В объятьях льда - Налини Сингх

тогда выяснить, в чём причина, будет гораздо труднее.

— Знаю. И всё равно нет. — Никто никогда не залезет ей в голову. У большинства жертв только сознание и оставалось нетронутым. А мозг Бренны пережил грубое насилие, и добровольно пустить кого-нибудь внутрь она просто не в состоянии.

— Как думаешь, в чём может быть дело?

— Не знаю. — Он протянул руку и потрогал синяк на её шее. — Откуда это?

От неожиданности Бренна не заметила, как накрыла его руку своей.

— Синяк? Наверное, Люси поставила во время спарринга. — Пусть Бренна и не годится в солдаты, но всё же должна уметь защищаться… особенно сейчас. Потому что правда, которую она скрыла ото всех, страшная тайна, которую она успешно хранила с того дня, как её спасли, состояла в том, что Энрике не просто повредил её разум. Травма, которую он ей нанёс, оказалась намного серьёзнее. И последствия грозили вовсе разрушить личность.

— Ты можешь разузнать больше про эти мои сны?

Его рука была намного больше её, пальцы длиннее. Бренна остро ощущала его прикосновение. Для Веров нет ничего естественнее прикосновения, но это не значит, что они позволяют всем подряд себя трогать. Это привилегия членов стаи, избранной пары или любовника. Джад не попадал ни в одну из категорий. Но и не оттолкнула его.

— Я прозондирую почву. — Он убрал руку, оцарапав её неожиданно грубой ладонью. — Но лучше заранее приготовиться к тому, что более-менее ясных ответов мы не получим. Ты особенная, единственная, кто выжил после экспериментов Энрике.

***

Скрывшись в тени, он проследил, как Бренна покинула комнату Джада Лоурена. Ему с большим трудом удалось сдержаться, не наброситься на неё прямо там, чтобы удушить. Эта тварь должна была умереть несколько месяцев назад, но выкарабкалась. А теперь ещё и вспомнила что-то. Иначе, зачем устраивать целое представление у трупа?

Он грубо выругался про себя.

Первое время после её спасения он был в панике, но, к счастью, оказалось, что она почти ничего не помнила. Однако если пробелы постепенно заполняются, скоро возникнут проблемы. Причём серьёзные. Ему конец, особенно если она привлечёт на свою сторону проклятого Пси. Стоило выдать этих Лоуренов, когда была возможность, но он всё выжидал, и, в конце концов, жадность вышла ему боком.

Хотя какая разница. Ему совсем не хочется, чтобы его преследовали, как бешеного пса. Он уставился на шприц-инъектор в руке. Он уже опробовал его на Тиме, ослабил парня, и тот стал лёгкой добычей. Можно и с Бренной использовать. Шлюха со странными глазами не сможет разрушить его жизнь.

***

Джад смотрел Бренне вслед, пока она не достигла дальнего конца длинного коридора, где повернула за угол и оказалась в толпе соплеменников. Тренированный разум уловил что-то подозрительное, когда они выходили. Джад не видел причин для беспокойства, однако не сошёл с места, пока не убедился, что Бренна в безопасности.

Закрыв дверь, Джад принялся сжимать и разжимать кулак — рука пылала с того момента, как он коснулся Бренны — действие абсолютно бессмысленное, подсказанное не рассудком, а каким-то глубоко погребённым инстинктом, который легко пробил броню «Безмолвия» в то мгновение, когда он увидел синяк у неё на шее.

Телефон пискнул, напоминая о работе, которую нужно было закончить. Нельзя отвлекаться от цели только из-за того, что маленькая волчица просит помочь ей избавиться от ночных кошмаров. Как будто бы он… хороший. Интересно, что сказала бы Бренна, признайся он, что сам кошмар?

Телефон пискнул во второй раз. Подобрав его, Джад отключил сигнал и пошёл в душ — смыть с себя пот. Ощущение прикосновения к нежной женской коже чуть щекотало ладонь, но он знал, что оно скоро рассеется — запах смерти имеет свойство перебивать любые ощущения.

«А я, — подумал Джад, упаковывая необходимое оборудование, — отлично умею убивать с десятилетнего возраста».

Сегодня в планах простая слежка, но через пару дней — основной удар. Бомбы почти готовы. Сейчас главное — улучить момент. И его руки вновь окрасятся кровью, которая распустится, будто алый цветок, и поведает его настоящую историю.

Глава 5

В бархатном сумраке ПсиНет захлопнулась дверь в комнату, куда никому, кроме посвящённых, не было доступа. Обширная ментальная сеть объединяла миллионы Пси по всему миру, хранила знания, накопленные поколениями, и ежедневно бессчётное количество раз пополнялась новыми данными. Сеть также позволяла разумам встретиться в любой момент, независимо от физического местоположения. Сегодня в самом тёмном её месте — ядре — ослепительно сияли семь разумов, и каждый из них был звездой столь яркой и холодной, что казалось, будто их свет может рассечь надвое.

Сегодня заседал Совет Пси.

Первым слово взял Калеб.

— О чём вы только думали? — Вопрос был адресован мощным разумам Генри и Шошанны Скотт, супружеской паре. — Семейной группе Лью очень не понравилось, что их архивы оказались взломаны, а некоторые личные дела определены в группу риска. — Все отлично знали, что от группы риска до реабилитации один шаг.

— Мы — члены Совета, — ответила от имени обоих Шошанна — в последнее время она говорила за двоих всё чаще. — Мы не обязаны отчитываться в своих действиях перед населением.

— Полагаю, — вмешалась Татьяна Рика-Смайт, — вы нацелились и на другие семейные группы. Для чего вы пометили личные дела?

— Чтобы отслеживать тех, кто склонен нарушить протокол.

— Для тех, кто склонен нарушить протокол, существует реабилитация, — перебила Татьяна непререкаемым тоном.

— Тогда объясните мне феномен Саши Дункан и Фейт НайтСтар. — Шошанна имела в виду двух Пси, не так давно сбежавших из сети. — Никита! Саша, в конце концов, твоя дочь.

— Два случая аномалии, — решительно вступился за Никиту Калеб. — И потом, вы начали заниматься незаконным взломом архивов задолго до происшествий с этими двумя. Какая же связь между вашими поступками и сбежавшими Пси?

— Мы, в отличие от вас всех, предвидели, что рано или поздно подобные аномалии проявят себя. — Шошанна не сочла нужным включать обаяние, которое щедро расточала на публике. — Вы знаете, какие разговоры идут в сети? Открыто обсуждается бунт!

— Верно, — согласилась Татьяна, при этом никак не обозначив свою позицию. Впрочем, как всегда.

— Предлагаю на разговоры не реагировать. До определённого момента, — предложил Калеб. — Именно попытки подавить малейшее инакомыслие приводили к проблемам в прошлом. Когда страсти немного поутихнут, можно просто начать приглядывать за зачинщиками… чтобы успеть принять меры до того, как подстрекатели причинят сколь-нибудь значительный вред.

— Как бы то ни было, сегодня мы обсуждаем другой вопрос, — заметила Никита. — Считаю, что данные, обнаруженные Скоттами, должны быть обнародованы в Совете. Если Шошанна