Невеста на ночь - Патти Берг

Разоблачений Кэйро не желала. Ей хотелось только одного – вернуться в Сэнктуари, оказаться подальше от Дункана, успокоиться и заново обдумать свой план.

Кэйро перепрыгнула широкую трещину в опаленной солнцем земле Монтаны, и узкая тропа вдруг подалась в сторону под ее ногами. Секунду спустя она уже лежала на животе и скользила вперед ногами по склону. Ей не хватило времени закричать, испугаться или хотя бы прикрыть глаза, защищая их от града мелких камешков и клубов пыли, но каким-то чудом она сумела уцепиться за что-то колючее, что больно впилось ей в ладони.

А потом она почувствовала, как пальцы Дункана сжались на ее запястьях и потащили ее вверх.

– Я же говорил: иди помедленнее! – рявкнул он. Слава Богу, он и не подумал утешать ее – в ответ на добрые слова Кэйро могла бы разрыдаться.

Она попыталась ответить, объяснить, что ей пора домой, но во рту у нее пересохло от пыли и песка. Дункан смочил платок водой из фляжки и осторожно провел им сначала по губам, а потом по векам Кэйро, стараясь не втирать в них песок.

– Вот, выпей, – предложил он, поднося к ее губам фляжку.

Вода была прохладной, но первый глоток имел противный привкус. Следующий оказался приятнее. Медленно открыв глаза, Кэйро обнаружила, что сидит на коленях Дункана, а он обнимает ее одной рукой. Он снял с нее шлем и положил ее голову к себе на плечо. Их лица оказались совсем рядом. Впервые за весь день Дункан снял шлем, и Кэйро смогла рассмотреть его при свете заходящего солнца. Его голубые глаза казались особенно яркими на фоне загорелой кожи, в углах глаз появилось несколько мелких морщинок. Он стал выглядеть старше, мудрее – если такое возможно – и гораздо привлекательнее, чем пять лет назад.

Сидеть у него на коленях Кэйро было неловко. Она попыталась встать, но он обхватил ее за талию:

– Сиди смирно, Кэйро.

– Со мной все в порядке. Уже поздно, и я…

– И у тебя все ладони утыканы колючками от кактуса.

Она перевела взгляд на собственные ладони: из десятков мелких ранок сочилась кровь. Занятая своими мыслями и опасениями, она до сих пор не чувствовала боли, но теперь ощутила нестерпимое жжение. Она прижалась головой к крепкой груди Дункана, бросила боязливый взгляд на пузырек с антисептиком и зажмурилась:

– Только побыстрее, пожалуйста!

Грудь Дункана задрожала от смеха. Похоже, он злорадствовал при виде ее страданий, щедро поливая жгучей, скверно пахнущей жидкостью ее ладони и вытаскивая из них острые шипы.

– Кэйро, – заговорил он, и она открыла глаза, наблюдая, как он умело перевязывает ей руки, – а кто спасает тебя, когда меня нет рядом?

Кэйро гневно нахмурилась, глядя в его смеющиеся глаза, и вскочила, поморщившись от боли в ладонях. На этот раз Дункан и не подумал удерживать ее.

Она подхватила с земли свой шлем.

– Не обольщайся, Дункан: я давно привыкла обходиться без такого спасителя, как ты!

Они прошли пешком целую милю по обожженной солнцем прерии, такой безлюдной, что Дункан перестал бояться, что его пещеру кто-нибудь обнаружит. Но на всякий случай он принял меры предосторожности. Неподалеку от своего лагеря он обозначил колышками два квадрата для раскопок и разбросал по ним пожелтевшие кости, создавая видимость, будто ищет останки динозавров. Уходя на поиски золотого города, он заметал следы, если видел, что они слишком заметны на песке.

И все-таки Кэйро нашла его.

Улыбка тронула губы Дункана. Он наблюдал, как ее длинный светлый хвост раскачивается из стороны в сторону, словно маятник, поверх запыленного рюкзака. Свой шлем вместе с фонарем она пристегнула к ремню, козырек зеленой бейсболки с эмблемой «Окленд» опустила пониже, чтобы заходящее солнце не слепило глаза.

В такой же бейсболке Дункан впервые увидел ее в Египте. В то время ее волосы доставали до талии, а не до лопаток, но имели все тот же оттенок песка пустыни Сахары. Тогда Кэйро была пятнадцатилетней девчонкой с пухлыми щечками и плоской грудью. За двадцатидвухлетним Дунканом она ходила по пятам, и он втайне восхищался ее упорством, энтузиазмом и неослабевающим интересом к истории Египта. Он даже заскучал по Кэйро, когда к началу учебного года она вернулась в Штаты.

Он испытывал щемящее чувство тоски каждый раз, когда она покидала лагерь и опять исчезала из его жизни. Но иначе и быть не могло. Однажды они расстались навсегда. Всепоглощающая страсть, связавшая их, угасла, пусть и не совсем, ни одному из них не хватило терпения строить длительные отношения. Дункан доказал это, когда бросил Кэйро, а она – когда расторгла их брак.

Да, им лучше жить порознь. И как можно дальше друг от друга.

Кэйро остановилась, и Дункан тоже застыл на месте. Ему не терпелось расстаться с ней, но все же он не настолько спешил, чтобы не наслаждаться моментом, не восхищаться ее длинными стройными ногами и изящным профилем. Легкий ветер развевал ее волосы. Кэйро нагнулась и провела пальцем по песчаной почве.

Отвести от нее взгляд стало совершенно невозможно. Красная рубашка Кэйро оттянулась на спине, обнажив стройную шею, покрытую легким загаром, а когда она наклонилась вперед, Дункан разглядел округлость ее груди – роскошной, упругой, которую он однажды облил шампанским.

У него перехватило дыхание. Пришлось глотнуть воды из фляжки.

Кэйро подняла козырек бейсболки, выпрямилась и показала Дункану облепленную землей раковину земли.

– Она понравится Дилану.

– Кто такой Дилан? – спросил Дункан, невольно ощутив прилив ревности. – Твой приятель? Муж?

Кэйро перевела взгляд на раковину и смущенно засмеялась:

– Ни того, ни другого у меня нет. А Дилан – просто друг.

Черта с два! Дункан не поверил ей, но допытываться не стал. Все равно через час они расстанутся.

Кэйро осторожно обтерла раковину, то и дело поглядывая на Дункана.

– У него целая коллекция мезозойских раковин, но такого наутилуса в ней нет. – Ее голос дрогнул, и Дункан сразу пожелал узнать, в чем дело.

– Побудь здесь пару недель, и еще не то найдешь – кости тесцелозавров, эдмонтозавров, трицератопсов.

Она снова метнула на него взгляд из-под густых ресниц:

– Это приглашение задержаться?

Дункан решительно покачал головой, не попавшись в ловушку:

– Просто замечание.

Она улыбнулась:

– Так я и думала. Так или иначе, через неделю мне надо быть в Белизе. – Она сунула наутилуса в боковой карман рюкзака. – Ты когда-нибудь бывал в Белизе в такое время года?

– Там жарко, как в аду. Ни один человек в здравом уме не рискнет отправиться туда в сентябре.

Лазурные глаза Кэйро заблестели, улыбка стала шире – та самая ослепительная улыбка, которая несколько лет назад пленила Дункана.