Уцелевший - Маркус Латтрелл

Однако в нижней комнате, где к тому времени уже окружены иракцы, мы искали главаря – парня, который знал, где хранилась взрывчатка, у которого был доступ к боеприпасам для изготовления взрывчатки или оружия – ведь это оружие будет в итоге нацелено на американских солдат. Чаще всего его было несложно найти. Мы включали внутри какой-нибудь свет и вели его прямо к окну, чтобы парни снаружи, у которых были на руках разведданные, могли сравнить его лицо с полученными фотографиями.

Чаще всего фотографии были сделаны той командой, в которой я работал, и идентификация проходила моментально. Во время этого процесса бойцы SEAL обыскивали дом. Грубо говоря, проверяли, что иракцы, которые так внезапно были взяты дома под арест, не имели доступа к какому-нибудь оружию.

Именно в этот момент появлялись парни группы А-SEAL – суровые профессионалы, полные уверенности в своих намерениях и решимости довести допрос до достижения нужного результата. Превыше всего они заботились о качестве данных информатора, о бесценных знаниях, которые могли спасти жизни десяткам американцев. Снаружи для патруля обычно оставались три-четыре «морских котика», чтобы сдержать натиск неизбежно собиравшейся у дома толпы. Когда все было под контролем, то вместе с командой «A» мы допрашивали главаря, требуя, чтобы он проинформировал нас, где находилось убежище террористов.

Иногда мы получали адрес. Иногда – имена других главарей. Временами люди даже информировали нас о местонахождении оружейного склада, но это обычно включало денежную сделку. Если парень, которого мы брали под арест, оказывался особенно упрямым, мы надевали на него наручники и отсылали на базу для более профессионального допроса.

Но обычно удавалось узнать хоть что-то. Таким способом мы собирали все необходимые данные, чтобы обнаружить и вывести из игры тех, кто все еще боролся за Саддама Хусейна, несмотря на то, что его правительство пало, несмотря на то, что его войска были окружены, а страна была временно под американским и британским контролем. Это были опасные деньки, завершавшие формальный конфликт.

Мы стреляли с крыш домов, обыскивали машины на наличие бомб и в итоге научились сражаться как террористы, ночь за ночью, словно дикие звери, прокрадываясь по улицам городов и сел. Нет другого способа победить террористов. Нужно драться так же, как они, или тебя точно убьют. Именно поэтому мы так жестоко входили в дома, взрывали здания, сносили с петель двери и ураганом неслись вперед, действуя строго испытанными и проверенными методами спецназа, прочно засевшими в нас благодаря годам тренировок.

Потому что твой враг в конце концов должен бояться тебя, понимать твое превосходство. Этому нас учили там, на передовой Вооруженных сил США. Наверное, именно поэтому мы не потеряли ни одного бойца за все время моего пребывания в Ираке – потому что мы играли по правилам. Без ошибок.

По крайней мере, не было ни одной серьезной. Хотя я признаю, что в первые мои недели в Ираке мы стали примером небольшой оплошности после того, как нашли склад боеприпасов иракского мятежника. Мы патрулировали берег реки и услышали одиночные выстрелы, летевшие в нашу сторону с другого берега. Некоторые армейские командиры просто решили бы захватить склад и конфисковать боеприпасы.

Спецназ реагирует немного по-другому. Мы обычно ищем более простой и быстрый путь. Конечно, выбираем мы его не совсем наобум, вроде: «Хм… это должно подойти». Это должно быть что-то, входящее в основные рекомендации. Так что мы заложили свою взрывчатку в здание и потом положились на нашего бойца из EOD – службы по обезвреживанию боеприпасов. Он указал нам на место далеко позади здания, но некоторые бойцы сомневались, что мы отошли на достаточное расстояние.

«Все нормально. Оставайтесь на месте», – он был уверен. И тут эта груда бомб, гранат и других снарядов взорвалась, словно ядерная боеголовка. Сначала вокруг летали просто пыль и небольшие куски бетона, но взрывы становились все мощнее и мощнее, и куски стен и потолков от разрушенных зданий начали валиться на нас сверху.

Парни пытались найти любое убежище, прятались в машины, под машины, в канавы – куда угодно, только бы спрятаться. Один из наших парней прыгнул в Тигр! Мы слышали, как эти камни и глиняные глыбы падали сверху, стуча по крышам внедорожников. Чудо, что никто из нас не погиб и даже не был ранен тогда.

Внезапно все стихло, и я выбрался из машины, невредимый. Рядом со мной стоял наш маэстро сапер. «Красиво, – сказал я. – Все очень круто прошло, правда?»

Жаль, что рядом не было Майка Мерфи. Он придумал бы сарказм получше.

Мы работали почти три месяца в 5-й роте SEAL в окрестностях Багдада. Здесь мы ждали сражений, прочесывали городские улицы и отыскивали мятежников, где бы они ни прятались. Нам были необходимы все имеющиеся навыки, чтобы бесшумно двигаться по закоулкам кварталов, тихо окружать эти темные, чуждые перекрестки дорог и потом открывать смертельный огонь прямо посреди ночи.

Проблема была в том, что эти места чаще всего выглядели обычно. Но чем ближе ты подходил, тем отчетливее видел дыры прямо в здании. У некоторых домов сохранился только фасад, а вся задняя часть строения была взорвана во время бомбардировки США, когда наши войска преследовали смертоносного Саддама Хусейна.

И поэтому мы частенько оказывались на улицах, которые на первый взгляд казались приличными и спокойными, но на деле были грудой обломков – идеальные укрытия для мятежников или даже террористов-суннитов, все еще сражавшихся за своего бывшего лидера.

В одну из таких ночей я едва не погиб. Я вышел на тротуар с поднятым ружьем, обеспечивая огневое прикрытие для моих сослуживцев. Очень отчетливо это помню. Я стоял прямо над миной, которая лежала у меня между ног, я ее даже не заметил.

Один из парней вскрикнул: «Маркус! Берегись!» – он подошел прямо ко мне, снес меня с места всем весом своего тела, и мы оба покатились на середину улицы. Он первым поднялся на ноги и буквально оттащил меня подальше. Через несколько секунд наши саперы подорвали ее. К счастью, мы теперь были вне зоны досягаемости, так как это была всего лишь небольшая самодельная взрывчатка, сваренная на чьей-то кухне. Тем не менее, если бы не он, такая бомба убила бы меня или, по меньшей мере, причинила серьезный ущерб моим причиндалам.

Это был всего лишь еще один пример того, насколько нужно быть внимательным, чтобы заслужить право носить на рукаве трезубец SEAL. Во время подготовки нам снова и снова говорили никогда не быть чересчур самоуверенными, постоянно напоминали о коварстве и непредсказуемости наших врагов – террористов, о необходимости проявлять абсолютную бдительность все время, об обязанности защищать своих сослуживцев. Каждый раз в ночь перед очередным заданием один из старшин говорил: «Давайте, ребята. Надевайте свои маски невозмутимости. Тут все по-настоящему. Ходите на цыпочках. Сконцентрируйтесь. Вы сможете выжить только так».

Я много нового узнал о себе здесь, в пятой роте, с ребятами из которой я так часто крался сквозь темноту, перебежками сновал между домов, при этом никогда не применяя один прием по два раза. Так работает только армия, где все действия одинаковы. Мы же работаем по-другому, ведь спецназ представляет собой группу гораздо меньшего личного состава. Даже для крупной операции в городе мы никогда не набираем команду больше двадцати человек, а уж разведгруппа состоит всего из четырех.