Под ручку с мафией - Марина Серова

Уже раздевшись и пустив воду в ванну, я услышала звонок телефона. Пришлось трясти грудями через всю квартиру. Но это дало мне время приготовиться. Услышав в трубке после своего «Алло!» упорное молчание, я понесла такую ахинею, на какую только была способна в данный момент.

«Коленька! — взвыла я плаксиво. — Коленька, милый, не молчи опять, Коленька, прости меня дуру, прости, ведь я не хотела, Коленька, я люблю тебя!»

Молчание в трубке я определила теперь как озадаченно-заинтересованное и сменила направление:

«Колька, молчишь, гад! Ведь и ты, стервец, виноват в том, что произошло, не меньше моего! Еще и обижаться смеешь, рожу делать! Сволочь ты, Коля!»

И бросила трубку, давясь от смеха.

Уже через минуту погрузила ноющее от усталости тело в теплую воду, зарылась до подбородка в пахнущую Францией пену и едва успела подумать перед тем, как мне стало совсем хорошо, что вела я себя правильно и что ни те, у подъезда, ни тот, что звонил сейчас, не могли заметить моей настороженности.

Один-один, господа, ничья-с! Очко я вам проиграла, не сменив номера машины, но и отыгралась тут же, оставив вас в глупой безмятежности.

И почти сразу поплыла по волнам сладкой дремы под тихое мурлыканье магнитофона.

Утро встретилось со мной среди вороха душистых простыней на широкой кровати.

«Челаэк! — проурчала я, сладко потягиваясь. — Кофию в постель!»

Солнце играло со шторами в переливе света и цвета.

Сейчас войдет «челаэк», неся на подносе чашку дымящегося кофе. А я, Бог мой, в полном неглиже! Ну, думаю, он меня прости-и-ит! И не осудит. Вспомнила, как вчера изо всех сил скулила и рявкала по телефону, стало смешно. Проделано было талантливо. Мой слушатель должен был мне аплодировать. А если бы он меня при этом еще и видел!

Ну где же «челаэк», где кофе?

Перевернувшись на живот и уперев подбородок в ладони, я сонно уставилась на дверь.

Не идет. Ну и пусть. Да и кофе-то у него растворимый, а настоящего он отродясь не умел готовить.

«Стремительная, как сорвавшаяся с защелки пружина, Татьяна взметнулась над ночным ложем и, едва ноги ее коснулись ковра, нанесла серию мгновенных и сокрушительных ударов воображаемому противнику».

Красиво!

Я лениво поднялась и прошлепала на кухню, глянув по дороге в зеркало. Нерасчесанные после вчерашней ванны волосы стояли дыбом.

Вот уже закипает вода, на блюдце — горка свежемолотого кофе, как вдруг заверещал телефон.

Не подойду! Еще раз! Как вы назойливы! Еще!

— Алло!

— Татьяна, здравствуйте, это Станислав. Узнали?

— Я вас приветствую.

— Что поделываете?

— Считаю сушеных мух.

— Что-что?

— Мух сушеных считаю. Мне нужно ровно пятьдесят штук.

— Танечка, вы мне снились всю ночь, прямо наваждение какое-то!

— А у меня двух не хватает.

— Чего не хватает?

— Мух.

— Каких мух?

— Сушеных!

— Ничего не понимаю! Зачем вам они?

— Для кофе. Сейчас в моде кофе по-африкански, с толчеными мухами, а у меня двух не хватает.

— А если без них?

— Без них ничего не выйдет — вкус не тот.

— Хорошо, куда мне их привезти?

— Кого?

— Мух.

— Каких?

— Сушеных.

— Зачем?

— Для кофе.

Бр-р, какую чушь он порет!

— Станислав, вам что, делать нечего?

— Нечего! Тем более что вы мне снились всю ночь.

— И что дальше?

— Я тоже хочу кофе. Давайте попьем его вместе.

— А что, это идея. Где?

— В «Вене», на проспекте.

— Идет, через час-полтора.

— Отлично.

Фу-у! Отбой.

Дежурный макияж. Кофе, чтоб ему! Джинсово-кожаная униформа. На работу пора. В «Вену». Хорошо хоть работаю сегодня недалеко от дома. Что-то терминология у меня пошла, как у «девочки по вызову». Дожили! Времени — хоть отбавляй, пойдем пешком.

Все изменилось, стоило мне взяться за ручку двери. Будто выключили свет — кончилось мое безмятежное существование.

Едва я управилась с последним замком, дверь распахнулась сама собой, чуть не треснув меня по лбу. В проем влезла бритоголовая рожа с квадратным торсом и двинулась ко мне. За этим маячил еще один, аналогичный. В габариты двери одновременно они не вписывались, и это было хорошо.

Выйти из состояния ступора, в которое меня погрузила внезапность их появления, мне помогли они сами, вернее, передний, прохрипевший что-то вроде:

— Тихо, красавушка, не возникай зря!

Ну, уж тут извините! Не в мой дом лезть с такой рожей и тем более с такими советами.

Я сделала короткий шажок назад, вскинула колено к груди и, резко выдохнув: «Х-ха!» — послала пятку в его солнечное сплетение.

Это его остановило. Он хрюкнул, глаза полезли из орбит. Но на ногах удержался.

Быстро изменив позицию — теперь я была к нему вполоборота, — мыском ноги достала его ухо. Равновесие восстановила едва ли не раньше, чем увидела, как его голова мотнулась от удара.

Теперь он решительно осел вниз. Бескровный нокаут. Классика!

Если бы не джинсы, сковывавшие мои движения, последний удар мог бы его всерьез покалечить.

Второй оправился от изумления и решительно вступил в дело. Мозгов у него явно не было и, значит, сомнений — тоже. Он еще подогрел меня, выдавив из себя блевотным голосом: «С-сука!»

Махать ногами мешал лежащий. Но крутиться было можно. Я и крутнулась. На полный оборот и в конце, по всей науке, движением плети бросила вперед руку, ногти скрюченных пальцев «драконьей лапы» воткнулись в кожу лба, а пятка ладони жестко врезалась в его переносицу.

Удар его отшатнул, он шагнул назад, зацепился за порог, но не свалился даже теперь, а замотал головой и, полуослепший, с медвежьим рыком двинулся на меня, согнув ноги в коленях и раскинув в стороны руки. Этих его эволюций было более чем достаточно, чтобы я успела отступить в глубину прихожей. Там я его даже подождала немного, а когда он перешагнул через товарища, двинулась навстречу и подпрыгнула как можно выше. Мои ноги легли ему на плечи. Он был высоковат для этого номера, но, откинувшись назад, я достала-таки руками пол и, резко согнувшись, бросила его вперед головой. При этом могла сломаться шея, но в тесноте он всего лишь тяпнулся теменем о стену и, словно мешок, рухнул на меня. При этом мой нос очутился возле его колен, а его голова упокоилась между моими ногами. Позиция! Прямо Камасутра какая-то!