Глаз Ночи - Наталья Александрова

Рэкетир вяло оборонялся, пытаясь улизнуть от своейтемпераментной подруги, но та вертелась вокруг него, как собака вокруг медведя,и пыталась залепить пощечину.

Толстяк с портфелем, насмешливо взглянув на вульгарнуюпарочку, попробовал протиснуться мимо. Рэкетир, отбиваясь от своей подружки,нечаянно наступил толстяку на ногу и, неловко качнувшись, выбил у него из рукипортфель…

Толстяк мгновенно разъярился и потянулся левой рукой ккарману, где у него лежала надежная черная «беретта», но небритый тип уже сгорячими извинениями подавал ему портфель, и грозно кричал на свою скандальнуюрыжую подругу:

– А ну усохни! Из-за тебя человека чуть не зашиб!

Толстяк снова усмехнулся и, взглянув на свою золотую«Омегу», торопливо зашагал к центру зала. Там он на мгновение поравнялся ссолидным, внушительным господином в черном кашемировом пальто. Чуть замедлившаг и мгновенно оглядевшись по сторонам, мужчины поменялись своими портфелями иразошлись.

Петр Степанович вышел из «Пассажа» и сел в свой «мерседес».Приятная тяжесть портфеля чуть-чуть щекотала его нервы. Инстинктивнооглядевшись по сторонам, хотя никто, конечно, не увидел бы его сквозьзатемненные стекла «мерседеса», Шумелов приоткрыл портфель.

Лицо его сначала вытянулось от изумления, а потомперекосилось от ярости.

– Щенок! – завопил он, хотя сейчас никто не могего слышать. – Молокосос! Проклятый наглый подонок! Он что же – издеватьсянадо мной вздумал?

Коричневый портфель свиной кожи был плотно набит яркимиглянцевыми журналами – «Плейбоем», «Пентхаузом», «Невской клубничкой» и прочимиизданиями подобного рода.

Трясясь от ярости, Шумелов схватил мобильный телефон, нововремя одумался. Он давно уже усвоил простое и действенное правило: никогда недавать воли первому импульсу, чем-то занять руки, отвлечься, успокоиться итолько тогда действовать. Вот и сейчас, он достал из кармана дорогую«паркеровскую» ручку, снял колпачок, разобрал и снова собрал ее. Бессмысленныемеханические действия немного успокоили Петра Степановича. Он несколько разглубоко вдохнул и выдохнул, и только тогда снова взял в руку телефон.

Услышав голос своего прожорливого знакомца, Шумеловнейтральным, не выдающим его истинных чувств голосом произнес:

– Что ж, я рад. У вас появилось чувство юмора, хотя ивесьма своеобразное.

– Вы это о чем? – осторожно спросил егособеседник.

– О вашей милой шутке с портфелем. Ты что, щенок,думаешь, что я тебе это просто так спущу?

Ярость прорвалась, как кипящая лава сквозь тонкую коркузастывшего базальта.

– Эй, эй, полегче! – с неожиданной злобой проговорилмолодой собеседник. – Ты, козел старый, с кем в таком тоне разговариваешь?Ты кого это посмел щенком назвать?

– А кто же ты, как не щенок, если пытаешься меня накуклу купить? Скажи лучше, когда передашь деньги! Только теперь это будет ужене триста, а четыреста! Так сказать, возмещение морального ущерба!

– Ты, сволочь старая, что плетешь? – Голосмолодого толстяка стал неожиданно высоким и звонким; люди, хорошо его знавшие,предпочитали в таких случаях ретироваться – такой голос прорезывался у него в минутысильнейшей ярости. – Ты что плетешь? Я тебе только что триста штук отдал –а тебе мало? Да ты, похоже, сбрендил!

– У тебя в портфеле – кукла, одни журналы, порнухадурацкая! Ты что, молокосос, думаешь, я лох дешевый? Да тебе участка не видатькак своих ушей!

Петр Степанович напоследок длинно выругался и отключилмобильный телефон.

Он подумал, не совершил ли ошибки, отказавшись от первойкомпании, заинтересованной в пятне застройки на Васильевском и согласившись напредложение Рудейко, но потом вспомнил, как нужны деньги, и сжал кулаки.Неужели Рудейко хочет кинуть его?

Андрей Рудейко в сердцах бросил роскошный дорогой мобильникпод ноги и от злости чуть не растоптал его, но одумался, поднял и убрал вкарман: телефон ни в чем не виноват. Он откинулся на мягкое сиденье джипа изадумался.

Неужели эта сволочь из Смольного, Шумелов, до того оборзел,что хочет внаглую присвоить триста штук баксов и потребовать новую взятку,больше прежней? Не может такого быть… Не совсем же он, в конце концов, дурак, понимает,что с такими, как Андрей Рудейко, шутить опасно. Что-то здесь не то, что-то нето…

Но Андрей в самом себе был уверен. Он сегодня утром достализ сейфа заранее приготовленные деньги, триста тысяч «зеленых» как один цент,сложил их в портфель – в тот самый, на который показал ему в магазине Шумелов,коричневый портфель свиной кожи, и поехал на встречу. По дороге никуда незаезжал, даже не поел…

Кстати, есть очень хотелось, и Андрей приказал шоферуостановиться возле китайского бистро. Взял порцию креветок с орехами кешью,рыбу в лимоне, быстро и жадно съел и почувствовал, что сыт. Чем хорошикитайские заведения – порции дают нормальные, человеческие. Поешь так поешь –от души…

Андрей удовлетворенно откинулся на спинку стула, поудобнеерасположил свой объемистый не по годам живот и лениво окинул взглядом зал. Восновном, конечно, всякая мелочь, шантрапа – проститутки, устроившие себеобеденный перерыв, рэкетиры с подругами…

Андрей замер. Вот то, что не давало ему покоя послеразговора с Шумеловым. Рэкетир с подругой, которые ссорились в дверях«Пассажа». Этот небритый придурок столкнулся с Андреем, наступил на ногу ивыбил портфель из рук. Это был единственный момент, когда Рудейко выпустилпортфель. Но ведь парень тут же подал его Андрею, не прошло и секунды… За этовремя никак невозможно заменить деньги журналами! Да еще и на глазах у него, уАндрея… Нет, это какая-то чушь! Если только… если только они не подменилипортфель.

Рудейко даже мгновенно взмок от такого предположения. Новедь это значит, что эти двое «пасли» его, точно знали, когда он появится в«Пассаже», знали, какой портфель у него будет в руках – ведь портфель был вточности такой же…

Нет, это невозможно! Если только… если только эта свинья изСмольного не устроила эту подставу самолично!

Андрей подпрыгнул на месте, чуть не опрокинув животомстолик. Телохранитель Витек беспокойно огляделся, чтобы понять, что таквзволновало босса.

Наверняка так и есть!

Андрей перевел дух и скрипнул зубами.

Шумелов сам устроил эту подставу, чтобы заявить, будто он неполучил денег, и потребовать у Андрея еще больше бабок…

Ну, сволочь, тебе это просто так не пройдет!

От злости Андрей снова проголодался и заказал себе огромнуюпорцию свинины с имбирем.

За долгие годы преподавательской работы Петр Степановичпривык просыпаться в восемь утра. Теперь на работу в Смольный он мог быприезжать попозже, но многолетняя привычка работала лучше любого будильника, ировно в восемь он просыпался, в первый момент думая, что пора собираться налекции… Но потом вспоминал, что давно уже не преподает и у него есть еще время,чтобы немного поваляться в постели, потом не торопясь подняться, принятьмассажный душ, позавтракать…