Тени истины - Брендон Сандерсон

Первым к Винстингу приблизился Даузер, руководивший большей частью контрабандных операций в Пятом октанте. Трехдневную щетину на его щеках укрывала тень от полей шляпы-котелка, которую он демонстративно не оставил в гардеробной. Ни симпатичная дама, которую он держал под руку, ни элегантный костюм не скрывали того, насколько этот Даузер грязный тип. Винстинг сморщил нос. Почти все его гости были презренным мусором, но другим хватало приличий хотя бы не показывать этого столь открыто.

– Уродлива, как грех, – разглядывая картину, проговорил Даузер. – Поверить не могу, что вы принуждаете нас торговаться из-за… этого. Слегка нахально, не так ли?

– Вы бы предпочли, чтобы я выражался со всей откровенностью, мистер Даузер? – спросил Винстинг. – Чтобы я объявил во всеуслышание: заплатите мне, и на целый год получите мой голос в Сенате?

Даузер огляделся по сторонам, словно ожидая, что в помещение вот-вот ворвутся констебли.

Винстинг улыбнулся:

– Обратите внимание на оттенки серого на ее щеках. Отражение пепельной природы жизни в мире до Пепельного Катаклизма, мм? Это лучшее из всего, что я написал. У вас есть ставка? Начнем торг?

Даузер не ответил. В конце концов он сделает ставку. Каждый из находившихся в зале не одну неделю вел себя вызывающе, прежде чем согласиться на эту встречу. Половина из них – криминальные лорды, как Даузер. Другая половина – такие же аристократы, как Винстинг, благородные лорды и леди из влиятельных Домов, не уступавшие по безнравственности владыкам преступного мира.

– Вы не боитесь, Винстинг? – поинтересовалась женщина, цеплявшаяся за локоть Даузера.

Винстинг нахмурился. Он ее не знал. Стройная, с короткими золотисто-русыми волосами и взглядом лани, она была необычно высокого роста.

– Боюсь, моя дорогая? – переспросил Винстинг. – Людей в этом зале?

– Нет, – возразила она. – Того, что ваш брат узнает о… ваших делах.

– Заверяю, вас, Реплару в точности известно, кто я такой.

– Родной брат губернатора, – проговорила женщина, – и вымогает взятки.

– Если это вас на самом деле удивляет, моя дорогая, – со смехом заявил Винстинг, – то вы вели слишком изолированную жизнь. На этом рынке продавалась рыба куда крупнее меня. Когда прибудет следующий улов, возможно, вы сами все поймете.

Это замечание привлекло внимание Даузера. Винстинг улыбнулся – он будто услышал, как в голове криминального лорда словно со щелчком сдвинулись шестеренки.

«Да, – подумал Винстинг, – я действительно только что намекнул, что мой брат собственной персоной может принять твою взятку».

Возможно, это заставит гостя увеличить ставку.

Винстинг подошел к слуге, чтобы выбрать на подносе креветки и пироги.

– Женщина, которую привел Даузер, – шпионка, – негромко сообщил он неизменно маячившему за спиной Флоту. – Возможно, работает на констеблей.

Флог вздрогнул:

– Милорд! Мы проверили и перепроверили каждого гостя.

– Значит, ее пропустили, – прошипел Винстинг. – Готов поставить на это все свое состояние. Проследи за ней после окончания встречи. Если по какой-нибудь причине расстанется с Даузером, позаботься о том, чтобы с нею приключился несчастный случай.

– Да, милорд.

– И, Флог… не надо с этим церемониться. Я не потерплю твоих попыток разыскать местечко, где туман не окажется свидетелем. Понятно?

– Да, милорд.

– Отлично.

И, широко улыбаясь, Винстинг направился к лорду Хьюзу Энтроуну, кузену и наперснику главы Дома Энтроун.

Винстинг потратил час на светское общение, и постепенно ставки начали расти. Некоторые гости проявляли недовольство. Куда с большей охотой они сделали бы свои секретные предложения, встретившись с ним один на один, а потом опять исчезли бы в подбрюшье Эленделя. Как владыки преступного мира, так и аристократы предпочитали плясать вокруг да около, а не обсуждать тему напрямую. Но все же они делали ставки, и хорошие ставки. К концу первого тура по залу Винстингу пришлось приложить усилия, чтобы сдержать свое возбуждение. Ему больше не придется ограничивать себя в расходах. Если брат сумеет…

Выстрел раздался столь неожиданно, что Винстинг сначала решил, будто кто-то из слуг что-то сломал. Но нет. Щелчок был слишком резким, слишком громким. Раньше ему не доводилось слышать, как стреляют в помещении; он понятия не имел, насколько это оглушительно.

Разинув рот и выронив бокал, Винстинг завертел головой в поисках стрелявшего. Раздался еще один выстрел, потом еще. Разразилась настоящая буря, в которой все стреляли друг в друга, порождая какофонию смерти.

Не успел Винстинг позвать на помощь, как Флог схватил его за руку и потащил к лестнице, ведущей в убежище. Еще один его телохранитель привалился к двери, широко распахнутыми глазами глядя на кровавое пятно на своей рубашке. Винстинг слишком надолго задержал взгляд на умирающем, прежде чем Флог оторвал его от этого зрелища и вытолкнул на лестницу.

– Что происходит? – наконец выдавил Винстинг, когда охранник захлопнул за ними дверь и закрыл на ключ. Телохранители вели его вниз по лестнице, которую слабо освещали время от времени попадавшиеся электрические лампочки. – Кто стрелял? Да что творится?!

– Понятия не имею, – откликнулся Флог. Наверху все еще раздавались выстрелы. – Все случилось слишком быстро.

– Просто кто-то начал пальбу, – прибавил другой охранник. – Может, Даузер?

– Нет, это был Дарм, – возразил третий. – Я слышал, что первый выстрел раздался со стороны их компашки.

Так или иначе, произошла катастрофа. Там, наверху, Винстинг увидел, как его состояние умирает, истекая кровью на полу, и его уже мутило, когда они достигли конца лестницы и двери, похожей на дверь сейфа, за которую Флог и пропихнул своего хозяина.

– Я вернусь наверх, – сообщил Флог. – Погляжу, что можно спасти. Разберусь, кто это начал.

Кивнув, Винстинг закрыл дверь, запер ее изнутри. Устроился в кресле, чтобы ждать и волноваться. В маленьком бункере было вино и прочие удобства, но он не мог позволить себе отвлечься. Сидел и ломал руки. Что скажет брат? Ржавь! Что напишут в газетах? Ему придется как-то заткнуть всем рты…

В конце концов раздался стук в дверь, и Винстинг, прильнув к глазку, увидел Флога. Позади него наблюдал за лестницей небольшой отряд телохранителей. Пальба как будто прекратилась, хотя отсюда выстрелы все равно казались лишь далекими хлопками.

Винстинг открыл дверь:

– Ну?

– Все мертвы.

– Все до единого?

– Никого не осталось, – входя в комнату, подтвердил Флог.

Винстинг тяжело опустился в кресло.

– Может, это хорошо, – проговорил он, пытаясь найти посреди этой мрачной катастрофы хоть проблеск света. – Никто не сможет нас к этому приплести. Может, мы сумеем просто ускользнуть. Как-то скрыть наши следы.