Почти нормальная семья - Маттиас Эдвардссон

Ульрика задумчиво кивнула. Она не осуждала меня, но и не готова была принять мой рассказ. Сохраняла нейтралитет. В хорошем смысле.

– Словно яркий свет зажегся в темной воде. Я увидел девочку и схватил ее. Никогда еще я не чувствовал себя таким сильным и решительным, и ничто не могло помешать мне спасти этого ребенка. Мне даже не пришлось сильно напрягаться. Нечто сверхъестественное позволило мне вытащить девочку на пирс и вернуть ее к жизни. Мама и ее младшие сестренки стояли рядом и кричали, когда изо рта у девочки потекла вода и она очнулась. В то же мгновение Бог покинул мое тело, и я снова стал самим собой.

Ульрика пару раз сморгнула с открытым ртом.

– Девочка выжила?

– Да, все закончилось хорошо.

– Потрясающе, – проговорила она и улыбнулась своей восхитительной улыбкой. – И с тех пор ты знаешь?..

– Я ничего не знаю, – уверенно ответил я. – Но я верю.

Субботним вечером, незадолго до того, когда наша жизнь должна была измениться, я обратился к Богу. Меня встревожила перепачканная блузка в стиральной машине, но я решил ничего не говорить Ульрике. Эти пятна могли быть от чего угодно, они ничего не значили, и не было причин давать ей дополнительный повод для беспокойства. Вместо этого я закрыл глаза и стал молить Бога, чтобы он уберег мою девочку.

Я стоял у кухонного острова и вертел в руках бокал с янтарным виски, когда Ульрика сбежала с лестницы.

– Я только что разговаривала с Александрой! – выпалила она, задыхаясь. – Она пошла и разбудила Амину. Судя по всему, с Аминой случился шок, когда она услышала, что Стелла не вернулась домой.

– И что она сказала?

– Похоже, она ничего не знает.

Я залпом выпил свой виски.

– Может, позвонить ее коллегам по «H & M»? – спросил я.

Ульрика положила телефон Стеллы на столешницу:

– Я уже пробовала. У нее в контактах только телефон Бениты, а та не знает, кто сегодня работал.

Я вздохнул и стал ворчать себе под нос. К тревоге примешивалось раздражение. Разве Стелла не понимает, что` она заставляет нас испытывать? Как мы волнуемся?

Когда телефон запрыгал по столешнице, мы с Ульрикой оба кинулись к нему. Я успел раньше и схватил трубку:

– Да?

Мне осторожно ответил низкий мужской голос:

– Я звоню по поводу мотороллера.

– Мотороллера?

Мысли беспорядочно завертелись у меня в голове.

– Мотороллера, который продается, – продолжал мужчина.

– Здесь не продается мотороллер. Вы ошиблись номером.

Он извинился, но заявил, что вовсе не ошибся номером. В Сети выложено объявление с этим номером о продаже мотороллера. Розового «пиаджио».

Проворчав что-то по поводу досадной ошибки, я закончил разговор.

– Кто звонил? – нетерпеливо спросила Ульрика.

– Она собирается продать мотороллер.

– Что?

– Стелла дала объявление о продаже.

Мы сели на диван. Ульрика разослала всем сообщение, в котором просила тех, кто что-то знает о Стелле, позвонить нам. Я налил себе еще виски, а Ульрика положила айфон Стеллы на столик перед нами. Мы сидели, не сводя с него глаз, и каждый раз, когда он гудел, буквально подпрыгивали на месте. Время остановилось. Ульрика водила по дисплею большим пальцем.

Несколько друзей Стеллы откликнулись, некоторые выражали тревогу, но большинство лишь сообщали, что им ничего не известно.

Набрав в «Гугле» номер телефона Стеллы, я тут же обнаружил объявление. Она действительно выставила мотороллер на продажу. Подарок на день рождения. Что она такое творит?

По телевизору что-то говорили, я держал Ульрику за руку. Рядом с нами, словно привидение, витала неизвестность – и она все росла и росла.

– Может быть, мне взять велосипед и поехать поискать ее?

Ульрика поморщилась:

– Не лучше ли нам оставаться здесь?

Я сжал ее пальцы:

– Такого больше не должно повториться. Неужели она не понимает, как мы волнуемся?

Ульрика уже готова была заплакать:

– Может, позвоним в полицию?

– В полицию?

Нет, это уж чересчур. Все еще не настолько плохо.

– У меня есть там связи, – сказала Ульрика. – Во всяком случае, они будут повнимательнее.

– Это просто какой-то бред! – воскликнул я и вскочил. – Чтобы нам пришлось обращаться… Я просто…

– Тсс! – проговорила Ульрика, подняв палец. – Слышишь?

– Что такое?

– Звонят.

Замерев, я посмотрел на нее. От волнения мы оба были просто вне себя. Через несколько секунд по всему дому разнесся звонок.

– Городской? – проговорила Ульрика и поднялась.

Никто никогда не звонит нам по городскому.

Стелла не была запланированным ребенком. Желанным – да, долгожданным и любимым еще задолго до того, как научилась самостоятельно дышать. Но вышло все спонтанно.

Ульрика только что получила диплом и должна была приступить к работе в суде, когда однажды вечером она села напротив меня, положила ладони поверх моих и заглянула мне глубоко в глаза. Со сдержанной улыбкой она сообщила мне потрясающую, оглушительную новость.

Мне оставался год до окончания учебы, а потом еще год службы в качестве помощника пастора. Мы снимали однокомнатную квартирку на Норра-Феладен, жили в долг, и условия для рождения ребенка были далеко не оптимальными. Конечно же, я заметил, что Ульрика колеблется, – первая бурная радость вскоре уступила место пугливому сомнению, но прошла еще целая неделя, прежде чем было произнесено вслух слово «аборт».

Ульрика вполне обоснованно волновалась по поводу практической стороны дела. Расходы, жилье, наше обучение и последующая карьера.

– Любовь поможет нам со всем справиться, – сказал я и поцеловал ее в животик.

Пока Ульрика делала экономические расчеты, я купил крошечные носочки с надписью «My dad rocks»[6].

– Ты ведь не против абортов? – спросила она меня в те первые дни пылкой влюбленности пятью годами раньше, когда мы буквально не выходили из комнаты в большой студенческой квартире.

– У тебя странные представления о том, что такое быть христианином, – ответил я.

Сейчас я знаю, что она не шутила. Моя вера внушала ей страх и сомнения. Это была самая большая угроза нашим только что зародившимся, еще хрупким отношениям.