Карусель любви - Кейси Адамс

— Спасибо, значит, я у вас в долгу. Позвольте мне начать благодарить вас с предложения отведать яичницы с беконом.

— Это совсем другое, — улыбнулся Керк, — даже не поддается сравнению. Можете мне поверить.

Она ведь действительно очень хороша, подумал Керк, очень красивая, приятная, образованная женщина. В одном он был уверен точно — в своем желании узнать ее лучше. Намного лучше. А если бы он поторопился тогда, накануне вечером… возможно, между ними ничего не получилось бы…

Его победная улыбка и самоуверенный вид задели Энди, при этом она ощутила дрожь во всем теле.

Тем временем Керк взял чашку кофе, уселся напротив Энди и предложил поухаживать за ней.

Поставив чашку на колени, Энди обнаружила, что она поступила очень правильно, так как ее руки тряслись и все равно не удержали бы эту дурацкую чашку. Видимо, такова реакция ее организма на этого мужчину…

— Выпейте чуть-чуть и съешьте тост, — предложил Керк, — думаю, вам станет лучше.

В эту минуту своей заботой и вниманием Керк напомнил ей деда. Это чувство накатило так быстро и неожиданно, что Энди от удивления чуть не свалилась с кушетки, на которой сидела.

От кофе исходил такой приятный аромат, что она решила сделать хотя бы глоток, вдруг на самом деле станет лучше. Как это ни удивительно, но кофе подействовал. Почувствовав прилив энергии, она съела поджаренный тост.

— Думаю, нам не стоит переводить продукты, — сказала она. — Здесь еще очень много того, что можно съесть. Мой дедушка всегда говорил, что, оставляя еду на тарелке, люди оставляют там свою силу.

— Не могу с вами не согласиться, — сказал Керк, протягивая руку к куску ветчины.

Улыбаясь, Энди наблюдала за ним.

— Мой дед приехал в Америку из Германии. Я думаю, что жизнь во время войны меняет человеческие ценности, поэтому и он и бабушка никогда не оставляли недоеденными продукты на столе. Они и меня приучили к этому. Я очень бережливая в каком-то смысле.

— Я тоже, — улыбнулся Керк. — У нас с вами похожие качества, объясняемые различными жизненными обстоятельствами. Расскажите мне о ваших дедушке и бабушке. Правда, вы никогда не упоминаете родителей. Почему?

Рассказывая о случайной смерти родителей и последствиях своей дальнейшей жизни, Энди успокоилась и наблюдала за тем, как он ест.

— Мне было двенадцать лет, когда я переехала жить к Фридриху и Анне. Они вырастили и воспитали меня.

Забыв упомянуть чувство вины, с которым она боролась, будучи всего лишь запасным членом очень закрытой семьи, она теребила золотую сережку в левом ухе.

— Они подарили вам эти сережки? — спросил Керк.

— Да, но как вы?..

— Вы начинаете теребить их, когда нервничаете или в исключительных случаях. В последний раз это произошло, когда вы упоминали своего дедушку.

— Неужели? Это ужасно, — сказала она, мысленно приказав своей руке остановиться, когда та потянулась к другому уху. — Эти серьги связаны с детством и каруселью. Дедушка сказал, что они должны быть медные, как медные кольца, которые люди всегда стараются достать, катаясь на карусели, но он считал, что я заслуживаю золотых.

Внимательно слушая ее, Керк поставил на стол пустую тарелку.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Ну вот. А в двадцатых годах одна американская компания из Иллинойса пригласила деда, чтобы он вырезал лошадей для каруселей.

— Это была чикагская карусельная компания? — спросил Керк.

— Да. Дед работал у них главным резчиком по дереву до тех самых пор, пока компания не перестала выпускать новые карусели. Но даже тогда он помогал обслуживать и реставрировать старые карусели, которые привозили на фабрику.

Энди встала и подошла к окну.

— Дед говорил, что это похоже на встречу со старыми друзьями после долгой-долгой разлуки.

— Значит, одна из тех самых каруселей сейчас у меня? — спросил Керк.

— Да. Номер восемьдесят девять был его самым любимым. Эта карусель — самая последняя из всех, что он сделал за все годы работы на компанию. Он вложил в этих лошадей все свои самые лучшие идеи, поскольку был уже полностью свободен в своем творчестве. Лучше всего деду удались лошади, выступающие за края карусели. — Увидев непонимание в глазах Керка, она объяснила: — В этих каруселях есть два типа лошадей: качающиеся и стоящие прямо, но выступающие за края карусели. Качающиеся стоят своими четырьмя ногами на полу и могут опускаться и подниматься, другие же неподвижны, но они частично находятся за пределами карусели. Кажется, что они летят над землей. Потому что под ногами у них ничего нет.

— Но как же они попали в Сэнди-Ридж? Каким ветром занесло сюда эту карусель? Неужели компания поставляла свои карусели и в это место? — заинтересованно спросил Керк.

— Нет. Именно здесь все странным образом меняется. Это очень необычная история, но я расскажу вам все.

Поднявшись, Энди начала расхаживать по комнате.

— Все подробности очень неточны и отрывисты, но, как говорил мне дед, карусель под номером восемьдесят девять была отреставрирована, упакована и погружена на поезд, который направлялся куда-то на западное побережье. События происходили во время Второй мировой войны, и железные дороги имели жизненно важное значение для обороны страны. Все, что дед знал, это то, что карусель выгрузили из поезда, чтобы освободить место для цемента или чего-то подобного. Нужно было где-то хранить карусель, а поскольку ближайший склад был полон, то ее привезли сюда, в Сэнди-Ридж, и спрятали.

— Почему же они до сих пор не доставили карусель по назначению? — заинтересованно спросил Керк. — Кто-то же до сих пор ждет свою покупку?

— Разумеется. Она предназначалась для частного коллекционера, но когда карусель сняли с поезда, то забыли записать место, в котором ее оставили, то есть номер склада. Соответственно ее не могли погрузить и отправить по месту назначения. В итоге железная дорога оплатила потерю груза, после чего поиски прекратились.

— Поразительная история, — тряхнув головой, сказал Керк.

— Но это только начало, — улыбнувшись, ответила Энди. — Дед строил столько планов поисков карусели, как охотник за сокровищами, нашедший карту клада. Думаю, он заразил своим энтузиазмом и меня.

— Это замечательно, но как же вы нашли ее?

— Она сама нашла меня, — мягко улыбнувшись, ответила Энди.

Керк заметил, что ее глаза изменили цвет. Они стали похожи на весеннее небо сразу после дождя.

— Здесь начинается самое интересное, — задумчиво произнесла Энди. — Я делала несколько каталогов для калифорнийского музея и наткнулась на неоплаченную накладную с какого-то склада. Эту накладную не возвращали из-за неправильного адреса. Мое внимание привлекли размер ящиков и номера на них.

— Только это?