Ожидания Бена Уикса - Александр Тилни

завязывали, а потом, забыв открыть их по возвращении домой, обнаруживали там спустя какое-то время целые колонии плесени. Вместе смеялись над задиравшими носы ребятами из пятерки лидеров, чьи отцы в случае их проигрыша уходили с корта белыми как полотно.

Но когда Бен начал побеждать, причем побеждать очень часто, остальные ребята стали вести себя с ним немного сдержаннее, а вскоре, когда они обращали на него взгляд, в их глазах словно появлялся какой-то лаковый налет. Когда Бен еще не успевал уйти с корта, он видел, как они сидят все вместе, уже принявшие душ и надевшие спортивные костюмы. Неожиданно у них оказывались какие-то свои шутки, которые придумывались без него. Единственный, кого это как будто не затронуло, был Тим, но все-таки Тим, похоже, никогда всерьез не проникался сквошем.

И теперь, когда Хелен стала приходить смотреть игру сына, когда она наблюдала, как он неизменно обходит других ребят, ее начал мучить вопрос: а не слишком ли Бен привыкает к победам? Похоже, он уже сам ожидал от других восхищения. Она видела, как он, сжав губы в узкую улыбку, выходил на корт в самом начале турнира, воспринимая аплодисменты болельщиков просто как внезапный дождик. В ее глазах он был прекрасен — худенький, но сильный, с блестящими серыми глазами, — но, положа руку на сердце, она не могла точно сказать, то ли это лишь ее, чисто материнская необъективность, то ли действительный его образ в реальном мире. И несмотря на то что Хелен всей душой болела за него, все же, когда Бен выходил на корт и находил ее глазами, она непроизвольно старалась сохранять непроницаемое лицо, словно пыталась встать на другую сторону весов, словно пыталась убедить его, что победа, конечно, важна, но есть и еще много других, не менее важных вещей, таких как, например, быть добрым и великодушным, и пользоваться уважением друзей, и не мнить о себе слишком много.

Но когда она видела сына в игре, видела, как слаженно, скоординированно двигаются его руки и ноги (хотя, кажется, совсем недавно ее мальчик научился самостоятельно стоять!), видела, как он отбрасывает со лба назад угольно-черные волосы, видела, как он складывает бандану до идеальной ширины (притом что сама Хелен никогда не показывала ему, как это делать) и как завязывает ее вокруг головы, — все это вместе, само его упругое, пружинистое существование порой удивляло ее и внушало ей страх, что Бен окажется не таким мягким и беззлобным, как его отец, и куда менее открытым сердцем.

Старший сын, Тедди, давно уже вышел из-под ее контроля. На самом деле еще до того, как Тедди научился говорить, Хелен поняла, что он рано отобьется от рук. Даже напрягая память, она с трудом могла припомнить, когда в последний раз Тедди с кем-то или с чем-то обращался мягко и по-доброму. Однако в Бене всегда присутствовала какая-то нежность. Потому-то ее теперь так и тревожило то, что Бен стал очень хорошо играть в сквош, поскольку она знала, что нежность нуждается в заботе, в особом пестовании. Чувствовалось в нем что-то от ее деверя, Рассела, и это что-то, возможно, стало чересчур развиваться, когда Бен начал всех побеждать.

И тем не менее, несмотря на нескрываемое мамино беспокойство и изменившееся отношение к нему бывших приятелей по «Микрону», Бен с наслаждением предвкушал пребывание в составе команды по сквошу школы Сент-Джеймс — легендарной команды Мэнли Прайса «Поток». Выкрашенные золотой краской деревянные таблички в школьном вестибюле тридцать четыре раза сообщали об их победах в чемпионатах Новой Англии. Причем одиннадцать раз — в период с 1979 по 1991 год. Это была триумфальная серия побед! Суперигрок «Потока» Блейк Перкинс четыре раза подряд, начиная с 1984 года, выигрывал чемпионат Независимой школьной лиги в личном зачете и дважды в споре за титул побеждал второго по значимости игрока своей команды.

Такое продолжительное лидерство имело два объяснения. Одним из них был сам Мэнли Прайс, который постоянно повторял те лозунги, что ныне, вышитые на фетровых баннерах, висели в вестибюле школы: «Возможно, кто-то нас и обыграет, но победу им придется вырвать кровью!» и «В игре выкладывайся на все сто!».

Даже перевалив за пятьдесят, Прайс вместе со своими ребятами частенько бегал на короткие дистанции. Он умел четко объяснить механику тех или иных ударов, но никогда не давил на подопечного, умея остановиться, когда игрок терял уверенность в себе. Был он вдовцом и, по слухам, полуночным алкоголиком, и это придавало ему некое трагическое величие, что давало повод ребятам в каждый игровой сезон придумывать для себя, образно выражаясь, сказание для нового крестового похода: мир несправедливо обошелся с их тренером, и теперь они своим бескорыстным участием способны это исправить.

Вторым объяснением долгой череды побед явилась система подогрева под кортами Сент-Джеймса. С сороковых годов она была любимым детищем Эда Понятовски, главного техника-ремонтника школы, который осуществил там столько промежуточных переделок и держал в голове такое множество сиюминутных поправок, что, когда он умер в 1976 году, отопительный котел быстро вышел из-под контроля. Заведующий спортом выделил средства, чтобы его заменить, однако Прайс убедил его оставить все как было и вместо этого стал учить ребят играть в сложившихся условиях.

Восемьдесят процентов времени система отопления почти что не работала, и на кортах Сент-Джеймса было едва ли не так же холодно, как на улице. Мячи для сквоша, будучи холодными, отскакивают гораздо хуже, и хотя согреваются они главным образом от ударов, все же именно царящая на корте температура определяет темп игры. На холодном корте движение мяча замедляется, и потому намного проще выиграть посредством дроп-шотов[13] и труднее — с применением силы. Ребята из команды Сент-Джеймса играли у себя в длинных тренировочных костюмах и шерстяных свитерах, они научились буквально соскребать с пола каждый мяч, брать каждый отскок из дальних углов и загонять мяч в глубину корта, ударяя его высоко о переднюю стенку.

Впрочем, когда отопительная система внезапно пробуждалась и воздух над радиаторами начинал дрожать, игроки посылали свои мячи свечой так высоко над головами, что их почти невозможно было брать. Когда на корте жарко, мяч отскакивает все выше и выше, и сделать в завершение резаный укороченный бросок, так называемый «килл», становится все труднее. Игроки Сент-Джеймса учились бегать, бегать и бегать по корту, учились быть терпеливыми и не пытаться форсировать момент, делать надежные и выверенные подачи, а не напористые и случайные, когда наугад прорываются к победе. Они учились точными ударами укладывать мяч в «ник» — в самый стык стены и пола, — чтобы посылаемые ими «дропы» не