История Рюриковичей - Евгений Владимирович Пчелов

сибирских книгохранилищах, составил множество выписок из различных источников, и сейчас это собрание под названием «портфели Миллера» хранится в Государственном архиве древних актов в Москве. Оно поистине бесценно для историков, ибо оригиналы многих документов, с которыми работал Миллер, не пощадило время. С именем Миллера связан первый научный диспут по «норманнскому вопросу», поводом для которого стала диссертация Миллера «De origine gentis russicae» (в русском переводе под названием «Происхождение народа и имени российского»). История этой дискуссии такова.

Сочинение М.В. Ломоносова «Древняя Российская история», изданное в Санкт-Петербурге в 1766 г.

На 6 сентября 1749 г. по распоряжению президента Петербургской академии наук была назначена «публичная ассамблея» Академии, приуроченная к дню тезоименитства императрицы Елизаветы Петровны. На таких публичных собраниях должны были выступать по два профессора Академии, причём один должен был читать свою речь на латинском, а другой – на русском языке. К заседанию 6 сентября свои выступления готовили Миллер и Михаил Васильевич Ломоносов. Ломоносов написал «Слово похвальное императрице Елизавете Петровне», в котором помимо похвал государыне дал общий обзор наук, могущих принести пользу России. Это слово получило высокую оценку двора и было признано выдающимся произведением ораторского мастерства. Миллер же должен был подготовить «сочинение об учёной материи», для которого выбрал, по словам советника Академической канцелярии И.-Д. Шумахера (фактически руководившего работой Академии), «предмет самый скользкий». Эта «диссертация» должна была быть рассмотрена на заседании Академической конференции, но уже при первом ознакомлении с нею профессора Академии предложили исправить в тексте ряд мест, а Шумахер счёл, что если напечатать речь Миллера в первоначальном виде, то это будет «уничижением для Академии», и лучше бы изложить «этот предмет с большею осторожностью, чтобы не обидеть никого». На заседании Академической конференции 23 августа 1749 г. «диссертация» Миллера была зачитана и обсуждена. Её рекомендовали к печати после внесения соответствующих исправлений. Тексты Миллера и Ломоносова были изданы к началу сентября и даже уже было напечатано официальное приглашение на публичное собрание Академии, как вдруг 3 сентября по распоряжению президента это собрание было перенесено на 26 ноября, следующий день после очередной годовщины восшествия Елизаветы Петровны на престол.

М.В. Ломоносов. Портрет XVIII в.

Работа Миллера, из-за которой и перенесли «публичную ассамблею», 6 и 7 сентября была передана на отзыв шести профессорам и адъюнктам Академии на предмет, «не сыщется ль в оной чего для России предосудительного». Среди них, помимо Ломоносова, были также известный поэт Василий Кириллович Тредиаковский и естествоиспытатель Степан Петрович Крашенинников. Все они представили в канцелярию Академии наук свои «репорты» (отзывы), которые все, за исключением отзыва В.К. Тредиаковского, носили критический характер. Общее мнение состояло в том, что «диссертацию» Миллера читать в публичном собрании и распространять в напечатанном виде нельзя. Так, Ломоносов написал, что речь Миллера «весьма недостойна, а российским слушателям и смешна, и досадительна» и, по его мнению, «отнюдь не может быть так исправлена, чтобы она когда к публичному действию годилась». В конечном итоге было принято решение отложить речь Миллера до другого случая, а для ноябрьского собрания «выбрать предмет из физики», что и было сделано. 26 ноября на публичной ассамблее Ломоносов прочитал своё «похвальное слово», а научные выступления сделали профессор физики Г.-В. Рихман и профессор механики Х.-Г. Кратценштейн. По поводу работы Миллера было принято решение сдать её текст в архив Академии, а напечатанный тираж в обращение не выпускать.

А.Л. Шлёцер. Гравюра XIX в.

Однако Миллер со своим поражением не смирился. В начале октября он направил письмо президенту Академии графу К.Г. Разумовскому, в котором писал, что «диссертация» была опорочена «недоброхотными» ему членами Академии, а поскольку никто ему никакой критики не предъявил, то он был лишён возможности «оправдаться». Тогда президент распорядился обсудить «диссертацию» на чрезвычайном собрании с участием Миллера «без всякого пристрастия», с тем, чтобы можно было её «заблаговременно поправить». Чрезвычайное собрание было назначено на 23 октября, но растянулось на целых 29 (!) заседаний – вплоть до 8 марта 1750 г. В результате этого долгого обсуждения «диссертация» Миллера была признана неприемлемой, а напечатанный её тираж, за исключением трёх экземпляров, был уничтожен (опубликован этот текст полностью был только в 2006 г.).

Задача, которую поставил в своей работе Миллер, заключалась в том, чтобы изложить происхождение «славнейшаго Российскаго народа» и происхождение «Российскаго имени». При этом Миллер исходил из очень верной установки, что «одного имён согласия (т. е. совпадения) без других подлиннейших свидетельств к доказательству о происхождении народов никак не довольно». На этом основании он отрицал, в частности, какую бы то ни было связь между названием древнего народа роксолан и именем «русь» (мнение, которое, кстати, разделял Ломоносов). Мысли Миллера чрезвычайно существенны – он справедливо утверждал, что кажущееся сходство названий народов, как и то, что когда-то один народ жил на территории другого, вовсе не доказывает их генетического родства. К сожалению, об этой элементарной истине совершенно «забывают» дилетанты от истории, пытающиеся искать древние корни каких-либо более поздних народов, – явление, столь распространённое в псевдоисторической беллетристике до сих пор. Происхождение названия «славяне» Миллер выводил от слова «слава»: «от славных своих дел в древния времена Славянами назывались», и отмечал, что «нет ни одного тех времён историка, который бы прежде Юстиниана Императора упоминал о народе Славенском».

Затем Миллер обращался к вопросу о происхождении названия «Русь». «Объявим ещё и о другом народе, от котораго Россия нетокмо жительми населена, но и Царей и имя своё получила. Оной народ хотя в начале языком и житием от Славян весьма разнствовал, но столь тесно потом с ними соединился, что уже тому много веков прошло, как их между собою различать неможно было. А именно как Славяне Россиею владели, то от времени до времени приходили от севера Скандинавы, народ силою своего оружия на море и на сухом пути, также и торговым промыслом пред другими славной». Скандинавами считал Миллер и варягов, ссылаясь на «диссертацию» Байера. Очень много внимания Миллер уделял известиям скандинавских авторов о древней истории и связях Скандинавии с Русскими землями – часть этих сведений отличалась сомнительной достоверностью. Помимо скандинавского происхождения названия «Русь» Миллер писал и о том, что «некоторая часть Россиян произошла от Варягов, которая хотя и не столь многочисленна, чтоб с произшедшею от Славян могла сравниться; однако и не так мала, чтоб вовсе об оной умолчать». Также Миллер предположил, что название «русь/рось» пришло в славянский язык через посредство финского. Скандинавский же источник этого