Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Бет Фантаски

Тут он был прав. Убивать я не хотел. Вообще-то, я отчаянно надеялся на то, что дед неправ. Я хотел быть как все.

Отец опять откинулся на спинку стула, посмотрел в окно и покачал головой:

— Если бы я знал, что отец окажет на тебя такое ужасное влияние, я бы ни за что не отпускал тебя к нему так часто. Я вообще запретил бы тебе ездить к нему.

— Нет, не говори этого! — принялся возражать я. — Если бы не дед, я не начал бы заниматься музыкой. Не стал бы сочинять!

Отец снова повернулся ко мне:

— И не зациклился бы на этой дикой мысли, будто ты рано или поздно превратишься в оголтелого монстра-убийцу.

На мой взгляд, обсуждение достигло своего конца. Или, может, не совсем, поскольку отец снова протянул ко мне руку и взял меня за запястье, на этот раз не так крепко.

— Тристен, — сказал он, и голос его тоже стал мягче, — если бы «проклятие Хайдов» существовало, оно бы распространялось и на меня, так? Ведь дед твой уверял, что сходят с ума все мужчины из нашего рода, я правильно понимаю?

— Да, — согласился я, отводя взгляд. Я не мог смотреть ему в глаза, потому что на самом деле, даже если не считать маминого исчезновения, после того, как дедушка так открыто и с таким отчаянием заговорил об этой проблеме, я начал анализировать поведение отца и задумываться о том, все ли с ним в порядке.

— Тристен, посмотри на меня, — приказал отец, снимая очки, как будто он хотел устранить все преграды, которые могли помешать мне понять то, что он хотел до меня донести.

Я заставил себя посмотреть в эти серые глаза:

— Что?

— Никакого проклятия нет, — сказал он мягко и убедительно. — Выкинь эти мысли, пока они действительно не навредили твоей психике.

— Хорошо, — согласился я, в первую очередь для того, чтобы можно было отвернуться от него и окончить разговор. — Как скажешь.

Но он меня все равно не убедил. Вовсе нет. Если бы я только доверял отцу и мог рассказать ему о том вечере, когда мы с некой девушкой пошли к реке. И о той ночи в Лондоне — всю историю про деда целиком и о своих подозрениях…

Но я, разумеется, не мог ничего этого ему сказать, думал я. Этот секрет я должен унести с собой в могилу.

Надев очки на свой длинный нос, отец поерзал и достал кошелек,

— Мне надо возвращаться в кампус, — сказал он. — Ты сам справишься?

— Ты сейчас будешь работать? — удивился я. — Уже почти восемь.

— Для меня это важно, — напомнил отец, — Я отказался от практики в Лондоне, и ты не пошел в одну из лучших академий Англии не для того, чтобы просиживать штаны в съемном доме в какой-то деревне в Пенсильвании. Мне надо готовиться к лекциям и провести исследование, которое произведет впечатление на моих американских коллег.

Ко мне вернулось подозрение, от которого я старательно пытался отделаться. Я мог понять, что, став членом совета престижного медицинского колледжа Северина, доктор Фредерик Хайд выйдет на более крупную, международную арену, но в последнее время он работает все больше и больше. Сколько можно проводить исследования?

Отец властным жестом подозвал официанта и попросил чек. Пока он расплачивался, я так и смотрел в окно. И вдруг увидел Джилл Джекел и Бекку Райт, этих двух крайне непохожих подружек.

На одной из них были короткая джинсовая юбка и обтягивающая футболка, а на другой — кружевная блузка. Но это было не сексуальное кружево, а какое-то старомодное, похожее на свадебную фату, такое носят только девственницы.

Одна из них активно жестикулировала, сверкая ярко-алыми ногтями. Другая изо всех сил вцепилась своими миниатюрными бледными ручками в папку с рисунками.

Одна иногда появлялась в моих кошмарах: она оказывалась в моих объятиях, и я приставлял ей к горлу острый нож… Одна…

— Интересуешься? — спросил отец, возвращая меня к реальности.

По всей видимости, он заметил, что я наблюдал и Джилл и Беккой.

— Нет. — Я покачал головой. — Вовсе нет.

Я был уверен, что говорю правду. Но почему-то чувствовал себя при этом лжецом, ведь на самом деле я был заинтригован обеими этими девушками, правда совсем по-разному, что порой меня самого очень беспокоило.

Бекка Райт развалилась у меня на кровати и болтала загорелыми ногами с накрашенными ногтями, листам «Основы мира химии», словно это был глянцевый журнал, в котором она рассматривала фотки каких-нибудь красавиц и красавцев, а не модели молекул.

Я стояла в углу у мольберта, рисовала слепящее солнце, но сама посматривала на подругу и гадала, как долго она будет делать вид, что занимается, сколько времени продлится этот фарс.

Минуты через две она захлопнула книгу и села, скрестив свои длиннющие ноги кренделем, как мы с ней когда-то любили сидеть в детском саду на коврике.

Как получилось, что мы дружим уже столько лет, даже после того, как Бекка завела себе других подружек? Это из-за того, что мы до сих пор живем в одном квартале и поэтому вместе ходим в школу? Или я была ей скорее нужна, чем нравилась? Возможно, в этом и было дело…

За окном сверкнула молния, лето приближалось к концу, и надвигалась гроза, и не важно, что именно притягивало ко мне Бекку — я была рада, что она сидела у меня допоздна, пока мама работает.

— Джилл? — начала Бекка, когда отгремел гром. — Я тут подумала кое о чем.

— Да? — Я добавила на холст хромового желтого. — О чем же?

— О том, как тупо Мессершмидт выставляет нам оценки, — ответила Бекка. — У нас же всего два серьезных теста в год бывает, так что, если один провалишь, ты уже обречен.

— Я помогу тебе, — пообещала я. Как всегда…

Да, ты, как обычно, сделаешь это в самый последний момент, — сухо сказала она, как будто это совершенно не зависело ни от одной из нас. — И опять столько времени уйдет.

Я пожала плечами:

— Меня это не пугает.

— А… может. Ты поможешь мне прямо на тесте? — спросила Бекка.

От такого наглого предложения я просто опешила, рука моя дрогнула, и картина оказалась испорченной. Но я вяло улыбнулась, на случай, если это была шутка.

— Бекка, ты же не собралась… списывать?

Она прямо подпрыгнула от нетерпения:

— Джилл, ты только подумай… — И по ее голосу я поняла, что она не шутит. — Ты и так говоришь мне все ответы. Какая разница, заучу ли я их прямо перед экзаменом или ты передашь мне записку под столом во время теста?

Я покачала головой: невероятно, как Бекке пришло в голову так обмануть учителя.

— Нас могут застукать, — напомнила я. — Тогда они внесут запись в наши личные дела! И возможно, заставят заниматься дополнительно!