Принцесса-беглянка - Ребекка Хэган Ли

Адам невольно рассмеялся. Приходится признать, что у них очень необычная семья. Его старшие сестры – две пары близнецов, похожие как две капли воды. И все четверо – под стать матери – такие же белокурые и голубоглазые. Только один Адам являлся исключением. Младший ребенок в семье, единственный сын, он был темноволос.

– Так вот, отец, наверное, решил, что лучше бросить все и уехать в Европу, чем жить в несчастливом браке с вдовой с четырьмя дочерьми. Ну… как бы то ни было, Керстин и его сиятельство приехали в Денвер, чтобы отпраздновать день рождения матери.

– Милая семейная вечеринка, – заметил Мерфи.

– Ничего подобного! – воскликнул Адам. – Напротив, это был ад кромешный. Что же касается матери… Видишь ли, она до сих пор держит ферму в Канзасе и волнуется о том, какая будет погода, а также интересуется ценами на кукурузу и пшеницу. Мама всегда была очень независимой, гордой, и сейчас она возглавляет местное движение суфражисток. – Адам улыбнулся, представив, как мать несет плакат на демонстрации. – Пойми, лично я ничего не имею против борьбы женщин за избирательные права, но иногда мне хочется, чтобы моя мать…

Адам надолго умолк. Он прекрасно понимал, что его мать была не только независимой, но и весьма расчетливой женщиной, – она, например, без всякого сожаления рассталась со своим вторым мужем, его отцом, однако очень обрадовалась наследству, которое получила от первого супруга. Впрочем, Адам предпочитал не осуждать свою мать – какая есть, такая и есть. К тому же она была очень трудолюбива и настойчива. Детей своих она не баловала, однако делала все возможное для того, чтобы они добились успеха и преуспели в жизни. И сама мать, конечно же, тоже не бедствовала.

– Моя сестра Астрид сейчас помогает мужу в больнице, хотя ждет седьмого ребенка, – продолжал Адам. – Эрика взяла в свою школу трех новых учительниц, причем все они активистки борьбы за женское равноправие и всеобщие избирательные права. Ее муж – инженер на железной дороге. Он часто бывает в разъездах, и Эрика всю свою энергию направляет на школу. – Адам пожал плечами. – Грета с мужем купили ферму по соседству с маминым хозяйством. Грета оставила работу в местной газете и теперь издает еженедельный бюллетень для работниц фермы. А еще мама, Астрид, Эрика и Грета вместе с другими местными суфражистками организовали женское Общество трезвости. Но мужья трех моих сестер относятся снисходительно к тому, что их жены занимаются общественной работой. Вот только его высочество… – Адам покачал головой и выругался. – Вот этот оказался настоящим негодяем. Отъявленным мерзавцем. За то, что его жена посмела сопровождать мать и сестер на собрание Общества трезвости, он поколотил Керстин. Когда я приехал, у нее был синяк под глазом. И все из-за того, что его высочество, видите ли, опасался, что жена может привезти свои суфражистские замашки в Англию и навязать их женам и дочерям его друзей из палаты лордов. Нелепость же ситуации заключается в том, что Керстин пошла на это злосчастное собрание за компанию – только потому, что все женщины города собирались туда пойти. Ей не хотелось оставаться одной дома, а на все это движение женщин за избирательные права и на воздержание от спиртных напитков ей на самом деле было наплевать. Тем не менее этот проклятый лорд ее поколотил.

– Негодяй, – проворчал Мерфи, нахмурившись. – Терпеть не могу английских лордов. Все они надутые подонки, вот кто они такие. – Он взглянул на друга. – Все, кроме одного, разумеется.

– Я не в счет, – сказал Адам. – Я разделяю твое мнение.

– Но ты же…

Адам решительно покачал головой.

