овеявшись белыми пороховыми зарядами выстрелов мин Уайтхеда.

Две мины добежали пузырящимися дорожками, ударив в борт практически рядом, взметнув у ватерлинии грязный клок, предсмертно встряхнув крейсер. Когда осели столбы воды, огромную пробоину в борту «Касуги» уже не было видно – быстрый крен спрятал её под водой. Корабль, заглотив тонны воды, стал медленно оседать, неуверенно заваливаясь набок.

Не дожидаясь окончательного результата (хотя и так всё было ясно), русские с деловитым спокойствием вышли из боя.

Три уцелевших миноносца и «Аскольд», выписав циркуляции, быстро уходили в сторону дымов 1-й Тихоокеанской эскадры. Спасать моряков с подбитых миноносцев не стали, поскольку с севера уже приблизились крейсера Дэвы, начав с запредельной дистанции кидать недолётом снаряды. Показались и броненосцы Того, усиленно коптящие, насилующие машины… опоздавшие.

Ближе всех оказалось госпитальное судно, спешащее вызволить «своих» из воды. Миноносно-крейсерский отряд разминулся с ним практически на контркурсах.

На палубу «Монголии» высыпал медперсонал и матросы экипажа, приветствуя победителей.

Выбросив в ответ пестрящие сигнальные флаги, миноносцы наконец-то разрядили свои носовые пушки в салюте. Вслед за миноносками прошёл отставший крейсер. На «Аскольд», на первый взгляд, признаться, страшновато было смотреть, однако лишь «на первый» – всё же немецкая постройка несла немалый запас прочности. На нём ещё тушили пожары, матросы по возможности приводили корабль в порядок, заделывая пробоины.

Уже потом, погодя, командир корабля предоставит контр-адмиралу Рейценштейну отчёт о не меньше пятнадцати попаданиях, полученных за время этой атаки.

* * *

От японцев первыми к месту гибели «Касуги» подошли вездесущие миноносцы, рыская, подбирая своих уцелевших матросов.

Всего в четырёх кабельтовых качалась на воде белая с красными крестами на борту госпитальная «Монголия», уже закончившая свои дела.

Спокойный и уравновешенный капитан Измаил Дмитриевич Костюрин-Охотский приказал на всякий случай поднять сигналы «не требуется ли квалифицированная медицинская помощь?»… что, впрочем, осталось без внимания. Не дождавшись ответа, развернувшись, пароход взял направление на зюйд-ост.

Вот тут неожиданно один из японских миноносцев, выписав дугу, попытался отжать госпитальное судно с курса. Выглядело это немного, как «моська и слон», даже, несмотря на повёрнутые в сторону «русского» стволы пушек.

По первым минутам Измаил Дмитриевич заколебался перед такой откровенной демонстрацией и уж было хотел отменить распоряжение на увеличение хода. Однако запершился в горле, закашлялся – «Монголия» шла прежним курсом, прибавляя в скорости, и, будто давя массой, вынудил миноносец уйти с дороги.

Японцы, выскочив на палубу, размахивали кулаками, кричали проклятия, но что-либо иное сделать не посмели ввиду горбатящихся надстройками броненосцев Того, где находились цивилизованные европейские наблюдатели.

* * *

Сражение агонизировало, растянувшись на несколько миль разными группками кораблей.

Расправившись с броненосным крейсером, русский отряд быстро ретировался – миноносцы, развив полный ход, вскоре соединились с «Севастополем» и «Полтавой», которые, срезая угол, постепенно на тринадцати узлах догоняли главные силы.

Немного поотставший двадцатиузловый «Аскольд» пока не спешил присоединяться к броненосцам, всё норовили достать с шестидесяти кабельтовых бронепалубники 3-го отряда вице-адмирала Дэва, нарисовавшиеся с северных румбов.

Дэва подтянул более серьёзную артиллерию, несомую броненосным крейсером «Якумо», который с дистанции сорок кабельтовых открыл огонь по концевой «Полтаве».

Броненосец