Звездолеты погибшей империи - Сергей Ястребов

Край между прозрачным морем и прозрачным небом. Отсюда никто не хотел уезжать. Иногда казалось, что здесь нет даже смерти.

Родиной Андроника Вардана был огромный дом в десятке миль от города Аполлония. С детства помнилось: цветник с качающимися пышными водосборами… каменные плиты у дома — и забившийся в щели между ними мох… карниз над лестницей, ведущей на второй этаж… запыленная комната, пробитая светом из узкого окна… шкаф в этой комнате, с трудом открывшийся, набитый внутри старинными бумагами… ровный свет, большое пространство… запах… Ему тогда было лет пять–шесть. Мир, как мозаика, состоял из деталей. И дальше — взросление, год за годом. Мир упрощался, но и делался шире. Он узнал окрестности дома, и не забыл их уже никогда. Луга с высокой травой вокруг. Чуть дальше начиналось лесистое плоскогорье; леса здесь были в основном из генмодифицированного быстрорастущего клена, но встречались и дуб, и сосна. Ближе к морю — желтые фермерские поля. А проехав еще несколько миль, можно было увидеть и само море — голубую поверхность с треугольными парусами тартан, вышедших на ловлю моллюсков. Разве что в совсем плохую погоду их не было, но дождливые дни здесь случались очень редко…

Потом Андроник уехал учиться в Севастиополь… ничего не изменилось, этот дом все равно был с ним. Всегда. А еще потом появилась Ника; и Андроник, получив отпуск с крейсера, на котором тогда служил, с гордостью показал невесте места своего детства. И они провели свадебный обряд — через три недели. Как был счастлив этот старый дом, принимая в себя новую, юную жизнь!..

И сейчас, после поражения, Андроник спешил домой. Прежде всего — домой.

В гнездо…

Ему казалось, что это просто инстинкт.

— Как ты добрался?

Теофил Вардан принял сына в своем кабинете на втором этаже. Кабинет, по сути, был жилой комнатой — в последнее время старик отсюда почти не выходил. Темное бюро с бумагами. Книжный стеллаж. Шкафчик с коллекцией трубок. Походная кровать с клетчатым пледом на ней. Маленький терминал связи.

Ничего здесь не изменилось…

Андроник вытянулся в предложенном ему причудливом кресле.

— Я от Пандемоса на «Сапфире». Это легкий крейсер такой. В Неоптолемаиде сели, как обычно. И на атомном пакетботе — сюда. «Пингвин», забавный такой кораблик, небольшой, но очень быстрый… Мама, я так понимаю, на Ираклии?

— Уже полтора месяца там, — Теофил сосредоточенно набивал трубку. — Придворный стиль жизни имеет свои преимущества, сам знаешь…

Андроник постарался никак не реагировать. Его мать, Ольга, принадлежала к знатнейшему роду Палеолог и имела множество родственников и знакомых на Ираклии, на столичной планете. Когда отцу и матери надоедало жить бок о бок, они просто без всяких ссор разъезжались. На время. Андроник привык считать, что это хорошо… только вот в последние годы родители были порознь все чаще. Почти всегда, если честно. Он изо всех сил старался об этом не судить…

Отец, кажется, заметил его замешательство.

— Можешь сказать, что там у вас произошло? — спросил он. — Здесь никакой информации… кроме слухов. То, что Варуна не взята, я уже понял… Но насколько все серьезно?

— Серьезно… — Андроник подумал и решил не сдерживаться. В конце концов, никакой клятвы о неразглашении он не приносил. — Очень серьезно, если честно. Из пяти линкоров потеряно четыре. Безвозвратно. При том, что противник потерял только вспомогательные корабли, которые и так служили приманкой. Я даже… даже не знаю, что мне скажут завтра в Главном штабе. Если снимут погоны — не удивлюсь.

Теофил с легким сожалением покачал головой. Как будто сын сообщил ему о двойке, полученной в школе: неприятно, но заурядно и не смертельно.