– Мой отец – всего лишь младший сын английского лорда. Он должен был унаследовать не титул, а только деньги и часть имущества своего отца. Однако он так и не заявил права на наследство. Мама говорила, что наследство ему не требовалось, потому что отец обладал удивительной способностью обращать в деньги все, к чему он ни прикасался. Да-да, он мог добиться успеха во всем, за что бы ни брался. Так вот, когда они с моей матерью встретились, им в очередной раз овладела жажда приключений – ему захотелось повидать мир. Моя мать любила его, но она отказалась ради странствий по свету оставить ферму, которую ей оставил в наследство ее первый муж. В результате они с отцом расстались. Потом отец аннулировал брак с мой матерью ради того, чтобы жениться на другой женщине. И случилось, что я стал как бы незаконнорожденным. – Адам нахмурился и, помолчав немного, вновь заговорил: – А мама в итоге не получила ничего, кроме меня. Разумеется, она сообщила отцу о моем появлении на свет и он выслал деньги на проезд для всей нашей семьи в Англию. Еще он прислал старинный золотой медальон, который мать по его просьбе передала мне. – Адам вынул из кармана часы на цепочке и показал О'Брайену медальон, который носил как брелок. – Деньги мать отослала отцу обратно, а медальон оставила. Он и стал моим наследством, полученным от отца. Когда брак моих родителей был признан недействительным, я больше не имел права носить фамилию Маккендрик, но мама настояла, чтобы я не менял ее. Она сказала так: раз эта фамилия была дана мне при рождении, ни закон, ни церковь не имеют права ее у меня отнять. – Сунув часы в карман, Адам продолжал: – Вот муж Керстин – другое дело. Тот уж английский лорд в полном смысле слова. Я пытался убедить Керстин уйти от мужа, но она меня и слушать не хочет. И я ничего не могу с этим поделать. Я только пригрозил его сиятельству: если он еще хоть раз тронет мою сестру, я его убью.

– И что же? Он отреагировал на твои угрозы? – спросил О'Брайен.

– Струхнул и безотлагательно отправился на Восток. А потом сел на корабль и отплыл в Англию. Керстин же осталась гостить у матери – вот как все это тогда закончилось. Английский лорд понял все так же хорошо, как и тот парень, который дал пощечину официантке в таверне «Золотой самородок».

– Так вот откуда появилась первая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона…», – протянул Мерфи.

– Совершенно верно, – кивнул Адам. – Возможно, как раз в это время в таверну зашел какой-нибудь журналист, который слышал, как я предложил бедной девушке работу и крышу над головой. Впрочем, от работы она отказалась, решила вернуться на ферму к родителям, в Индиану. И я купил ей билет на поезд.

– Вероятно, девушка продала свою историю в какое-то издательство.

– Да, возможно. – Адам налил себе еще чашку кофе, затем велел официанту принести кофейник с горячим кофе. – А может быть, Керстин решила через издательство заработать на карманные расходы. Как бы то ни было, эта история причиняет мне ужасное беспокойство.

– Кстати о беспокойстве, – сказал О'Брайен. – Где ее сиятельство изволит сейчас находиться?

– Изволит завтракать в своей каюте, – ответил Адам. – Говорит, что виконтессе негоже появляться на людях раньше двух часов пополудни.

– Чем же она занимается все утро? – удивился Мерфи. – Едва ли прихорашивается. И так хороша до умопомрачения.

– Не знаю, что она делает, и знать не хочу. Лишь бы отдохнуть от ее бесконечных разговоров о том, какие новые платья она заказала себе к новому сезону. – Маккендрик замолчал, потому что к столику подошел официант, который принес еще один кофейник. Налив себе чашку кофе и сделав глоток, он продолжал: – Слава Богу, через несколько дней мы будем в порту. Пусть муж Керстин слушает ее болтовню. Ты только пойми меня правильно. Я презираю этого человека. По-моему, моя сестра ошиблась, выйдя за него замуж. А возвращаясь сейчас к мужу, эта женщина совершает еще одну ошибку. Но понимаешь, она сама так решила. И я не хочу на нее давить. Как я ни беспокоюсь за нее, я ничего не могу с этим поделать. Эта особа вбила себе в голову, что должна быть виконтессой, вот и все. – Адам сокрушенно покачал головой. – А раз так – так и будет. Зато я решил съездить в Шотландию, и эта поездка может оказаться полезной.