Клубный маньяк - Иван Юрьевич Коваленко

на почве ревности (которая сама по себе расчетливой не бывает) или давних личных обид, когда, скажем, трое девиц-сокурсниц унижали молодого человека в институте, и тот наконец совершил свой праведный суд.

• Однако из этого не следует, что сами личности жертв для убийцы ничего не значили. Три убийства — это уже и система, и расчет.

• Поэтому вопрос в том, на что именно убийца опирается в своих взглядах. Он же рассудительный человек.

Второе:

• Пока мы говорим о трех преступлениях, но они слишком продуманы и проработаны, чтобы надеяться, что они возникли вдруг из ниоткуда. Серийные убийства — это грибы, а значит, у них есть грибница, и иногда она растягивается на многие километры.

• Нужно поискать похожие случаи и раньше. Возможно, найдутся связи не только с клубами. Техно-вечеринки и поведение людей на них слишком специфичны, так что, я считаю, более ранние и неизвестные нам пока жертвы были оттуда же.

Третье:

• Антонов иногда слишком оптимистичен. Мы не в кино, и водители такси так искусно все не проворачивают, чтобы ни следов, ни зацепок. Работа шофером изматывает, и сил на что-то большее не остается. А лишить человека жизни — это вершина.

• Скорее всего, наш объект — завсегдатай клубов, иначе как он научился входить в доверие там, где никто, как правило, не знакомится и не ищет спутника на ночь?

• Однако он не типичный тусовщик, принимающий запрещенные вещества и напивающийся до беспамятства. Его ум свеж. К ночным вечеринкам он подходит как к работе или творчеству, а значит, ценит каждую минуту, ему важен контроль над ситуацией.

• Нужно понять, как такое вообще возможно.

Четвертое:

• Начатые серии сами по себе не заканчиваются. Что мы можем предпринять?

• Скорее всего, ничего. Клубов много, полицейских мало, а полицейских, способных среди сотен человек безошибочно выявить «того самого», еще меньше. Я бы точно не смог.

• К тому же, начав подобную операцию, мы, скорее всего, породим хаос. Придется закрывать глаза на десятки прочих правонарушений (то же распространение запрещенных веществ). Кто-то из наших коллег сумеет это с легкостью, но большинству из них откроется картина, с которой им сложно будет смириться — рассадники порока, которые никто не закрывает. Конечно, им объяснят, что, если от зла не избавиться, лучший способ — локализовать его и так сохранить хоть какой-то контроль. Но одно дело — слова, а другое — увидеть все своими глазами. Будет бомба с замедленным действием. Нам это не нужно.

Пятое:

• Возвращаемся к личностям убитых. Нормального профайлера у нас нет, мы не в телесериале живем. Но от психологии никуда не уйти. Говорить, что между убитыми нет ничего общего, — ошибка. Их объединяет личность преступника.

• По совпадению или нет, все три были незамужними и молодых людей у них тоже не было. Вопрос: знал ли про это убийца? Если да, то каким образом, если никаких следов в переписках нет (кстати, надо проверить еще раз, действительно ли этих следов нет)?

Шестое:

• Сами клубы, в которых бывали эти девушки. Надо понять, есть ли что-то по факту общее между ними. Я не знаю, как именно твоя IT-бригада работает, но иногда вы из ничего находите связи. Возможно, тут обнаружится нечто подобное: финансы, общие лица или черт знает что еще.

• Возможно, сами клубы — фоновая деталь мозаики, а возможно, во всех них есть что-то, что становится определяющим.

И седьмое:

• Нам придется с тобой посетить хотя бы один из этих клубов.

• Можно начать с того, где последний раз была Елена. Антонов сообщил, что в ближайшую пятницу у них будет очередная вечеринка. Не знаю, что мне нужно сделать, чтобы стать похожим на этих молодых людей: для меня они — прожигающие жизнь подростки.

• Подумай, какой образ мы можем принять и в какую легенду вжиться, чтобы нас не раскусили уже на входе.

• Сейчас среда. У нас два дня. Мужем и женой мы точно не будем. Реши сама.

• Надежды на то, что Антонов сможет найти убийцу до этого времени, у нас нет. Он хороший полицейский, возможно, один из лучших, но, к сожалению, он не чудотворец.

Можно ли оправдать убийцу?

Судьба полицейского — искать всю жизнь баланс, потому что иначе работа затянет как болото. Полицейская трясина. И пение ее мегер лукаво: «Ты спасаешь мир, а каждую минуту, что бездействуешь, порождаешь мрак». Не такими словами, конечно, но в целом итог чаще всего один — загнанные следователи. Погребенные под горой мрачных воспоминаний и грузом нераскрытых дел.

Тимофей не строил иллюзий — он не лучше многих. И, по большому счету, совсем отключиться от работы он даже по условиям трудового договора не мог — его телефон все время должен быть включен, иногда звонки раздаются даже ночью. Но внутри его самого что-то сохраняло стойкость — возможно, здоровая доля равнодушия?

По крайней мере, сейчас, после рабочей встречи с Варварой, он со спокойной совестью решил пройтись. Одна из его привычек — подышать вечерним воздухом, посмотреть, как меняется город, как живут люди, попытаться понять, каково это — быть частью такого мегаполиса, как Москва.

Сравнения на ум приходили самые разные.

Иногда люди вокруг казались механическими роботами. Особенно если ему удавалось оказаться на улицах в час пик. И тогда он озирался по сторонам и не мог увидеть ничего, кроме серых глаз и серых одежд — пускай на самом деле они были и не серыми.

А иногда он поражался тому, как люди боятся оставаться в реальности. Или почему тогда каждый второй смотрит в свой смартфон — даже на ходу. Словно в этой квадратной штуковине сокрыты все секреты мира, и без нее человек вдруг перестанет быть человеком.

А порой радовался, если удавалось разглядеть посреди городского лабиринта живое лицо — такие люди казались ему чуть ли не святыми. Потому что если не так, то как им удалось посреди всего этого мельтешения, шума и гама, посреди агрессии, которую, видимо, не убрать из города никогда, сохранить в себе что-то по-настоящему человеческое?