Точку поставит сталь - Андрей Евгеньевич Фролов

Тогда я не один год наивно полагал, что рассказанное Сапфир (ох, детка, где ты сейчас⁈) — лишь жуткая байка, которой принято пугать непослушных детёнышей. Однако позже… в общем, речь в той истории шла про дальнего родственника Пияны, который дерзновенно отказался выплачивать положенный долг.

Через день после того, как об этом во всеуслышание объявили на западной границе Гариб-базара, бедолагу зажали в переулке меж торговых контейнеров. Окружили несколькими десятками совершенно незнакомых ему чу-ха. Вежливо дали пару минут связаться с близкими. Попрощаться.

А затем атаковали. Причём торжественно и молча, издырявив тушку всем, что попалось под лапу — от ножей до ржавых прутьев.

Как там сказал Гвоздодёр? Улица шепчет громче торжественных клятв.

Пришиби меня копытом… Как бы ни распорядилась судьба в ближайшие пару дней, отказать своему мутному знакомцу я права не имел. Никакого. Даже несмотря на нелепость просьбы и ещё большую нелепость опасений туповатого работяги. Даже если завтра на улицах гнезда останутся только двое — я и Ч’айя. Даже если завтра во всём Юдайна-Сити вообще не останется ни одного человека…

Я задумчиво уставился в стену комнаты, приятно-белую, словно насмешка над цветом моего будущего. Если девушка задумает отвлечься от выгрызания недр Мицелиума, она ни в коем случае не должна догадаться, что за планы я вынашиваю в своей бедовой голове.

Ладно.

Нужно просто сделать всё быстро.

Одна нога там, другая уже снова в Пузырях.

Желательно, причём, до вечера, чтобы не растягивать. Сбросить, отчитаться, может быть, напоследок подшутить над мнительностью чу-ха. И навсегда распрощаться.

От одной только мысли, что мне предстоит снова оставить Ч’айю в одиночестве, у меня в груди словно стиснули когтистый кулак.

— Ты не обязан, — негромко подсказал фер вис Кри в заушнике.

Я подавил злость, вместо ответа щёлкнул по «болтушке» и погасил все видимые входящие каналы. Сука, ну почему создававшие джинкина-там могущественные казоку не обучили его хорошим манерам⁈

Как только тупой набор сплавов (или из чего он там собран⁈) не понимает, что я не могу отказаться? Что жизнь на улице — это тончайшая балансировка между оказанными друг другу услугами; что не помоги я в своё время «Жёлтым котелкам» найти кулон, то и Ч’айей меня бы едва ли одарили… Хотя нет, этот пример неудачный…

Всё, забудь.

Встряхнись!

Думай!

На что в подобной ситуации вообще способен сценарист мемоморфических историй? Байши, ну почему синтетический будильник вообще выбрал меня? Впрочем, чтобы ответить на вопрос, не нужно было даже пытать Энки…

Подопытные наверняка отбирались по принципу наименьшей пользы, и едва ли виртуальный разум решился бы экспериментировать с ценным учёным или что-то вроде того… А ещё я невольно задумался о тех, кто приходил в Тиам до меня. Кем они были? Представителями ещё более бесполезных профессий, если таковые вообще существуют?

Так, стоп!

Ну-ка соберись! Сосредоточься!

Подумай. Примерь чужую шкуру. Мои герои наверняка попадали и в худшие передряги, ещё более безнадёжные и тревожные, иначе зрителя не растормошить, сисадда?

Значит, нужно представить, как бы поступил настоящий герой. А для этого вспомнить, что я вообще помню из героического жанра. Что-то же неоднократно смотрели вместе с Сапфир? «Три смертоносных укола в горло», точно. Ещё «Войны дзайбацу» или «Жертву отважных». Но последнее скорее про любовь…

Так, уважаемый господин фер Скичира, силой верховного совета виртуа-Лансов вам приказано вообще больше не думать о себе в подобном ключе. Решение одобрено и обжалованию не подлежит. Допустим. Но как бы в таком случае поступил не сочинитель, а специалист по решению деликатных проблем из не самого благонадёжного Бонжура?

Пожалуй, он бы отправился по адресу и решил вопрос. Деликатно, как умеет…

Вероятно, Ч’айя всё же что-то почувствовала. Уловила в тонких материях комнаты, как сказал бы сочинитель-Ланс… Отодвинулась от стола с консолью, неторопливо сняла и с перезвоном отложила напёрстки; обернулась.

— Всё в порядке? — тихо спросила девушка.

— В полнейшем, — я улыбнулся, почти наверняка уверенный, что сейчас моему вранью ну никак не одержать победу.

А ещё я снова увидел в её тёмных глазах что-то блестящее, мерцающее, словно отражение луны в речной волне. Мне это казалось, или девушка была готова впервые за два дня действительно со мной поговорить?

Я запахнул халат, подпоясал, выскользнул из кровати и принялся колдовать над пищевым конструктором. Меня продолжали изучать, ещё через минуту всё-таки уточнив:

— Для тебя это проблема?

Сначала показалось, что Ч’айя каким-то непостижимым образом всё же услышала состоявшийся разговор с чу-ха. Обернувшись к ней с неестественной улыбкой на лице (Когане Но, да она уже примёрзла в постоянный оскал!), я почти сразу догадался, что речь пойдёт совсем не об этом.

— Ланс, я спрашиваю про зеркало Полларда…

— Ничуть! — второй раз за утро соврал я.

Тут же вспомнив влажную от пота постель, её внезапное появление на площади Саку-Харухейфа, пальбу в Алую Вистар, и снова — хищную гримасу и крепкие пальцы на своей спине.

Если девушка и не поверила, то смолчала. Только голову наклонила, одним этим жестом заставив ощущать себя последним засранцем…

— Немного… — всё же добавил я, включая варку чинги. — Временами, которые ты отказываешься обсуждать, сисадда? — И тут же парировал, не позволяя углубиться в тему: — А ты? Ну, то есть, я хотел спросить, а для тебя это ощущается проблемой? Ты вообще что-то ощущаешь, когда… расслаиваешься?

Блики в глазах цвета корицы тут же потеряли яркость. Девчонка вздохнула, облокотилась на спинку стула и упёрлась острым подбородком в предплечье. В кружки полилась чёрная пахучая жижа из самых отборных сортов порошка.

Под её журчание Ч’айя сморщила носик, снова вздохнула. И когда мне уже казалось, что умненький Ланс испортил так и не начавшийся разговор по душам, вдруг ответила вопросом:

— Скажи, ты когда-нибудь терял управление фаэтоном?

Хмыкнув, я вынул чашки из конструктора.

— Нет, детка, только в ночных кошмарах.

— Хм, ладно, — она повела плечом, даже не отреагировав на «детку». — Но ты наверняка перебирал паймы, чтобы потом мучительно вспоминать, что делал минувшим вечером? И чего не делал, сисадда?

О, такое сравнение было куда ближе. Хоть и не к моей гордости.

— Такое, скажем, бывало.

Я передал ей кружку, но Ч’айя сразу отставила её к клавиатону системной консоли. Встала, почти заставив напугаться. Подошла, неожиданно вынула мою чингу из пальцев, и тоже вернула в комбайн.

— У меня всё примерно так же, — сказала она, не поднимая глаз. Стояла близко-близко, но теперь я не ощущал даже лёгкого присутствия Куранпу. Задумчиво добавила: — Наверное. С той лишь разницей, что эти «две меня» — они обе кристально трезвые. И категорически не хотят общаться друг с другом. Пока, во всяком случае.