Торговец зонтиками - Франсис Малька

Но как эти люди сумели до меня добраться? Как они проникли в бастион и ухитрились не привлечь при этом внимания часовых (иначе ведь неминуема была бы стычка с вооруженной охраной!), как в ночной тьме отыскали мою мастерскую? Если здесь, под защитой крепостных стен графа де Порселе, нет мне укрытия, где же я его найду?

После завтрака я снова отправился к Франсуа, чтобы, расспросив его, попытаться все это понять. К моему величайшему изумлению, западные ворота никто уже не охранял, часовые покинули свои посты.

Я обежал вдоль стены весь квартал, присматриваясь к каждым воротам и надеясь обнаружить где-нибудь хоть одного стражника, и только у северных наткнулся на группу из дюжины мужчин, которые закрывали собой вход. Решил проскользнуть между ними и посмотреть, в чем там дело. Увидел, что камни дороги и мостовой под воротами заляпаны кровью, а на земле валяются обрывки одежды.

А еще увидел среди людей, стоявших перед входом, Франсуа – он, оживленно жестикулируя, с кем-то разговаривал. Франсуа тоже меня углядел, схватил за руку, потянул к себе, я оказался рядом и только тогда понял, что мой знакомец сердит и расстроен.

– Из-за тебя погибли два парня из моего взвода. Их нашли мертвыми, с перерезанным горлом, у этих ворот. Кто были те трое, о которых ты мне вчера рассказывал?

– Да я же не знаю! Меня предупредили о том, что они заявились в город, вот и все дела.

– А выглядишь ты сейчас так, будто знаешь куда больше, чем говоришь!

– Вчера я просто передал тебе сказанное рыбником. Хотел предупредить об опасности, которая, судя по слухам, грозит кварталу, надеялся избежать того, что случилось. И ничего другого я не знаю.

– Ну нет! Голову даю на отсечение, есть тут у тебя какая-то собственная корысть, замешан ты в этой истории! И если еще раз подвергнешь опасности жизнь моих людей или обитателей бастиона, даже не подумаю тебя защищать.

Франсуа выпустил мою руку так же неожиданно и резко, как схватил, и я вдруг осознал, что люди, несколько минут назад яростно спорившие, теперь молча меня рассматривают. Совсем как приговоренного на эшафоте. И мне стало совершенно ясно, что отныне я у ополченцев в немилости.

Уразумев, какая опасность ждет меня теперь на каждом шагу, я медленно побрел к мастерской. Рано или поздно грабители расчухают, что у них всего лишь жалкое подобие из кожи и папируса, и разделаются с сапожником, который стал врагом для ополченцев и за которого теперь никто не вступится. Так-то оно так, но… Допустим, разбойники следуют тем же инструкциям, какими торговец зонтиками снабдил меня, тогда ведь им придется ждать десять дней, прежде чем можно будет открыть книгу? Стало быть, подлог они обнаружат только на одиннадцатый день – увидев, что все страницы девственно чисты!

Дни спокойной жизни для меня сочтены, и все же время есть.

Так-то оно так, однако я довольно быстро сообразил и другое: опасность, исходящая от бородачей-разбойников, – не единственная и даже не первая из моих забот.

По неизвестной мне причине ни разу за все время не появился Бертран. Несколько раз я сам приходил к нему, стучался – безответно. Между тем граф де Порселе за целую неделю или даже больше не передал мне через него в починку ни одной пары туфель или сапог, а такого никогда прежде не бывало. Хозяина квартала предупредили о подозрениях часовых на мой счет? Или я до того хорошо починил всю графскую обувь и всю обувь его солдат, что она совершенно перестала рваться?

Если граф больше не захочет быть моим клиентом, дела пойдут хуже некуда… В ожидании, пока все прояснится, я жил, потихоньку тратя монетку за монеткой те самые деньги, которые предусмотрительность диктовала отложить.

Истерзанный боязнью разориться вчистую, я решил снова использовать могущество книги: а вдруг она поможет избавиться от бед? Достал манускрипт из тайника и написал на последней странице:

Вскоре после обеда в дверь мастерской постучал молодой человек. Оказалось – новый клиент, который сделал такой большой заказ, что оплата позволит достаточно долго удовлетворять все мои потребности.

Назавтра я с нетерпением ждал обеденного времени – надеялся, что в назначенный час за дверью кто-нибудь да возникнет.

Где найти слова, чтобы описать, как меня интриговало молчание графа де Порселе! Неужели это Франсуа посоветовал ему меня опасаться? Или тут просто дело случая?

Покончив с едой, я услышал стук в дверь. Слава богу! Сейчас новый клиент войдет и сделает такой большой заказ, что оплата позволит достаточно долго удовлетворять все мои потребности!

Зря надеялся: молодой человек явился с пустыми руками, и это не предвещало ничего хорошего.

– Меня прислал к вам граф де Вогез.

– И что же от меня угодно вашему хозяину?

– Господин граф желает, чтобы вы починили сапоги его людей, которые – я о сапогах – пришли в довольно жалкое состояние.

– Сколько там пар?

– Моя тележка полна до краев. Нагружая ее, я насчитал шестьдесят три пары.

– Шестьдесят три! – невольно повторил я за ним, озадаченный масштабами работы.

– Именно шестьдесят три. К тому же ремонт требуется срочный, господин граф хотел бы получить от вас выполненный заказ максимум через четыре дня, не позже.

– Понимаю. Готов, раз уж такова воля вашего хозяина, горбатиться день и ночь, но поскольку, обслуживая господина графа первым, мне придется на время забыть о других клиентах, я вынужден попросить прибавки к обычной стоимости работы.

– Вам заплатят сколько скажете.

Я помог молодому человеку разгрузить тележку, и, когда мы с разгрузкой покончили, половина мастерской оказалась завалена обувью. Целая гора сапог! С отрогами на кухне и на складе материалов. Обозревая эту гору, я думал о постигшем меня в последние дни хроническом отсутствии клиентов и о том, как только что умышленно солгал посыльному заказчика.

Во второй раз сбылось записанное мной в книге предсказание. Решительно, я на пути к тому, чтобы превратиться в могущественного авгура[7], только ведь точно знаю, что могущество мое условно и что я всего-навсего обычный сапожник, от которого отвернулись клиенты.

Все следующие дни я на самом деле корпел над починкой сапог и до того увлекся, что почти забыл о грозящей опасности. Если сапожник хорошо делает свое дело, это приносит ему такое удовлетворение, он переживает одну за другой столько маленьких побед, что вряд ли вам удастся встретить моего собрата по ремеслу, почитающего себя несчастным человеком.