— Все зависит от того, разойдется ли информация, — сказал он. — Ну, если не все, то многое. Пожалуйста, кроме меня — никому ничего. Даже Нике. О твоем поражении найдется кому сказать без тебя, самому это делать незачем.

Андроник кивнул. От мальчишеских иллюзий он давно избавился.

— Я следил за тем, что говорят в городе, — сказал отец. — И не только в нашем. Ты знаешь, у меня хватает знакомых, и отделять зерна от плевел я умею. Официальная информация вроде бы закрыта наглухо, но… откуда–то протекают слухи. Глухие такие слухи, но упорные… Например, о том, что вся наша флотилия была уничтожена у Варуны каким–то новым оружием. Насколько это правда?

Андроник поморщился.

— Это чушь, — сказал он. — Никакого нового оружия вообще не было. Были старые линкоры, все характеристики которых мы давно знаем наизусть. И был очень остроумный тактический прием. Исключительно остроумный… — Он не удержался — скрипнул зубами. Отец взглянул на него с тревогой.

Андроник махнул рукой, расслабляясь.

— Если разобраться, это был не такой уж и сюрприз. Каждый образованный тактик… — Он помолчал. — Наш… оппонент — он использовал прием, который уже был в ходу. Русско–японская война. Почти тысячу лет назад. Тогда корабли ходили только по морю…

— Да, — сказал Теофил. — Русско–японская. Я вот никогда не был на Земле, и даже представить не могу, что это было для тогдашних людей. Когда мир ограничен планетой, а океан — как космос. Огромный континент… с дремучими лесами, с каменными горами, с холодными реками, с тысячелетней темной историей… и вдруг кто–то доходит до края земли, и видит море. Бесконечное. И ставят на берегу этого моря крепость. Голубой залив, горы, ясное небо… и флаг с крестом Святого Андрея. «Золотые кораблики в синей дали, как святые лампады от грешного мира, развернув паруса горделивые, шли прямо в небо по трепетным волнам эфира. Золоченые мачты в резных облаках и на солнце рубиновом легкие снасти зарождали в душе жгучий сладостный страх от щемящего в сердце огромного счастья»1.

— А крепость тогда не удержали, — сказал Андроник, чтобы сказать что–нибудь. Он не ждал от отца таких лирических излияний.

— Не удержали, — подтвердил Теофил. — И очень жаль, что не удержали. Я иногда думаю: наш мир несравненно громаднее, чем тот, но как раз из–за этой громадности мы что–то потеряли… Ладно. Давай начнем с простого. Ты лично цел?

— Да что мне сделается, — сказал Андроник зло. — Получить ранение на современном линкоре — это постараться надо. Мы и в бой–то не вступали… — Он зажмурился.

— Спокойнее, — сказал Теофил.

Андроник кивнул, так и держа глаза зажмуренными.

— Все нормально. Все, черт его побери, нормально… — и он неожиданно для самого себя улыбнулся. — Главное — я дома, ведь правда?..

Отец тоже улыбнулся и ничего не ответил. Все было ясно без слов.

Теофилу Вардану было уже семьдесят два года. Отцом он стал поздно; сейчас, сравнивая с ним себя, Андроник начинал думать, что это фамильная черта. Титул патрикия Теофил имел с рождения, происходя из аристократов, хотя и не из придворных. Когда пришло время выбирать путь в жизни, он не стал мудрить, а просто продолжил семейную традицию — поступил после коллегиума в министерство экономики. Его служба там продлилась сорок лет и увенчалась титулом действительного статского советника, полученным, правда, уже при отставке. Так или иначе, Андроник уважал отца не за успехи в карьере, а за ум. Блестящий аналитический ум, отточенный огромной эрудицией. Андроник догадывался, что и сейчас, «на покое», отец не только читает книги и пишет в стол корявые мемуары, но и ведет для правительства серьезную работу экономического консультанта. Переписка у него была обширнейшая.