Фирма - Джон Гришэм

В дальнем углу, позади заваленного в беспорядке стола онинаткнулись на библиотекаря, который представился Митчелу, а затем краткорассказал о компьютерном зале, где десяток терминалов был в постояннойготовности выдать или упорядочить любой объем информации. Библиотекарь горелжеланием ознакомить гостя с новейшей программной разработкой, но Ламар обещалзаглянуть позднее.

– Отличный парень, – отозвался он о служащем, когда онивышли в коридор. – Фирма платит ему сорок тысяч в год только за то, чтобы он возилсясо своими книжками. Удивительно!

“И вправду удивительно”, – подумал Митч. Второй этаж былпрактически точной копией первого, равно как и третьего, и четвертого. Центркаждого занимали столб! секретарш, вращающиеся этажерки с папками,копировальные машины и прочая необходимая техника. По одну сторону от этогооткрытого пространства располагалась библиотека, по другую вдоль коридора шлинебольшие комнаты для совещаний и кабинеты.

– Ни одной мало-мальски пригожей секретарши ты здесь неувидишь, – негромко сказал Ламар, когда они стояли и наблюдали за их работой. –Похоже, это стало у нас неписаным законом. Оливер Ламберт из кожи вон лезет,чтобы разыскать самых старых и непривлекательных. Уверяю, некоторые работаютздесь уже по двадцать лет.

– Какие они все расплывшиеся, – как бы про себя заметилМитч.

– Это часть общей стратегии – приучить нас не давать волирукам. Флирт запрещен категорически, да я и не припомню ни одного случая.

– Ну, а если?

– Кто его знает. Секретаршу, конечно, выгонят. А мужчинунакажут, и, думаю, строго. Это может стоить ему партнерства в фирме. Не думаю,что найдутся желающие выяснить это на собственном опыте, да еще с этимикоровами.

– А одеты они отлично.

– Пойми меня правильно: мы нанимаем только специалистовсвоего дела и платим больше, чем любая другая фирма в городе. Перед тобойлучшие секретарши, хотя, безусловно, далеко не самые привлекательные. Намтребуются профессионализм и зрелость. Да Ламберт и не наймет никого моложетридцати.

– Одна секретарша на каждого сотрудника?

– Да, до тех пор, пока ты не станешь компаньоном. Тогда утебя будет и вторая, и она будет тебе необходима. У Натана Лока их три, каждаяс двадцатилетним стажем, и он заставляет их бегать как девочек.

– Где его кабинет?

– На четвертом этаже. Посторонним вход туда запрещен.

Митч хотел задать вопрос, но сдержался.

Ламар объяснил ему, что угловые кабинеты, размером двадцатьпять на двадцать пять футов, принадлежат только старшим компаньонам. “Кабинетывласти”, назвал он их, и в голосе его слышалось волнение. Эти помещенияоформлялись в соответствии с личными вкусами их владельцев, расходы тут в счетне шли. Освобождались они только в связи с уходом компаньона на отдых или послеего смерти, и тогда среди более молодых партнеров начиналась борьба за правозанять престижный “угол”.

Ламар поколдовал над замком одного из таких кабинетов, и онивошли внутрь, закрыв за собой дверь.

– Неплохой вид, а? – сказал он, кивнув на окно. Перед Митчемоткрылась панорама реки, плавно несущей свои воды вдоль набережнойРиверсайд-драйв.

– Сколько же надо проработать, чтобы получить его в своераспоряжение? – спросил он, следя взглядом за баржей, проходящей под мостом всторону Арканзаса.

– Да уж немало. Когда ты устроишься здесь, ты уже будешьбогат, но так занят, что вряд ли у тебя найдется время любоваться видом изокна.

– Кто здесь сидит?

– Виктор Миллиган. Он ведает отделом налогов, очень приятныйчеловек. Родом из Новой Англии, но здесь живет уже двадцать пять лет, зоветМемфис родным домом. – Сунув руки в карманы, Ламар зашагал по кабинету. – Пол ипотолок здесь остались прежними, им более ста лет. Вообще-то почти всевнутренние помещения покрыты коврами или другой дребеденью, но в некоторыхдерево сохранилось отлично. Ковры тебе предложат на выбор, когда ты окажешьсяздесь.

– Я люблю дерево. А что это за ковер?

– Какой-нибудь персидский, старинный, не знаю, откуда он.Письменный стол принадлежал еще его прадедушке, какому-то судье на Род-Айленде,так он, во всяком случае, нам говорил. Он любитель присочинить, так что труднобывает сказать, когда он серьезен, а когда нет.

– А где он сейчас?

– Думаю, на отдыхе. Тебе что-нибудь говорили об отпусках?

– Нет.

– Первые пять лет работы ты имеешь право на ежегодныйдвухнедельный оплачиваемый отпуск. После этого – три недели до тех пор, пока нестанешь компаньоном, а тогда уже тебе решать, когда и на какое время йоги вотпуск. В распоряжении фирмы небольшой горный отель в Вэйле, охотничий домик наозере в Манитобе, ей также принадлежат два дома на Большом Каймане. Всем этимты пользуешься бесплатно, но заказывать комнату нужно заблаговременно, желающиххватает, а компаньоны к тому же обладают правом первой очереди. А уж после них– кто не успел, тот опоздал. Наши люди предпочитают Каймановы острова. Этопризнанное международное убежище от налогов, и большая часть наших сотрудниковстремится именно туда. Думаю, Миллиган сейчас там, скорее всего, развлекаетсяподводным плаванием и называет это своим бизнесом.

Митч слышал о Каймановых островах на одном из курсов поналогообложению и знал, что это где-то в Карибском море. Он думал было спроситьЛамара, где именно, но тут же решил, что выяснит сам.

– Всего две недели?

– Да, а что, какие-то проблемы?

– Нет, ничего серьезного. В Нью-Йорке предлагают по меньшеймере три. – Прозвучало это так, как будто в душе Митч считал, что подобныедорогостоящие отпуска достойны всяческого осуждения. Однако, кроме трехдневногоуик-энда, который они с Эбби называли “медовым месяцем”, а также нечастыхавтомобильных вылазок на природу, Митч ни разу еще не имел того, что людиназывают словом “отпуск”, и никогда ему не приходилось выезжать за пределыстраны.

– Тебе могут предоставить еще одну неделю, но безсодержания.

Митчел кивнул так, как будто бы это его устроило, они вышлииз кабинета Миллигана, чтобы продолжить осмотр. По сторонам коридорарасполагались кабинеты юристов фирмы – залитые светом, с большими окнами, соткрывающимися из них видами на город. Кабинеты с видом на реку считались болеепрестижными, и, по словам Ламара, заняты они были, как правило, компаньонами. Ина эти помещения существовала очередь.