📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаСмерть в живых образах - Mortemer

Смерть в живых образах - Mortemer

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 44
Перейти на страницу:
– обезьяной с копытами.

– Стремясь к идеалу – человеку, ты становишься лучше. Значит ты уже хотя бы не ползаешь с бутылкой водки по подъездам.

– Умом я согласен, но сердце горит. Я несчастен в радости. Тело убого. Нет вкуса, нет любви, красок, запахов, есть только туман. Из всех чувств, чиста лишь ненависть.

– Прежде влюбить.

– Я выше этого. Теперь.

– Может станешь ещё выше?

– Я не хочу. Только человек, либо зверь.

– Крайности почти всегда недостижимы и ошибочны. Лишь ориентир, как маяк или два столба, между которыми всё золото. Ты сможешь назвать себя человеком если будешь стремится к этому

– Человеком стать нереально. Я не верю. Я не видел их.

– Ты забыл, что ты ослеп. Во что ты веришь?

– Издеваешься.

– Это ты издеваешься над собой.

– Но почему я такой?

– Почему, какой-нибудь цитрус, без сока сухой? Глупейший вопрос даже для такого для апельсиньего жмыха, как ты.

– Я сух, потому что не чувствую радости, но почему?

– Ты же знаешь причину и тебе не нужна аналитика, чтобы её понять. Ты стал созданным тобой же образом,. Ты Гинос. И ты будешь им всегда. Теперь это часть твоего "Я".

Адольф тихо застонал связанный на кровати и не просыпаясь, выгнулся и издал тихий немощный крик отчаяния от ночного кошмара.

– Убью его.

– Убьёшь себя.

– Я умер много лет назад. Меня убили. Убили такие же трупы каким стал я.

Он проснулся, но не очнулся. Несколько недель он ходил, ел, грелся под висящим солнцем и иногда случайно даже задевал его головой. Несколько раз ему было больно, несколько раз улыбнулся, один раз особо большая крошка упала с губы. А, нет, это оказалась таблетка. И тогда частично вернулось сознание.

– Иду, меня ведут. Я думаю или ещё нет? Пришли. Я… хочу просто постоять. Просто один, и подумать. Не идти, куда вели и почему-то перестали.

Психиатрическая клиника состояла из двух корпусов. Мужской и женский. Пациентов повели в душ, который находился в переходе между ними. Из-за халатности или невнимательности санитаров, Адика потеряли и просто оставили между двумя соседними дверьми. Адольф случайно зашёл не туда. В больнице было мало по-настоящему невменяемых. Половина была почти здоровы. Если, конечно, можно сохранить хоть какое-то здоровье в холодном, бетонном аду с жёлтыми стенами… и безрогими чертями в халатах. Адольф прошёл вдоль пустой раздевалки в общий душ с кабинками без дверей. Его никто не заметил кроме одной женщины. Они смотрела не него большими удивлёнными глазами, тихо прикрываясь полотенцем.

Адик понял, что ошибся дверью, только когда увидел в контраст общей картине другого мужчину. Это бы санитар, что должен сопровождал мужскую часть психов. Он насиловал невменяемую. Сон Адольфа отходил, и он достаточно осознал происходящее.

В шуме воды тихо вышло слово.

– Тан.

Ярость. Крик. Психи. Крики. Санитар. Кровь. Ничего хорошего. Не повезло.

Всё одно, исхода нет.

После всего случившегося, ему поставили новый диагноз. Но не сочли нужным его назвать. Конечно, диагноз был верным и всё написанное врачами – правда.

Другая правда была внутри самого больного. Разорванное на осколки сущее человека заговорило друг с другом. Первое слово было за воплощением ненависти.

– Что ты есть, тварь?

– Я не есть.

– То, что ты тварь – ты не отрицаешь?

– Нет.

– Ты есть, воплощение гнили. Я хочу тебя убить.

– Я был бы рад, но по законам я не могу испытывать такие чувства.

– Есть только один закон – боль. И ты в ней утонешь.

– Я не тону в боли, я плыву по ней с рождения.

– Конечно, ты же её и создал, мразь.

– И тебя создал.

– И себя разрушил.

Не было действий больше и не было слов. Всплеск такой ненависти невозможно выразить в образе, его можно только почувствовать. Тан разорвал своего брата осколками самого себя. Но Зверь уныния не мог умереть, он уже был мёртв. Только, без брата ему не было чем питаться, и он просто уснул. Три сестрёнки в это время получили свободу, время и знания. Это научило их Кричать, а Адика думать умом и сердцем одновременно. Больше не было боли, радости, забвения или осознания. Только жизнь внутри жизни. Честь молчала, Совесть играла, Логика не смолкала.

Адика перевели в настоящий заповедник, для самых бешеных зверей. Это была не больница, а изолятор. Настоящая тюрьма. Особых надежд выйти от сюда не было ни у кого. Тут не лечат, потому и никогда не выпускают.

«Одиночество – желанное, блаженное одиночество, почему из-за тебя плачет сердце, как недорезанная свинья? Ты любишь образы людей, что тебе дороги, но не их самих. Ты любишь память, в которую превратилось время, проведённое с ними. Но это уже не они. Ты их изменил, потому что оказался тут. Тебе нужны только те, кому нужен ты.»

– Но я их мучения.

Заключил Адольф. Мысли текут в его сознании рекой. Опьяняющей, созидательной. Раньше, эти течения приносили только холод рассудку и хаос во вне.

Лишь раз в неделю можно было увидеть врача и заговорить с ним.

– Жалоб нет?

– Нет.

И всё.

Хотя конкретно у этого человека действительно не было жалоб. Ни на здоровье, ни на существование. Любой, даже психически больной человек сошёл бы с ума опять, от участи быть запертым в 4 серых, тяжёлых стенах. Почти не видя ни людей, ни неба. Ему это нравилось, хотя обитая мягким материалом комната, даже без окна, ему нравилась больше, чем что-то ещё. Адик получил чего хотел – смерть. Он не живёт, это не жизнь, нет. Только доживание. В этих стенах сочетались райская возможность сутками быть в собственном "я". Фантазия давала свободу зверям сознания, в угнетающих стенах зоопарка психов.

Гинос – суть отчаяния, жаждущий своей смерти, заснул в ожидании светлого света надежды. Чтобы снова его осквернить и превратить его в, отражающийся от всего, болезненный стон гнилостной тоски.

Тан – злоба, ненависть и суть разрушения – убит. После осознания достижения вечного одиночества и отречения от мира, его господин, родитель и создатель отрёкся от своих пороков. Он не мог их питать, а Тан не мог питаться ими. Нет людей – нет нервотрёпки. Нет и жизни.

Адольф теперь не мечтает окунуть в огонь, грязь всего мира сего. Что ему удивительнее даже того, что он больше не ищет удобного места, где бы в интерьер красиво вписалась петля с его некрасивым телом.

Но теперь у

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 44
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?