Анонс для киллера - Юлия Алейникова

— Анатолий Сергеевич, добрый день! Меня зовут Евгения Потапова, я звоню вам по просьбе Виктории Кайдановой, надеюсь, она вас предупредила о моем звонке?

— Здравствуйте, — сдержанным, недовольным тоном проговорил собеседник. — Да, она звонила. Но признаться, я не одобряю ее затею и не вижу смысла в нашей встрече.

— То есть вы отказываетесь оказать ей эту услугу? — готовая к подобной реакции, уточнила Женя, заведомо предполагая, что после такой формулировки Серебряков будет просто вынужден с ней встретиться.

— Этого я не говорил. Но привлекать к такому делу телевизионщиков… — Свою мысль он оставил незаконченной и, недовольно вздохнув, произнес: — Я смогу уделить вам не больше получаса. Приезжайте к шестнадцати часам и не опаздывайте. В шестнадцать тридцать я уеду, — распорядился он в весьма оскорбительной, на Женин взгляд, манере.

Но она смолчала, лишь пообещала быть вовремя.

«Ничего. Мы потерпим, а потом посмотрим, кто кому условия диктовать будет», — в очередной раз с мстительной раздраженностью подумала Женя. И снова поймала себя на мысли, что стала какой-то чересчур злобной, просто фурия какая-то, а не девушка.

Женька несколько раз глубоко вдохнула, улыбнулась милой, кроткой улыбкой и взглянула на окружающий ее прекрасный мир.

Обретя таким образом гармонию с собою и всем миром, она завела машину и двинулась в город встречаться со строптивым другом покойного.

Лицо Анатолия Сергеевича выражало крайнюю степень недовольства. Он словно через силу заставил себя поздороваться с вошедшей и молча, преодолевая отвращение, кивнул ей на кресло. Присаживайтесь, мол.

— Итак, что вы от меня хотите? — демонстративно поглядывая на часы, спросил хозяин кабинета. Его упитанное лицо с глубокими носогубными складками навевало воспоминания о шарпее, впечатление усиливали скривившиеся коромыслом губы и вздернутый, короткий нос. Да и масти он был подходящей, рыжевато-бурой.

Рассматривала его Женя столь же недовольным взглядом, не торопясь начать разговор.

— Вы будете говорить? — наконец, не выдержав паузы, поторопил ее Серебряков.

— Ах да. Конечно, — словно опомнившись, проговорила Женя. — Простите. Задумалась, день очень тяжелый выдался, и голова побаливает, давление, что ли, — по-дружески поделилась Женя.

Лицо «шарпея» смягчилось.

— Да, у меня, признаться, тоже после обеда голова побаливает, — произнес он, косясь на Женю чуть смущенным взглядом. — Может, по кофе?

— С удовольствием, — искренне откликнулась Женя.

За кофе беседа приняла более задушевный характер.

— Вы извините меня. Возможно, я слишком жестко вас сегодня встретил, — делая очередной глоток и счастливо жмурясь, проговорил Анатолий Сергеевич, — но я действительно не понимаю, зачем Вика все это затеяла.

— Она просто не верит, что смерть Олега была случайна, — пожала плечами Женя. — У меня на этот счет пока твердого мнения не сложилось, и я еще не решила, буду ли продолжать расследование. Но могу с уверенностью сказать, что в полицейской версии очень много домыслов и очень мало фактов. Именно поэтому мне было так важно с вами побеседовать. Виктория — женщина, к тому же убитая горем. Она в принципе не может быть объективна, другое дело — вы, — простодушно и очевидно льстила Женя и в очередной раз, с изумлением убеждаясь, как дешево и примитивно ловятся мужики на древние, как мир, женские хитрости. — Вы серьезный деловой человек, здравый, рассудительный, обладающий незаурядными аналитическими способностями, а иначе бы не занимали такой высокий пост, к тому же лучший друг Олега, кому же, если не вам, лучше всех представлять ситуацию?

— Да, действительно. Вероятно, вы правы. Мне не стоило так кипятиться, — бросая на Женю самодовольные взгляды из-под строго нахмуренных бровей, солидно прогудел Серебряков. — Так что же именно вас интересует?

— Ну, прежде всего неприятности, которые были у покойного на работе. Хотелось бы понять, в чем там суть, — отставляя от себя чашечку, произнесла Женя.

— Гм. Неприятности действительно были, — кивнул Серебряков. — А у кого их не бывает?

Женя согласно кивнула.

— Олег вел в институте какой-то проект, я, если честно, и сам не совсем в курсе. Он говорил что-то в общих чертах, да я, признаться, не особо слушал, все равно в их химии ничего не смылю, — словно желая оправдаться, пояснил Анатолий Сергеевич.

Женя снова одобрительно кивнула.

— В общем, суть была в том, что начальство настаивало на представлении заказчику несколько подработанных результатов. Олег отказался, на него стали давить. И, кажется, даже обвинили в финансовых махинациях. Олег говорил, что его вызывали в прокуратуру на допрос. Это было странно, потому что его прямое начальство ни объяснительных, ни отчетов от него не требовало. Олег занервничал и спросил, нет ли у меня знакомого влиятельного человека из серьезных органов. Точнее, он знал, что у меня приятель университетский в определенные структуры на работу подался.

— В какие структуры? — заинтересованно уточнила Женька.

— В ФСБ. Если такие организации позволено упоминать всуе, — пугливо оглянулся на дверь Серебряков.

— Ничего себе. И вы считаете, что у вашего приятеля были мелкие неприятности? — чуть не присвистнула вслух Женя.

— Да нет. Просто спустя пару недель я спросил у Олега, как дела. Он сказал, все рассосалось, — пояснил Серебряков. — То ли мой приятель звякнул куда нужно, то ли Олег перестал осла из себя изображать. Он у нас с детства пионерской принципиальностью отличался. Пионерия развалилась, а он со своими замашками в капитализм перебрался, — чуть иронично заметил хозяин кабинета. — Не любил, знаете ли, компромиссов. Удивляюсь, как он с таким характером умудрился карьеру построить. У них в научном мире тоже, знаете ли, свои правила и приемы имеются, — не без некоторого ехидства заметил Анатолий Сергеевич.

Жене отчего-то показалось, что сам Серебряков имел весьма гибкую совесть и покладистый, до беспринципности нрав и отчего-то завидовал принципиальности покойного друга. Прогибали его, что ли, часто? Но комментировать она свои догадки никак не стала, а сосредоточилась исключительно на деле.

— Анатолий Сергеевич, а я могу поговорить с этим вашим приятелем из… — Женя решила не нервировать впечатлительного Серебрякова и просто таинственно мотнула головой куда-то в неопределенные сферы.

— Ну что вы! — замахал на нее руками Серебряков. — Он даже разговаривать с вами не станет. Да я и беспокоить его не буду.

— Ну, хорошо, — решила не упорствовать Женя. — А вы не помните, кто именно из руководства пытался надавить на вашего друга?

— Речь шла о ком-то на самом верху. Олег фамилий не называл, но я так понял, речь идет либо о директоре, либо об одном из его заместителей, а может, и обо всех сразу.

«Очень полезные и конкретные сведения», — недовольно заметила про себя Женя.