Наблюдатель - Роберт Ланца

кто осмеливался ему возражать. Он лишь коротко спросил:

– Когда?

– Я уже говорил вам, что не могу дать прогноз, – ответил Ласкин.

– В таком случае дайте мне хотя бы порядок величин, – повысил голос Сэм. – Дни? Недели? Месяцы?

– Вы же сами знаете, что и этого сделать я не могу. У вас в мобильнике все результаты ваших анализов, включая последние. Посмотрите их еще раз. Вам…

– Я все это смотрел! Зачем вы мне нужны, если только и можете, что отсылать меня к анализам, которые я уже видел?

– Я могу еще раз сказать вам то, что вы уже знаете, поскольку вы, похоже, меня не слушали. У вас рак поджелудочной железы. Процесс может очень сильно различаться у разных пациентов. А у вас к тому же только что обнаружилась очень непростая вирусная инфекция. Пока вы не вылечитесь от нее и не восстановитесь, о плановой операции не может быть и речи, тем более о неотработанной нейрохирургической операции. Вы…

– Операция отработана, – рискнул вмешаться Вейгерт. В конец концов, факты – упрямая вещь. – На Джулиане.

– Джулиану тридцать пять лет, – ответил Ласкин, – и он крепок, как железобетонная свая. Вы, Сэм, отнюдь не железобетонный. Давайте называть вещи своими именами: вы не перенесете операцию. А вот после того как преодолеете эту инфекцию и восстановитесь после нее – возможно. Да и то не наверняка.

– Вы не можете знать, что я смогу перенести и чего не смогу! Сами только что сказали, что этот вид рака у всех пациентов протекает по-разному. – Сэм говорил все громче, и в его голосе уже угадывались громовые раскаты. Вейгерт хорошо знал их. Скоро грянет буря!

– Я знаю ваше состояние, – ответил Ласкин, и в его голосе громыхнула такая же гроза. – Вы наняли меня в качестве личного онколога, чтобы я информировал вас о вашем состоянии.

– Я нанял вас, чтобы вы поддерживали меня в состоянии, пригодном для операции! Наука никогда еще не давала человечеству столько, сколько обещает этот проект, и если вы думаете, что какой-то жалкий докторишка может остановить его, запрещая мне…

– Вы наняли меня, чтобы я говорил вам правду. Так что извольте слушать или наймите другого жалкого докторишку.

Голос Уоткинса вдруг упал на несколько децибелов.

– Да, Лайл, именно так. Я нанял вас, чтобы вы ничего не скрывали от меня, и вы делаете это неукоснительно. Прошу прощения.

Вейгерт только глазами хлопал. Сколько раз ему случалось видеть эти резкие перемены настроения Сэма (такое случалось в частности и благодаря лекарствам, которые тот принимал), столько изумлялся им. Но Ласкин произнес одно слово, которое было особенно важно для Уоткинса: «правда». Точнее говоря, это слово было особенно важно для них всех. Только из-за него они находились здесь, на этом острове, на этой хорошо охраняемой базе, рядом с этим умирающим гением.

– Допустим, при самом благоприятном повороте событий? – сказал Уоткинс.

– Если вы благополучно выкарабкаетесь из инфекции, то пять-шесть месяцев. То же самое я сказал вам вчера, Сэм. Ничего не изменилось.

Дверная ручка повернулась, и в комнату спиной вперед, толкая дверь своим пышным задом, вошла медсестра Франклин. Она несла поднос с завтраком для Уоткинса. Всякий раз, когда Вейгерт видел ее жидкие рыжеватые волосы, широкое лицо с голубыми глазами, ему на ум приходила одна и та же фраза: «ирландская крестьянка». А ведь он знал, что старшая сестра имела польские корни, никак не связанные с крестьянством. Как-то раз Джулиан попенял Вейгерту за «пристрастие к стереотипам». Вейгерт не стал тогда пытаться объяснить, что иногда стереотипы служат полезной основой для наблюдения. У Вейгерта была в детстве нянька-ирландка, и медсестра Франклин ассоциировалась у него с няней Келли и ее основными крестьянскими качествами: находчивостью, неуступчивостью, язвительной ворчливостью, за которой она прятала симпатию. Он даже немного побаивался Франклин, как когда-то – няню. Сестра Франклин была второй из тех, кто решался говорить Уотсону «нет». Джулиан на это не осмеливался, но Вейгерт не раз замечал, что тот, не вступая в споры с Сэмом, частенько поступает по-своему.

