Бессмертные - Джеймс Ганн

– Лучше бы вам этого никогда не узнать, – посоветовал Янсен.

Хранилище отличалось от других кабинетов чистотой, высокой функциональностью и в данный момент было пустым, не считая лаборанта. Когда Янсен попросил предоставить информацию о переливании крови Уиверу, лаборант ввела его имя в компьютер.

– Уивер? – уточнила она. – Вот здесь. На четвертой.

Ее палец скользил по экрану.

– Первая отрицательная.

– Были ли поступления крови из офиса мистера Уивера? – спросил Пирс лаборанта.

– Ни одного, кто назвал бы себя.

– Вы все усложняете, – сказал Янсен. – И, хотя правила о возмещении крови не существует, не волнуйтесь: будет вам кровь прямо завтра. Кто был донором?

– Такую информацию мы не предоставляем, – сказала лаборант.

– Мы можем в течение двух часов предоставить вам распоряжение суда, – ответил Янсен.

– Ответьте ему, – сказал Пирс. – Под мою ответственность.

Лаборант нажала еще одну кнопку, и на экране компьютера замелькали данные.

– Маршалл Картрайт, – сказала она. – Первая отрицательная. ЭДС в норме. Теперь припоминаю. Он пришел на следующий день после выхода на экраны нашего объявления. Нам не хватало первой отрицательной, и из списка постоянных доноров уже не к кому было обратиться… Реакция на объявление была довольно слабая.

– Помните его? – спросил Янсен.

Она наморщила лоб и отвернулась к окну.

– Он приходил третьего числа. К нам приходит более двадцати доноров в день. А с тех пор прошла неделя.

– Вспоминайте! – потребовал Янсен.

– Я пытаюсь, – бросила она. – Что вы хотите узнать?

– Как он выглядел. Что говорил. Его адрес.

– Какие-то проблемы с кровью?

Пирс внезапно усмехнулся:

– «Задом наперед, совсем наоборот», – сказал Траляля».

Быстрая улыбка скользнула по лицу лаборанта:

– Нечасто к нам поступают подобные жалобы. Я легко найду вам его адрес. – Она нажала несколько клавиш на компьютере.

– Забавно. Он продал свою кровь однажды, но больше решил этого не делать.

– Картрайт. Маршалл Картрайт. «Эббот-отель». Телефон не указан.

– «Эббот», – задумчиво повторил Янсен. – Похоже на какую-то ночлежку. Что-нибудь еще вспомнили? – настойчиво спросил он лаборанта. – Он не захотел, чтобы его имя вносили в список доноров?

Она медленно, с явным сожалением покачала головой.

– К чему все это? Уивер? Это не тот ли богатый старичок из триста пятой, который чудесным образом поправился?

– Верно, – угрюмо буркнул Янсен, отметая дальнейшие расспросы. – Мы бы хотели получить копии компьютерных данных.

– Вы получите эти данные, как только лаборант подготовит их к передаче.

– Не позднее чем через час, – заявил Янсен.

– Не позднее чем через час. – Пирс не стал спорить.

– Тогда на этом все, – сказал Янсен. – Если что-нибудь вспомните, свяжитесь с мистером Уивером или со мной. Меня зовут Карл Янсен. Вам это может быть полезно.

Полезно, полезно, – подумал Пирс. – Жизненное кредо людей подобного типа.

– Полезно ли это человеческой расе? Не важно. Главное, чтобы вы получили то, что нужно вам.

– Как всегда, – жестко ответил Янсен. – И мистер Уивер, и я – мы оба получаем то, что нам нужно. Запомните это!

Пирс помнил об этом, пока помолодевший старик по имени Лерой Уивер отращивал новые зубы, ослепительно белые по контрасту с его черной шевелюрой, пока он управлял своей империей из больничной палаты. Не забывал, и когда Уивер начинал нервничать из-за того, что Пирс все еще не дал ему ответа, из-за постоянных анализов и вынужденного безделья, и когда тот приставал к медсестрам, дежурившим днем. Пирс не пытался выяснять, что тут происходило ночью.

Еще до конца недели Уивер решил покинуть больницу, а Пирс нашел частного детектива.

Черные буквы на матовом стекле двери складывались в надпись:

Однако сам Локк нисколько не соответствовал представлениям Пирса о сыщике. Он не выглядел крутым парнем, по крайней мере снаружи, тем не менее явно был покрепче многих других, но никак не выказывал своих скрытых достоинств.

Локк был крупным человеком средних лет, с проглядывающей в волосах сединой и строгим, загорелым лицом, одетым в хорошо сидящий летний костюм цвета какао с молоком; он выглядел как руководитель процветающего предприятия. Но предприятие, похоже, не слишком-то процветало: обшарпанный офис, мебель среднего качества и ни секретаря, ни приемной.

Именно такой человек и был нужен Пирсу.

Он выслушал Пирса, не сводя с него взгляда своих темных, спокойных глаз.

– Мне нужно, чтобы вы нашли человека, – начал Пирс. – Маршалл Картрайт. Последний адрес: «Эббот-отель».

– Зачем?

– Это имеет значение?

– Я хотел бы сохранить лицензию – как, впрочем, и свою свободу.

– Никакого криминала, – сказал Пирс, – но это может быть опасно. Я не обманываю вас, речь идет о медицинской проблеме, суть которой я не могу объяснить. Для меня очень важно, чтобы вы нашли Картрайта. И для него тоже – от этого может зависеть его жизнь. Более того, это может быть важно для всего человечества. Опасность состоит в том, что его ищут и другие люди; и если они вас засекут, то могут применить силу. Я хочу, чтобы вы нашли Картрайта раньше их.

– А кто это «они»?

Пирс пожал плечами:

– Пинкертон, Бернс, Международное детективное агентство – я точно не знаю. Одна из крупных фирм, скорее всего. Может быть, частная группа.

– По этой причине вы к ним и не обращаетесь?

– Это одна из причин. Хотя я не стану ничего скрывать от вас. Их наниматель – Лерой Уивер.

В глазах Локка зажегся огонек интереса.

– Я слышал, старикашка снова в деле. У вас есть фото, описание или еще что-нибудь, что может помочь мне в поисках этого Картрайта?

Пирс уставился на свои руки.

– Ничего, кроме имени. Он молод. Он продал пинту своей крови третьего числа. Он отказался от внесения его имени в список постоянных доноров. Тогда он указал отель «Эббот» в качестве места проживания.

– Я знаю это место, – сказал Локк. – Клоповник на Девятой улице. Я бы сказал, что он уже уехал из города.

– Почему вы так считаете?

– Для того он и сдавал кровь. Чтобы выбраться из города. Он отказался сдавать кровь повторно, потому что не собирался здесь задерживаться. А те, кто обычно останавливается в местах вроде «Эббота», никогда не упустят шанс время от времени урвать деньжат без особого напряга.