– Ну, доктор Уоткинс, – сказала сестра Франклин, – сейчас вы съедите свой завтрак до крошечки. А не как вчерашний обед.

Уоткинс недовольно посмотрел на медсестру и ее поднос.

– Камилла, у нас важный деловой разговор. Так что унеси. Я буду завтракать позже.

– Нет, сейчас. – Она поставила поднос на тумбочку и выпрямилась, скрестив руки на груди.

– Я сказал: унеси! – яростно сверкнул глазами Уоткинс. – Принесешь, когда мы закончим.

Франклин хорошо умела использовать тактические резервы. Вот и сейчас она оглянулась на Ласкина:

– Доктор?..

– Ешьте, Сэм, – сказал тот. – Наш вопрос мы обсудили. А вам необходимо восстанавливать силы.

– Ох ты ж! Ладно, ладно… Кого еще несет? Почему моя комната вдруг превратилась в Центральный вокзал? Ах, это вы, Эйден. Входите. Лайл, благодарю вас. Камилла, можешь идти.

Врач и медсестра вышли. Вейгерт дернулся было за ними, но услышал:

– Останься.

И он остался.

Эйден Эберхарт закрыл за собой дверь. Вейгерт считал, что Эйден, как и его начальник Джулиан, слишком молод для своей должности, хоть и отдавал себе отчет, что, с его точки зрения, все эти ребятишки, занимающиеся программированием и тому подобным, слишком молоды вообще для чего угодно. Но Джулиану хотя бы тридцать с лишним, тогда как Эйден в свои двадцать четыре выглядел вообще на пятнадцать. Может быть, он действительно слишком молод для того, чтобы возглавлять службу кибербезопасности проекта? Хорошо хоть Джулиан научил всех этих программистов говорить «сэр», обращаясь к Уоткинсу. А то ведь бог знает, до чего они дошли бы, если их не приструнивать. Сэмми? Верховный колдун? Повелитель мертвых? Они же все помешаны на этих злых сказках – компьютерных играх. Вейгерта аж передернуло.

Он как наяву услышал голос Роуз, своей давно умершей жены: «Милый, ты самый настоящий реликт Викторианской эпохи».

– Что вам нужно? – неприветливо обратился Уоткинс к Эйдену.

– Доклад о наблюдении за Кэролайн Сомс-Уоткинс, сэр.

Уоткинс сел повыше. Одеяло сползло, из-под него показалась хрупкая левая нога.

– Хорошо. Валяйте.

– Как вы и предположили, те три недели, которые она просила предоставить ей перед тем, как ехать сюда, она потратила вовсе не на приведение дел в порядок.

– Естественно, – буркнул Уоткинс. – У нее просто нет таких дел. Она хотела разузнать что-нибудь обо мне, и если это не так, я буду разочарован.

– Именно так, сэр. Она наняла хакера, который именует себя Донни Таракан. Настоящее имя – Дональд Ричард Хиблер. Как специалист – не хорош, не плох. Как она на него вышла – не знаю. Этого в ее электронной переписке не было. Вероятно, кто-то сказал ей лично. Но, вступив в контакт, они стали переписываться по почте. Он…

– Вы читаете частную переписку? – робко возмутился Вейгерт.

Эйден и Уоткинс резко повернулись к нему, тут Вейгерт ощущал твердую почву под ногами.

– Сэм, мы же с самого начала договорились, что